Сообщив соседке радостную весть, Галина снова оставила её с младшим сыном, дала наказы по уходу и отправилась в участок. Она надеялась увидеть там блудного сына, но в кабинете следователя мальчика не оказалось.
— Где Вася? — сразу спросила следователя взволнованная мать.
— Ирина Васильевна, вы успокойтесь. Он в другом кабинете с врачом, — ответил Александр Дмитриевич.
— С ним все в порядке?
— Это чистая формальность. Просто нам нужно убедиться, что он в норме.
— Когда я смогу забрать его домой?
— Сразу же после обследования и заберете, — успокоил женщину следователь.
— А Семен Николаевич?
— С ним тоже все в порядке, но мы его допросили и узнали кое-что любопытное.
— Что? — Галина присела на стул в ожидании ответа.
— Он говорит, что выкрал своего внука из самых благих побуждений. Ну, чтобы защитить его.
— Защитить? От кого защитить? — Галина недоумевала.
— Да вот в том-то и дело, что от вас, Галина Васильевна, и вашего мужа.
— Что за бред? — Такого ответа от следователя Галина никак не ожидала. Получалось, что в корне насущной проблемы существовала еще одна интрига, которая явно могла создать семье Курочкиных новые неприятности.
— Семён Николаевич утверждает, что забрал своего внука, потому что родителям всё равно, где он и что с ним. Он говорит, что вы не заботитесь о своём мальчике.
— Что значит не забочусь? А то, что я бегаю каждый день к вам в кабинет, звоню по ночам, это значит, я не забочусь, не беспокоюсь? — возмутилась Галина.
— Что касается вас, мне тоже это показалось странным, но вот ваш муж... Его я ни разу не видел. А ваш бывший свёкр утверждает, что он настоящий садист. Он поднимает руку на ребёнка, на вашего ребёнка, Галина Васильевна.
— Нет, нет, это не правда. Это не правда.
— Семён Николаевич так и сказал. Он сказал, что вы будете покрывать своего мужа. — Следователь нарочно продолжал напирать, одновременно наблюдая за реакцией потерпевшей.
— Да никого я не покрываю. Вы мне не верите?
— Скажем так, — Александр Дмитриевич ухмыльнулся, — я хочу узнать мнение вашего сына по поводу того, что творится в вашей непростой семье.
Галина подумать не могла, что кто-то может обвинить ее в нелюбви к собственному ребёнку. Она также не верила, что Николай бил Васю. Мальчик никогда не жаловался, да и мать бы об этом узнала первой. Такого факта невозможно было скрыть. Или она ошибалась?
***
Спустя некоторое время с медицинского осмотра вернулся Василий.
— Вася, сынок, с тобой всё в порядке? — Мать обняла сына и усадила его на стул возле себя.
— Галина Васильевна, вы не против, если я задам вашему сыну пару вопросов? — Александр Дмитриевич отложил насущные бумаги и посмотрел на Василия. Тот сидел, опустив голову.
— Да, конечно. Я могу остаться?
— Можете, можете. Более того, я на этом настаиваю, чтобы потом не было никаких претензий. — Ну что, пропажа, как чувствуешь себя?
— Нормально, — ответил мальчик. — А дедушку отпустят?
— Ну, конечно, отпустят. Тебе-то самому понравилось общаться с дедушкой?
— Да.
— Ну, а раньше ты с ним общался?
— Я же говорила вам, что... — начала было отвечать мать.
— Да, — неожиданно для нее ответил Василий.
— Вот так, Галина Васильевна. А вы даже и не знали. — Следователь с удивлением уставился на мать мальчика.
— Как? Ты общался с дедушкой и мне ничего не говорил? — спросила сына Галина.
— Если б я тебе сказал, то твой Коля мне бы не разрешил.
— Что значит «твой Коля»? Он твой папа.
— Мой папа умер. Я об этом знаю. И вообще, я тебе не нужен, — заявил Василий.
— Как это ты мне не нужен? — Галина растерянно посмотрела на следователя. Затем снова на сына. — Ну, что ты такое говоришь, Вася?
— Но ведь у тебя теперь есть Дима.
— Ну и что? Да ты всё равно мой любимый сынок.
— Галина Васильевна, а что это у вас с лицом? — спросил Александр Дмитриевич.
— Где? — не поняла женщина.
— Вот здесь. — Мужчина указал ей на нижнюю губу.
— Упала, — быстро ответила Галина. Она вспомнила, как буквально сегодня Николай, отбирая у нее трубку телефона, грубо задел ее плечом.
— Понятно. Наверное, муж уронил? — задал наводящий вопрос следователь. В ответ получил молчание. — Я... Я вынужден сообщить об этом в органы опеки. Извините, Галина Васильевна.
Галина не понимала, почему Вася говорил, что Коля его бил. Да, ей попало один раз от Коли, сегодня, но это было случайно.
Следователь был очень негативно настроен. Когда он сказал, что позвонит в опеку, женщина очень испугалась, что у нее заберут Васю.
— Подождите, Александр Дмитриевич, но Вася явно преувеличивает, — заявила Галина.
— Вы что, хотите сказать, что ваш сын врёт? — уточнил капитан.
— Ты просто ничего не знаешь! — воскликнул Василий, обращаясь к матери.
— Зачем ты врёшь, Вася?
— Галина Васильевна, я хотел узнать мнение вашего ребёнка. Я его узнал. Что вы ещё пытаетесь мне доказать? — раздраженно спросил следователь. В его практике встречались разные мамашки, поэтому он опирался исключительно на показания.
— Ну, вы посмотрите на него. На нём же нет ни одного синяка. И врачи ваши тоже ничего не нашли. А вот что нужно было этому взрослому человеку — его деду? Вот это нужно было узнать.
— И что вы от меня хотите? — Александр Дмитриевич развел руки в стороны.
— Позвольте мне с ним поговорить.
— А, пожалуй, это интересно, — после недолгой паузы согласился капитан. — Я устрою вам свидание.
— Да. Я уверена, мы сможем разобраться, что произошло на самом деле.
Это было довольно странно. Конечно, Васе не нравились методы воспитания отчима. Коля был с ним действительно строг. Но он никогда не занимался рукоприкладством. Это шло вразрез с его принципом.
Галина очень надеялась, что когда появится Семен Николаевич, он как-то прояснит ситуацию.
***
Вскоре в кабинет следователя вошёл дед мальчика Семён Николаевич. Самого Васю вывели из кабинета на время очной ставки.
Родственники сухо поприветствовали друг друга, и Галина, с разрешения следователя, первой начала разговор:
— Семён Николаевич, скажите, пожалуйста, зачем вы похитили моего сына, увезли его? Что это вообще такое? И почему он теперь говорит, что его дома избивают?
— Да никто не похищал твоего сына. Это прежде всего. Он сам меня нашёл. Это самое главное. — Так ответил дедушка Василия. На нем был дорогой, серый классический костюм. Закинув ногу на ногу, мужчина чувствовал себя довольно уверенно.
— Что значит сам нашёл? Вы живёте в другой стране, — продолжила Галина.
— Да как это? Интернет для чего существует у вас?
— У нас нет интернета.
— Да, я знаю, что у вас нет интернета. Вот поэтому-то, ребёнок и вынужден по вечерам бегать в интернет-кафе, чтобы, скрываясь от ненормальных родителей, выйти на связь с дедом.
— Скрываясь? — переспросила Галина.
— Да, скрываясь. Потому что я знаю, как относятся отчим Васи к этим вещам. Вообще мой внук многое делал тайком от вас.
— А вот Галина Васильевна утверждает, что раньше никакого интереса к своему внуку вы не проявляли. Так вот, что же теперь изменилось? — спросил Семена Николаевича следователь.
— Видите ли, — Семен Николаевич по-деловому снял очки и протер их белоснежным платком, — конечно, и Галина Васильевна все эти годы ко мне, как бывшая сноха, никакого интереса не проявляла. Более того, я понял, что она и внука так же настраивает.
— А вот это неправда, — возразила Галина.
— Однако, как бы то ни было, внук нашел меня, и я этому несказанно рад. И как я мог не откликнуться на просьбу своего внука? Ну как?
— Нет, всё правильно, всё правильно. И о чём вы общались с Василием? — следователь задал следующий вопрос.
— Ой, да общались мы о многом, — махнул рукой бывший свёкор. — Я, конечно, спрашивал Васю о делах, о школе, чем занимается ребенок, чем увлекается, может быть. А он мне вскоре начал жаловаться, что в родной семье его не любят. Как я должен был реагировать на это?
— Да это неправда, — вновь возмутилась Галина.
— Ну, что неправда?
— Это неправда. Его никто не обижает.
— Ну да. А когда Василий начал умолять, чтобы я его забрал из этой семьи, слезно молил меня. — Семен Николаевич говорил для следователя. Наверное, от него он почувствовал некую мужскую солидарность. — Тут уж я не знал, что делать, у меня сердце кровью обливалось.
— Ну, и что вы сделали?
— А что? Я, конечно, бросился спасать Василия. Я приехал сюда. Мы с ним встречались тайком от родителей, потому что он объяснил, что матери на него глубоко плевать. А отчим запретил нам общаться, потому что я, видите ли, не придерживаюсь того аскетического образа жизни, который у них принят в семье. Я, видите ли, породы не такой. — Семен Николаевич сделал обиженное лицо.
— Знаете, я просто не знала, что Вася всё так воспринимает. — У Галины не было слов. Почему сын не рассказывал ей о своих проблемах, не делился с матерью?
— Да, Вася так воспринимает. И я его сейчас прекрасно понимаю. Я его понимаю.
— Семён Николаевич, я вас понять тоже могу, но красть ребёнка у родителей, согласитесь, это безумие. К тому же это... это уже наказуемо. Вы об этом не подумали?
— Понимаете, я всё хорошо обдумал, всё хорошо обдумал, — уверенно произнес дедушка Василия. — Ещё раз официально заявляю, я ребёнка не крал. Я ребёнка не крал из этой семьи. Да, не крал. И не смотрите так на меня. Более того, я хотел даже приехать к этому Николаю, поговорить с ним по-мужски, один на один. Но просто я понял, что это проблемы не решит. А пока ребенок будет оставаться у этого тирана под крылом, он будет подвергаться опасности. Разве не так? И вот тут я, единственное, что мог предпринять — возбудить общественность, привлечь общественное внимание. И это мне, кажется, удалось, слава Богу.
— Да, даже чересчур, — согласился хозяин кабинета. — Но вот избежать ответственности за содеянное вам не удастся.
— Ну, знаете ли, избегать ответственности я не собираюсь, — бесстрашно заявил Семен Николаевич. — Накажут, значит, накажут. Посадят — отсижу. Но, извините меня, калечить моего единственного внука я никому не позволю! — Он повернулся к бывшей снохе: — В том числе, и тебе. Не позволю! Где это видно, чтоб здоровый мужик, понимаешь, тридцатипятилетний мужик, избивал двенадцатилетнего пацана? Где это видно?!
— Галина Васильевна, ну и что вы теперь скажете? — спросил женщину капитан.
— Я не знаю, — честно ответила Галина. — Я уже не знаю, что думать.
У нее в голове не укладывалось, неужели Вася рассказал дедушке то, чего не смог рассказать ей? Неужели Николай действительно занимался рукоприкладством по отношению к ее сыну?