— Да что тут думать? — решил подыграть незнакомцу Геннадий Петрович. Не верил он ни в волшебников, ни в Дедов Морозов. Но нужно было подыграть немного, чтобы тот то него отстал, наконец. Может, успеет еще осуществить задуманное.
*****
Худенький старик в длинном обшарпанном пальто и с деревянной тростью в руке стоял на пешеходном переходе и задумчиво смотрел, как меняются на светофоре цвета: то зеленый загорится, то красный.
Только вот желтого цвета почему-то не было. Круглое окошко посередине оставалось всегда темным.
Когда загорался зеленый, толпа людей аккуратно, чтобы не поскользнуться на покрывшемся тонким слоем льда асфальте, устремлялась на противоположную сторону. Только он один не двигался с места.
Стоял и ждал.
— Дедушка, вам помочь? — спросила молодая девица в желтом пуховике, взяв старика за руку и вглядываясь в его холодные глаза.
— Нет, доченька. Мне туда не надо… — улыбнулся Геннадий Петрович.
Правда улыбка на его лице выглядела натянутой, а лицо было мрачнее серых туч, заполнивших собой декабрьское небо.
Синоптики обещали сегодня обильный снегопад, но наверху пока не спешили давать зеленый цвет непогоде. В воздухе пролетали лишь одинокие, еле заметные снежинки. Будто разведчики, которых послали, чтобы проверить обстановку.
Геннадий Петрович с каждой минутой становился всё мрачнее и мрачнее, сливаясь с серой улицей. Становясь почти невидимым на фоне остальных людей, лица которых улыбались и радостно светились.
Улыбались и светились они не просто так. Все были в предвкушении грядущего Нового года.
Витрины магазинов еще неделю назад оформили замысловатыми снежинками и до самого пола увешали гирляндами, которые весело подмигивали людям разноцветными огоньками и дразнили их, заманивая внутрь.
Еще больше манили надписи на стекле:
«Только сегодня для всех покупателей скидка 20% и бесплатный кофе с собой».
Но Геннадий Петрович не разделял ни радости людей, ни настроения их предпраздничного.
Он ждал подходящую машину.
Такую, чтобы в один миг отправила его в другой мир. Мир, где его ждала жена, ушедшая из жизни четыре года назад. Мир, где ему не придется проводить дни в одиночестве, где он больше не будет всем своим телом ощущать состояние никомуненужности.
Семидесятилетний старик давно уже НИКОМУ не был нужен, даже родным детям, которые не звонили, не слали ему открыток, не писали писем. Будто навсегда забыли о его существовании — вычеркнули из памяти. Ничего его не держало в этой жизни, и что самое ужасное, здоровье его было богатырским. Ни одной хронической болячки.
Врачи в поликлинике только руками в стороны разводили: мол, случай ведь уникальный.
Для всех уникальный, а для старика печальный: с таким здоровьем долго ему еще мучиться на белом свете.
Внезапно из-за поворота вылетел черный джип и хрустя резиновыми покрышками по насту, понесся по прямой. В сторону Геннадия Петровича.
На светофоре загорелся красный цвет.
Старик коснулся тростью проезжей части, закрыл глаза и сделал шаг вперед. Но второй сделать не успел.
Сзади кто-то схватил его за руку и потащил назад.
Он открыл глаза и увидел, как мимо пронеслась машина, которую он ждал. Вздохнул с сожалением. Потом старик повернулся и увидел перед собой такого же старика, как он. Точнее копию самого себя.
С таким же морщинистым лицом и благородной сединой до висков, в таком же старом обшарпанном пальто и с такой деревянной тростью в руке.
Старик смотрел на него и улыбался.
Только улыбка его была веселой и жизнерадостной, а лицо не выглядело уставшим.
— И куда это мы собрались? — спросил незнакомец.
Несмотря на разительное сходство, Геннадий Петрович не знал этого человека. Да, он был похож на него, но совершенно другой. Веселый и жизнерадостный. Тогда как настоящий Гена последние четыре года больше напоминал засохший абрикос, завалившийся за кухонный гарнитур и всем своим внешним видом демонстрирующим нежелание жить.
— Что смотришь, как неродной?
— Извините, но я вас знать не знаю и разговаривать с вами не желаю.
— О как! — удивился незнакомец.
— И отпустите в конце концов мою руку, — стал отчаянно вырываться Геннадий Петрович из своих же рук, с такими же длинными костлявыми пальцами и пожелтевшими ногтями. — Да что вы себе позволяете вообще?
Но незнакомец не собирался отпускать Геннадия. Наоборот, схватил крепче и повел в сторону дома.
— Я это ты! — вдруг заявил незнакомец. — И я хочу тебе помочь, поэтому сопротивляться не нужно.
Старик смотрел на самого себя и не знал, что ответить.
— Правильно, перебивать не нужно. У меня для тебя есть предложение, от которого отказаться нельзя.
— Что за предложение? — спросил Геннадий Петрович.
— Туда, — незнакомец показал пальцем в небо, — ты всегда успеешь. Просто еще не время. А чтобы глупостей не делал, готов исполнить три твоих желания. Но они должны касаться только тебя. Поворачивать время вспять и воскрешать давно ушедших не умею. Не положено оными делами мне заниматься.
— Волшебник, что ли? — горько усмехнулся старик.
— Не имеет значения. Хоть Дедом Морозом меня называй, суть от этого не изменится. Придумал уже желания?
— Да что тут думать? — решил подыграть незнакомцу Геннадий Петрович. Не верил он ни в волшебников, ни в Дедов Морозов. Но нужно было подыграть немного, чтобы тот то него отстал, наконец. Может, успеет еще осуществить задуманное.
— Записываю… — второй Гена достал из кармана блокнот и огрызок карандаша.
— Вот у меня стоит в спальне большая кровать, а разделить её не с кем, понимаешь? — начал старик издалека.
Незнакомец утвердительно кивнул.
— Так вот хочу, чтобы теперь было, с кем ее делить.
— Принято! Давай второе желание.
Геннадий Петрович почесал за ухом:
— А ещё хочу вспомнить молодость.
Старик недвусмысленно улыбнулся, и незнакомец его понял правильно. Но потом зачеркнул что-то и переписал по-другому.
— Принято. Диктуй последнее.
Геннадий вдруг почему-то вспомнил свою Машку, которая оставила его одного, детей, которые забыли о его существовании, и последнее желание вырвалось из него как бы непроизвольно:
— Хочу снова быть счастливым.
— Отличный выбор! — обрадовался незнакомец, что-то старательно выводя карандашиком.
Потом он вырвал из блокнота листок с надписями, сжал его в руке и подбросил вверх.
Бумага почему-то превратилась в большой белый снежный ком, который в мгновение рассыпался на тысячи маленьких осколков. Геннадий Петрович смотрел на небо, а с неба падали снежинки. Начался снегопад. Синоптики не обманули.
Оглянувшись по сторонам, старик увидел, что стоит рядом со своим домом, а его двойника поблизости не было.
Холодный ветер пробирался под пальто, легкий морозец щипал щеки, а снежинки покрывали седые волосы, формируя на голове аккуратную белую шапочку.
Геннадию Петровичу захотелось домой, в тепло.
Быстро заварить чай, обнять горячую кружку холодными ладошками и почувствовать на губах обжигающий вкус.
Он поспешил к подъезду.
Бросив случайный взгляд в сторону, старик остановился. Возле лавочки сидел кот и трясся от холода.
Ему вдруг стало очень жаль его, потому что он тоже был НИКОМУ не нужен.
Нужные все дома сидят, их обнимают и гладят, с ними разговаривают, а ненужные на улице. Такая вот суровая реальность наших дней. Геннадий Петрович подошел к нему, взял на руки, погладил. В ответ кот довольно замурлыкал.
— Пойдем, составишь мне компанию, — тихо сказал дедушка, крепко прижимая кота к себе и продолжая его гладить.
*****
Чайник весело выпускал из носика струйку пара и свистел на всю квартиру. Как соловей-разбойник из мультика.
Геннадий Петрович поспешил на кухню.
Заварил себе крепкий чай, достал из холодильника малиновое варенье, которым его угостила соседка Любовь Михайловна, и стал чаёвничать. Кот запрыгнул к нему на колени и выгнулся дугой.
Сам он уже давно поел и можно было всецело посвятить себя другим, не менее важным делам. А именно составить компанию деду, который ради этого его и забрал домой.
— Не переживай, зиму у меня перезимуешь, а весной будет видно, что с тобой делать дальше, — сказал хозяин квартиры.
Он сделал глоток чая, закусил вареньем и продолжил:
— Если на 8 Марта орать не будешь под дверью и углы метить, может быть и оставлю. Ну а если будешь, то без обид.
Ночью Геннадий Петрович спал на удивление хорошо. Не ворочался, не пытался уснуть часами, просто лег, закрыл глаза и провалился в глубокий сон. А рядом, свернувшись в бублик, лежал его кот, который предварительно вылизал себя с лап до головы. Так вылизал, что сиял. А может, то он от счастья сиял?
Кот тихонько урчал, а хозяин его ехал на тракторе по огромному полю, как в молодости. А рядом с домом стояла супруга его, Машка. Улыбалась и махала рукой.
Вроде бы далеко находился дом, а лицо её будто перед самыми глазами было.
Потом она угощала его свежим молоком, свежеиспеченным караваем и другими вкусностями, от которых ломился стол. В очередной раз поднося стакан ко рту, его руки вдруг стали трястись от нахлынувших воспоминаний и он случайно пролил молоко на себя, а жена схватила мокрое полотенце и стала вытирать лицо. Затем поцеловала нежно в лоб, обняла крепко, долго гладила по волосам.
«Эх, были же времена…».
С этой мыслью Геннадий вдруг проснулся. Кот сидел у него на груди и старательно вылизывал его лицо. Будто на нем действительно было пролито то самое свежее молоко. Сначала он хотел прогнать его, но рука его зависла в воздухе.
Он стал осторожно гладить кота, потом уткнулся в его густую шерсть и из глаз полились слезы.
«Нет большего СЧАСТЬЯ на земле, чем чувствовать себя кому-то нужным».
