Вернувшись домой, Галина отвела Васю к соседке, не заводя его в квартиру, чтобы тот не стал свидетелем ее предстоящего разговора с мужем.
Николай, видя серьезность жены, сначала напрягся, но потом взял себя в руки и приготовился к конструктивному диалогу. Супруги сели за кухонный стол.
— Если ты опять хочешь поговорить о моей чрезмерной строгости, я это больше обсуждать не буду, — обозначил свою позицию глава семьи. — Я мужчина, и я решаю методы воспитания.
— Махать кулаками твои методы? — спокойно спросила Галина.
— Почему кулаками? С чего ты это вообще взяла? И, кстати, где Вася? Он, кажется, нашелся.
— Да, он нашелся. Но я теперь его к тебе его близко не подпущу. Не хватало еще, чтобы ты детей бил.
— Бил?! С чего ты взяла, что я его бил?! — возмутился Николай.
— А ты знаешь, что с ним случилась истерика, когда следователь стал спрашивать его про тебя? Ты такой весь правильный, притворяешься просветлённым. На самом деле, ты просто тряпка. Настоящий мужчина никогда не поднимет руку на женщину или на ребенка.
— Верно. Но моя версия тебя, конечно, не интересует, — предположил супруг.
— Твоя версия мне известна. Чем строже, тем лучше. Вот я сейчас поняла, что ты имел ввиду.
— Слушай, Галя, я ему просто сделал выговор. И все наказание заключалось только в увеличении физических тренировок, не больше. Я не трогал Васю.
— Но меня ведь ударил, — Галина напомнила утренний инцидент.
— Это же случайно получилось. Ты же сама об этом хорошо знаешь. Да я больше тебя испугался. Я не трогал Васю. Это мое последнее слово.
— Очень хорошо, что последнее. Я устала, — холодно ответила на это Галина.
— Хорошо, я понял. — Николай поднялся из-за стола. — Я ухожу. Но знай, ты сделала очень большую ошибку.
Галина не стала удерживать или умолять мужа, чтобы тот остался. Казалось бы, она поступила правильно — выставила Колю за дверь. Но она действительно тогда не могла с ним оставаться в одной квартире. Он вызывал у супруги отвращение. В итоге Галина осталась без мужа, а два ее ребёнка — без отца.
***
После ухода из дома Николая жизнь в семье Курочкиных вернулась к привычному ритму. Галине было нелегко одной справляться с двумя детьми, но уверенность в правильности своего решения придавала ей сил.
В этот день Вася, как обычно, пошел в школу, но домой вернулся он раньше обычного.
— Мамочка, только не отдавай меня им! — Василий с порога бросился обнимать мать.
— Тише, тише, не кричи. Что случилось? — спросила Галина.
— Я сидел на уроке, а тут пришли эти... из опеки которые.
— Зачем?
— Хотели меня забрать, но я убежал. Мамочка, не отдавай меня им. Я тебе всю правду расскажу.
— Так... — Галина отвела сына в гостиную и усадила на диван. — Какую правду?
— Меня Коля не бил. Я тебе наврал.
— Зачем?
— Отомстить хотел.
— За что?
— У всех телефоны, компьютеры, телевизоры! А у меня ничего нет. Все думают, что я какой-то сектант! Обзывают каждый день!
— Но почему ты мне раньше ничего не говорил?
— Я тебе говорил. Только ты не слушала. А дедушка меня послушал.
— Ты ему сказал, что тебя тут бьют? — догадалась мать.
— Я это сделал, чтобы пострашнее было, чтобы он быстрее ко мне приехал.
— Но, ты понимаешь, что дедушке тяжело, он уже старенький туда-сюда летать постоянно.
— Так я бы с ним улетел и больше сюда никогда не возвращался.
— Господи, да что ты такое говоришь? Ты что, бросил бы нас здесь: меня, Диму, Колю, в конце концов?
— Я думал, что я вам не нужен. Я думал, что Димка вам важнее, чем я. Вот бы жили втроём. — Сказав это, Василий сбросил диванную подушку на пол. — А дедушка меня любит и подарки мне всякие дарит.
— Но ты хоть теперь понимаешь, что был неправ? Что ты неправильно сделал?
— Да, понимаю. Только не отдавай меня им! Пожалуйста!
— Конечно, не отдам. Я тебя никому-никому не отдам. — Мать обняла сына, крепко прижала его к себе.
Вася, конечно, навёл шороху. Заврался — дальше некуда. Хорошо, что хоть осознал всё вовремя. Галина не представляла, как бы жила без своих мальчишек.
***
В тот же день Галина отвела сына в полицейский участок. Вася рассказал всю правду следователю, и делу об опеке дали обратный ход. Дети остались в семье.
Вскоре Галина помирилась с Николаем. Вместе они приняли решение пересмотреть свои суровые взгляды на жизнь и начать все с чистого листа.
Дедушку Васи оправдали благодаря тому, что Николаю и Галине удалось убедить суд в том, что Семен Николаевич, поверив рассказам внука, искренне считал, что спасает мальчика от родителей-мучителей.
— А что это ты такой загадочный? — поинтересовалась Галина у мужа.
Тот подошел к детской кроватке, пожурил младшего сынишку:
— Ты мой хороший... — Он посмотрел на супругу и ответил: — Ну, почему загадочный? Все как обычно.
— Как дела на работе? Как ученики?
— Да всё хорошо. Растут над собой. Куда им деваться?
— Всё-таки ты какой-то странный. А что ты там прячешь? — Галина заметила в руке мужа какой-то предмет, похожий на конверт.
— На, в ящике нашёл. — Николай протянул бумажку жене.
— Что это? Это от них, да?
— Ага.
— М-м-м, какая красота!
В конверте была фотография деда и внука, отдыхающих на море.
— Привет от двух самых счастливых людей на свете, — прочитала Галина. — Посмотри.
— Да, класс, — вздохнул Николай.
— Завидуешь? Завидуй молча.
— Да я и так молчу.
— Спасибо тебе, Коля.
— За что?
— За то, что позволил Васе поехать к дедушке на море.
— Слушай, ну, я же вижу, что он счастлив, — разглядывая фотографию, дал свою оценку мужчина. — А быть счастливым человеку никто запретить не может.
— Это золотые слова. Мудро, — призналась Галина.
— Я привык из всего извлекать урок.
Из этой истории Николай извлек то, что жизненный путь каждый выбирает для себя сам, проходя через ошибки, свое, может быть, неправильное понимание мира. А кто вообще в праве о чем-то судить и где та истина, которую ошибочно присваивал своему мировоззрению Николай? И чрезмерная строгость ни к чему хорошему не приводит. К тому же, он в лице Васиного дедушки обрёл нового друга и родственника. В итоге мужчины нашли общий язык.
Так бывает: чтобы понять, что тебе человек очень нужен, нужно его почти потерять. Так и случилось с Курочкиными. Но зато сейчас они всё осознали, поняли. Стали жить ещё дружнее. Очень дружно стали жить.