Предыдущая часть:
Первая часть:
Хотя дом был преимущественно прерогативой женщин, во Флоренции различие между частной, женской сферой и общественным, мужским миром провести не так легко, как кажется.
Богатые семьи могли представлять собой небольшие общины, в которых жили несколько поколений потомков и множество слуг и рабов.
Архитектурные свидетельства вовсе не подтверждают распространенное предположение о том, что у мужчин и женщин были отдельные комнаты.
Напротив, кроме залов, предназначенных для обедов и приёма большого количества людей, жилые помещения семьи состояли из анфилады комнат, включавших спальню, прихожую, а иногда и кабинет; свободных комнат, предназначенных исключительно для женщин, не было..
В этих общих помещениях имущество мужчин и женщин, а также пеленки младенцев хранились вместе в кассоне и шкафах.
Более того, хотя женщины, несомненно, проводили в них непропорционально больше времени, спальни не были закрыты для посетителей; мужчины обычно принимали гостей и консультировались с родственниками, союзниками, деловыми партнерами и даже незнакомцами в своих покоях.
Флорентийской женщине благородного происхождения не было места в общественной жизни улиц и правительственных дворцов, но хозяйка большого и богатого дома была далека от изоляции; мир, в некотором смысле, сам приходил к ней.
Когда их мужья отсутствовали дома — временно уезжали по делам, были сосланы или умирали, — женщины, подобные Алессандре Строцци, показывали, что они достаточно сильны и проницательны, чтобы поддерживать деловые и политические интересы семьи с помощью тех же самых друзей, коллег и союзников.
Такие случаи доказывали, на что способны женщины, но что им обычно не разрешали делать.
Обычно женщина выходила из дома главным образом ради того, чтобы сходить в церковь.
Проповедь была чуть ли не единственным разрешенным поводом для появления женщин на публике.
За порогом семейного дома за поведением женщин пристально наблюдали.
Церковный закон гласил, что "женщина должна покрывать голову, поскольку она не есть образ Божий. Ей следует носить этот знак, чтобы показать свою подчиненность и потому что ошибка началась через женщину".
Святой Антонин, архиепископ Флоренции в середине пятнадцатого века, предостерегал женщин от чрезмерного посещения церкви.
Многие моралисты опасались, что "женщина ходит на проповеди часто только для того, чтобы показать себя... Поэтому, если вы не стремитесь к одному только Богу, гораздо лучше оставаться дома".
И действительно, несмотря на их разделение ширмой, существует множество визуальных и устных свидетельств того, что мужчины наслаждались возможностью смотреть на женщин в церкви и наоборот.
Данте записывает в своей Vita nuova, как в церкви, "где произносились слова о Царице Славы", он был опустошен видением Беатриче.
Их обмен взглядами был признаком их сексуальной привязанности.
Эта первая встреча с возлюбленным в церкви стала поэтическим клише, принятым Петраркой и Боккаччо, чьи истории были образцом и стандартом для мужчин пятнадцатого века, рассказывавших о своих собственных любовных фантазиях и переживаниях.
Некоторые ученые утверждают, что женщин рисовали в профиль, чтобы лишить силы эротический женский взгляд, который мог ранить.
На более прозаичном уровне и мужчины, и женщины пользовались возможностью в церкви полюбоваться последней модой в одежде.
Матери ходили в церковь, чтобы понаблюдать за будущими невестами своих сыновей.
Алессандра Строцци рассказала о том, как "отправилась воскресным утром на Аве Мария в Санта Репарата (кафедральный собор) на первую мессу, как я делала несколько раз в праздничные дни, чтобы увидеть девушку Адимари.... Я нашла там девушку Танальи... мне показалось, что у нее красивое тело и она хорошо сложена: она крупная, как Катерина [ее собственная дочь], или крупнее; плотная, но не такого белого типа...."
Продолжение:
