Есть мнение, что из лука один кому-то известный стрелок сразил несущегося галопом всадника с 900 шагов. С 500 же метров стрелы из английских луков пробивали доспехи рыцарей. Это старое, заслуженное мнение. Ещё четверть века назад, – сразу после появлением рунета, – набросы, вызывающие ненависть его носителей, имели большой успех.
Собственно, и сейчас ещё имеют. Статья о роли лучников на поле боя вызвала гулкий, как всегда бывает при ударе по чему-то порожнему, резонанс.
...Но если лук был так хорош, – или хотя бы сравним по эффективности с фитильной аркебузой, – возникает вопрос, почему от него отказались сразу после появления первых, ещё весьма несовершенных, обладающих удручающими показателями точности и скорострельности, образцов огнестрельного оружия.
Это очевидный вопрос, на который сразу даётся ответ, – обучение стрельбе из лука было слишком сложным.
Тезис о сложности обучения стрельбе из лука действительно кажется убедительным интуитивно. Что не мешает ему быть очевидно ложным. Ведь «сложным» можно считать лишь то, что людей затрудняет. С овладением же искусством стрельбы из лука, некогда, справлялись все поголовно. Индейцы, – так до XVIII века, – пока не узнали, где можно купить ружья. Только после этого учиться стрелять из лука им вдруг стало слишком сложно?
Или просто не нужно?
И какие проблемы могли быть с обучением мушкетёров в XVII-XVIII веках, когда служба была по сути пожизненной? Особенно, учитывая что их никто ничему не учил. Д`Артаньян, – как историческое лицо, – поступая на службу в 16 лет, уже был мастером боя на шпагах. Почему не стрельбы из лука? Только потому, что это преимуществ при зачислении в гвардию не дало бы. Если бы король нанимал лучников, – они бы нашлись. Спрос бы породил предложение.
Данный вопрос, впрочем, является лишь одной из форм ошибки, часто совершаемой при анализе исторической информации. Люди прошлого не обладали какими-либо особыми, сверхъестественными способностями. В частности, пресловутое «обучение с детства» тоже не является магическим заклинанием, объясняющим всё.
Равно как и сейчас, в средние века и в древности человек умел делать то, что делать учился. Учился же он тому, что считал полезным уметь.
