К 210-летию со дня рождения русского переводчика английских романов
3 декабря (21 ноября по старому стилю) 1813 года в селе Жуковка Петровского уезда Саратовской губернии в семье бедного сельского священника родился Иринарх Иванович Введенский, будущий переводчик, литературный критик и педагог.
В 1821 году в восьмилетнем возрасте Иринарха отдали в Пензенское духовное училище, где он должен был учить русскую и славянскую грамматику, латынь, греческий язык, арифметику, закон божий, священную историю, церковный устав, нотное пение. Пытливый, всем интересующийся мальчик пристрастился к учёбе и чтению. Склонившись над книгой, он забывал о еде, детских играх и развлечениях, вызывая недоумение сверстников. Прочитав привезенные отцом в подарок "Письма русского путешественника" Николая Михайловича Карамзина, юный Иринарх написал отцу:
"Тятенька, не посылай мне лепешек, а пришли еще Карамзина: я буду читать его по ночам и за то буду хорошо учиться...".
Введенский Иринарх Иванович (1813-1855) // Хованский, Н. Ф. Очерки истории г. Саратова и Саратовской губернии / Н. Ф. Хованский. - Саратов, 1884. - Вып. 1.
В пензенских книжных лавках продавались книги на различных иностранных языках. Желая читать их в подлиннике, Иринарх стал самостоятельно изучать европейские языки. Усидчивость и необычайная память позволили мальчику за четырехлетний срок пребывания в духовном училище довольно сносно изучить сначала французский, затем немецкий, английский и итальянский языки. Позже, обучаясь в Саратовской семинарии, Введенский освоил несколько древних языков. Историк Даниил Лукич Мордовцев (1830-1905) писал о Введенском, учащемся Саратовской семинарии:
"В конце [18]20-х и в начале [18]30-х годов в саратовской семинарии учился молоденький бурсачок, которого товарищи звали Иринархушкой... Память у мальчика была необыкновенная. Смотрели на него и семинарское начальство, и товарищи как на явление феноменальное. Он жадно читал все, что мог выскрести в саратовской умственной тундре [18]30-х годов. Мало того, при совершенном отсутствии преподавания иностранных языков, Введенский каким-то образом успел прекрасно усвоить французский, а впоследствии английский язык".
Кой-что об И. И. Введенском и некоторых других воспитанниках саратовской духовной семинарии // Хованский, Н. Ф. Очерки истории г. Саратова и Саратовской губернии / Н. Ф. Хованский. - Саратов, 1884. - Вып. 1.
На торжественном проведении экзаменов в семинарии присутствовала вся саратовская городская знать. Когда очередь дошла до иностранных языков и вызвали Введенского, Иринарх взял поданную ему книгу на французском языке и стал ее читать. Почти сразу же саратовский губернатор Федор Лукич Переверзев остановил его и спросил по-французски: "Где, когда и как приобрел ты знания французского с таким чистым выговором?" Введенский рассказал. Тогда губернатор задал второй вопрос, третий, и юноша на изысканном французском языке отвечал ему. Беседа продолжалась около получаса.
В "Аттестате", выданном Саратовской семинарией (хранится в Госархиве Саратовской области), сообщалось, что Введенский окончил курс учебы "при способностях быстрых, прилежании ревностном, поведении довольно хорошем, в прохождении оного оказался успешным в науках: богословских - отлично, истории гражданской и церковной - весьма хорошо, греческом - отлично, еврейском - похвально".
После окончания Саратовской семинарии Иринарх по настоянию отца поступил в Троицкую духовную академию в Москве. Академические занятия Введенскому не нравились, он хотел заниматься изучением европейской словесности, на которую духовная академия не обращала никакого внимания. Все чаще стал он заходить в здание Московского университета послушать лекции известных профессоров. О посещении дома профессора университета, известного историка Михаила Петровича Погодина (1800-1875), Иринарх сделал подробные записи в своем дневнике:
"Москва, 19 апреля 1836 г. Я был ныне у г. Погодина. Чем объяснить благосклонность, с какою принимает меня этот великий человек? Я просидел у него около трех часов: он говорил со мною об академии, о методе преподавания, о настоящем состоянии просвещения во Франции и проч. и проч. Я старался без нарушения скромности быть с ним откровенным: старался везде выставить на вид добрую сторону, а о худом молчал или отвечал двусмысленно. Он, конечно, меня понял. К половине нашего разговора к г. Погодину пришли трое мужчин, из которых в одном узнал я университетского профессора Снегирева... Разговор их был разнообразен, касался политики, а всего более литературы. Я весь был проникнут благоговением, когда смотрел на этих людей..."
Г. А. Мишин. Событий и судеб сплетенье. - Саратов: Приволжское книжное издательство, 1990.
С духовной академией Введенский вскоре расстался, но остался в Москве с намерением продолжить обучение в здешнем университете. Приют он нашел в доме университетского профессора Михаила Петровича Погодина, который сделал его инспектором своего пансиона. Теперь у него было содержание, хотя и довольно скудное. В пансионе Погодина, а затем в университете Введенский привлекал внимание товарищей своим возрастом, внешним видом и познаниями в науках. Будущий поэт А. А. Фет, с которым Введенский жил некоторое время в одном флигеле у Погодина, оставил об Иринархе небольшие воспоминания:
"Перед самым вступительным экзаменом, вошел, прихрамывая, человек высокого роста, лет под тридцать, со стальными очками на носу и сказал: “Господа, честь имею рекомендоваться, ваш будущий товарищ Иринарх Иванович Введенский".
Оказалось, что он чуть ли не исключенный за непохвальное поведение из Троицкой духовной академии, недавно вышел из больницы и, не зная, что начать, обратился с предложением услуг к Погодину. Михаил Петрович, обрадовавшись сходному по цене учителю, пригласил его остаться у него и помог перейти без экзаменов на словесный факультет... По переходе в университет Введенский никогда не ходил на лекции. Да и трудно себе представить, что мог бы он на них почерпнуть. По-латыни Введенский писал и говорил так же легко, как и по-русски, и хотя выговаривал новейшие языки до неузнаваемости, писал по-немецки, по-французски, по-английски и по-итальянски в совершенстве. Генеалогию и хронологию всемирной и русской истории помнил в изумительных подробностях. Вскоре он перешел в наш флигель".
А. А. Фет. Воспоминания / Предисл. Д. Благого. Сост. и прим. А. Тархова. - М.: Правда, 1983.
Однако вскоре Введенский стал ощущать неудовлетворенность тем курсом лекций, который предлагался студентам университета, придирчиво оценивал методику преподавания да и самих преподавателей. Иринарх стал с прохладцей относиться к учебе, пропускал лекции, не выполнял литературные задания, а упреки в недобросовестной учёбе воспринимал как необоснованные придирки. Дело кончилось тем, что Введенский в конце февраля 1840 года оставил Москву с надеждой перевестись на философский факультет Петербургского университета.
В начале 1841 года Введенский сблизился с Осипом Ивановичем Сенковским (1800-1858), профессором кафедры турецкой и арабской словесности Петербургского университета, увлекательные лекции которого Иринарх с удовольствием посещал. Сенковский был одновременно издателем популярного журнала "Библиотека для чтения" и постоянно выискивал новых авторов среди талантливой молодежи. Приметив Введенского, Осип Иванович пригласил его сотрудничать в журнале в качестве критика и переводчика.
Одновременно Введенский начал активно сотрудничать и в других журналах: "Отечественные записки", "Современник", "Северное обозрение". Он переводил художественную прозу, писал рецензии на новые книги. Особый успех имели его статьи о поэтах В. К. Тредиаковском и Г. Р. Державине, об английских писателях.
В 1842 г. Иринарх Введенский окончил со степенью кандидата философское отделение Петербургского университета, а к началу 1845 года был уже не только известным в столице литератором, но и опытным педагогом, преподававшим русскую словесность в военно-учебных заведениях Петербурга. Как педагог, профессор Введенский принадлежал к числу тех учителей русской словесности, которые увлекали молодых людей вдохновенными речами и гуманными идеями на сопротивление злу и насилию. Иринарх Иванович знакомил своих учеников с литературными и общественными взглядами Виссариона Белинского, Николая Станкевича, Александра Пушкина.
В конце 1840-х - начале 1850-х годов по средам на квартире Введенского, во дворовом флигеле дома № 7 на Ждановской набережной, собирался кружок молодых педагогов и любителей литературы, где бывали Г. Е. Благосветлов, А. П. Милюков, П. С. Билярский, А. Н. Пыпин, Н. Г. Чернышевский и др. А.П. Милюков вспоминал о вечерах у Введенского:
"Предметом разговоров были преимущественно литературные новости, но часто затрагивались и вопросы современной политики. В те годы события в Европе сделались даже главною, почти исключительной темой бесед...".
А. П. Милюков. Иринарх Иванович Введенский / Литературные встречи и знакомства. - С.-Петербургъ: Изданiе А. С. Суворина, 1890.
Все свободное от службы время Введенский проводил за чтением книг и написанием статей о русской литературе, рецензированием книг по различным областям знаний - по истории, славистике, этнографии. Также, будучи педагогом, им были написаны литографированные учебные руководства для военно-учебных заведений "История русской литературы" и "Курс словесности".
Однако подлинный след в истории русской культуры Иринарх Иванович Введенский оставил прежде всего как переводчик.
Основным занятием для Введенского стали переводы с английского. Он переводил один роман за другим, иногда по два одновременно. В 1847 г. из-под пера Введенского появился его первый перевод. В "Отечественных записках" напечатали "Опыт продолжения романа Вальтера Скотта "Айвенго".
Особенное значение имела деятельность Введенского как переводчика Чарльза Диккенса и Уильяма Теккерея. Считается, что он создал популярность этих английских писателей у русских читателей.
"На меня выпал жребий знакомить русских читателей с английской литературой, - писал он сестре. - В столицах мое имя известно. Знает ли меня Саратов с этой стороны?"
Г. А. Мишин. Событий и судеб сплетенье. - Саратов: Приволжское книжное издательство, 1990.
Переводы Иринарха Ивановича Введенского:
- Чарльз Диккенс "Торговый дом под фирмою Домби и сын" // Современник, 1847;
- Чарльз Диккенс "Замогильные записки Пиквикского клуба" // Отечественные записки, 1849-1850;
- Фенимор Купер "Дирслэйер" ("Зверобой") // Отечественные записки, 1848;
- Коррер Белл (псевдоним Шарлотты Бронте) "Дженни Эйр" // Отечественные записки, 1849;
- Чарльз Диккенс "Договор с привидением" (повесть) // Отечественные записки, 1849;
- Вилльям Теккерей "Базар житейской суеты" ("Ярмарка тщеславия") // Отечественные записки, 1850;
- Каролина Нортон "Опекун" // Отечественные записки, 1852;
- Чарльз Диккенс "Давид Копперфильд" // Отечественные записки, 1853;
- Вилльям Теккерей "История Пенденниса" // Отечественные записки, 1857 (перевод опубликован после смерти И. И. Введенского);
- Оливер Голдсмит "Векфильдский священник" (перевод опубликован не был).
Введенский настолько увлёкся изучением английского языка и литературы, что надумал совершить путешествие на Британские острова для знакомства с жизнью и бытом людей, о которых написаны переводимые им романы и повести.
Летом 1853 года ему разрешили совершить длительное путешествие по Западной Европе. Наскоро оформив заграничный паспорт, Иринарх Иванович выехал в Германию. Недели хватило Введенскому для краткого знакомства с городами и селениями Германии. В Париже Иринарх Иванович прожил около месяца, посещал публичные лекции парижских учёных и библиотеки, собирал сведения об общественном воспитании во Франции для одной из задуманных статей.
Наконец осуществилась давняя мечта Введенского: он прибыл в Лондон.
"Лондон и Париж - небо и земля, рай и тартар, - писал Введенский в своём письме А. А. Краевскому из Лондона 31 июля (12 августа) 1853 г. - Вот здесь-то, в столице Великобритании, человек живет и наслаждается в полном смысле слова. Кто не видел Лондона, тот не знает колоссального могущества человеческих идей и всего величия нашей природы. Здесь я вижу чудеса на каждом шагу, здесь я живу и наслаждаюсь".
Левин Ю. Д. Русские переводчики XIX в. и развитие художественного перевода. - Л.: Наука, 1985.
Для Иринарха Введенского наиболее ценимым автором был Чарльз Диккенс, и, конечно же, находясь в Лондоне, Иринарх Иванович не мог обойти дом великого романиста, не побеседовать с ним.
Однако достоверно неизвестно, состоялась ли встреча Введенского и Диккенса в Лондоне, или это легенда:
Диккенс поначалу принял его холодно и разговор не ладился. Говорили о маловажных вещах, на общепринятые темы. Но вот разговор коснулся английской литературы, и вдруг Введенский поразил собеседника глубоким и тонким пониманием произведений британских писателей и самого Диккенса. Два часа промелькнули незаметно, и остались для Иринарха Ивановича навсегда памятными, как лучшие минуты его жизни.
Г. А. Мишин. Событий и судеб сплетенье. - Саратов: Приволжское книжное издательство, 1990.
По возвращении на родину Введенский вернулся к своим обычным трудам. Но давно уже слабевшее зрение окончательно ему отказало: он ослеп. Тем не менее он не прекратил работы, продолжал читать лекции, сохраняя, как свидетельствовал один из его слушателей, "необыкновенную энергию и потребность возбуждения окружавших его молодых людей к неустанному и упорному умственному труду". Но постепенно силы оставляли его, и 14 июня 1855 г., на 42-м году жизни, Иринарх Иванович Введенский умер.
Введенский-переводчик был для своего времени явлением исключительным.
Его труды отличались от работ других переводчиков тем, что они не были буквальными, подстрочными. Основное достоинство его переводов - свободный и гибкий язык и естественность диалогов.
В поисках выразительных русских слов для передачи национального колорита подлинника Введенский нередко прибегал к расширению авторского текста и его русификации, при этом стремился сохранить творческий стиль переводимого автора. Существует мнение, что переводы Введенского изобилуют множеством ошибок и "отсебятиной", но
"без него у нас не было бы Диккенса: он единственный приблизил нас к его творчеству, окружил нас его атмосферой, заразил нас его темпераментом... Он не дал нам его буквальных выражений, но он дал нам его интонации, его жесты, его богатую словесную мимику".
К. И. Чуковский / Русские писатели. 1800-1917. Биографический словарь. Том 1. М., "Советская энциклопедия", 1989.
Академик А.Н. Пыпин, хорошо знавший Введенского, вспоминал:
"Говорили, что переводы Введенского не отличаются большой точностью - другими, словами, он за мелочной точностью не гнался, но живой рассказ Диккенса он умел передавать живым рассказом русским, и это, конечно, было немалым достоинством и прямо свидетельствовало о его литературном даровании".
Г. А. Мишин. Событий и судеб сплетенье. - Саратов: Приволжское книжное издательство, 1990.
Иринарх Введенский считается первым в России теоретиком прозаического перевода. Его слова, которыми он наставлял начинающих переводчиков еще в XIX веке, актуальны и по сей день:
