Этим летом мне посчастливилось побывать в отделении Государственного исторического музея Москвы, посвящённому Отечественной войне 1812 года. У меня создалось такое впечатление, что этот год в Русской истории - целая эпоха, концентрат стратегической мысли, народной воли и идеи борьбы со всеобщим врагом. И такое мнение сложилось не только из-за великолепных экспонатов, представленных на экспозиции. Окончательное впечатление сформировали картины, которые я увидел в самом её конце. Это были огромные полотна, изображающие в чёткой последовательности крах Великой армии Наполеона Бонапарта: от Бородинской битвы и взятия столицы до отступления по Старой смоленской дороге и битвы при Березине. И не столько сама картинка впечатлила меня больше, сколько характер и душа героев, прописанных с невероятной точностью. Мне всякий раз казалось, что я сам - участник событий. Что я - офицер наполеоновской армии, или крестьянин-партизан, притаившийся за деревьями. Я смотрел на это действо, живо развернувшееся вокруг меня, и не мог поверить: разве человек способен через обыкновенную картину передать столько эмоций и мыслей?
Но удивлению моему не было конца, когда я прочитал до боли знакомое имя автора: "Василий Васильевич Верещагин". Да ведь именем этого человека названы улицы, учебные заведения, да и многое чего ещё в моём родном городе Череповце! Ведь у нас родился человек, который сумел отправить меня в путешествие в прошлое своими картинами! И вот тут мне стало стыдно. Как так? Это наш земляк, человек, о котором в нашем городе слышал каждый. Но самое удивительное то, что никто о нём самом ничего не знает!
С таким вот впечатлением, полном открытий и противоречий я вышел из музея. Но моей голове понадобилось ещё очень много времени, чтобы осознать масштаб личности, к которой я прикоснулся тогда. Удивительно, но ещё ни одна заметная историческая личность не производила на меня такого впечатления, которое я испытал, познакомившись с великим художником-баталистом, писателем и мыслителем Василием Васильевичем Верещагиным.
I Ранние годы. Начало творчества и "Туркестанская серия"
Будущий художник родился в семье обеспеченного череповецкого помещика в 1842 году, 14 октября. Дома Василий провёл довольно мало времени: отец считал священным долгом отправить сына на военную службу, поэтому с 1850 года семилетний мальчик отрывается от семейного очага и учится в Александровском малолетнем корпусе в Царском Селе, а с 1853 года - в Морском кадетском корпусе в Петербурге.
Служба ему была ненавистна. Постоянная муштра, хронический недосып, колоссальные моральные усилия... Нетрудно представить, какова была формирующаяся подростковая психология. Однако всё это сформировало сильный, независимый характер и дисциплину, которая поможет ему в будущем. Ну и, конечно, желание быть первым, стремиться к успехам во всём - это тоже сыграло свою роль. Как бы тяжело не было Василию, он закончил обучение с большим отличием, чем мог обеспечить себе превосходную дальнейшую карьеру военного. Но своенравный юноша пошёл по совсем другому пути.
Ещё в корпусе он находил время на посещение Рисовальной школы. Мальчик был, безусловно, талантливым. Даже до поступления в Царское Село его рисунки хвалили близкие, однако о художественном образовании не могло быть и речи. Не барское это дело. Но Василий демонстративно наплевал на мнение своих близких и сразу после окончания корпуса вышел в добровольную отставку. В том же году (1860) он поступает в Академию художеств в Санкт-Петербурге. Но закончит он её гораздо позже, осознав, что система обучения совсем не приходится ему по вкусу. В 1862 он сжигает свою одобренную Советом Академии картину на античную тему, типичную для тогдашнего обучения, в знак разрыва своих связей со старой школой искусства. А в 1863 оказывается на Кавказе по приглашению другого художника-выпускника Академии Льва Лагорио. Там Василий даёт уроки живописи, зарабатывая себе на жизнь, а вместе с тем делает наброски и эскизы. Но через полтора года он сумел позволить себе обучение в парижской Академии искусств у Жан-Леона Жерома (выученные в кадетском корпусе языки помогли), так как его почивший богатый родственник оставил очень хорошее завещание для него.
Там Василий формирует своё видение искусства, обретая самостоятельность, которая ещё более явно проявится в будущем. Вместе с тем художник познал основы масляной живописи, усвоил базовые принципы и смог по возвращению домой окончить петербургскую Академию художеств.
В 1867 году он определяется на службу к генералу Кауфману в чине прапорщика штатным художником. Его ставка располагалась на недавно присоединённой территории Туркестана в Самарканде, некогда столице империи великого Тамерлана. Здесь Верещагин познаёт не только военную сторону, но и культуру с этнографией. Параллельно он собирает различного рода ковры, одежды, предметы быта и многое другое. Позже всё это пригодится на его необыкновенных выставках за границей.
Однако событие, настигшее его в Самарканде, изменило его ещё юношеские суждения о природе искусства и, в первую очередь, о природе войны. Он и весь гарнизон крепости попали в осаду во время восстания местных бухарцев 2-8 июня 1868 года. Когда бунтари приступили к штурму, Верещагин просто не смог остаться в стороне. Он на ровне с остальными солдатами героически оборонялся от орд восставших бухарских солдат. Смерть проносилась рядом с ним, он по-настоящему почувствовал, что это такое - война. Пекло кровопролитной бойни навсегда впечаталось в память 26-ти летнего Василия. Этим страшным мгновениям он посвятил большую часть своей "Туркестанской серии", передав в первых своих батальных творениях то, что до него никогда не освещали. Помимо сцен боёв, он мастерски выбирал материал для обличения варварства, жестокости и бесчеловечности. Впрочем, картины говорят всё сами за себя:
Чтобы понять глубину смыслов, вложенных ещё молодым Верещагиным в эти шедевры, нужно очень долго и пристально вглядываться в каждую деталь, ибо всякая из них вмещает в себя потаённое значение. Этот смысл ранее ограничивался лишь восхвалением генералов, побед и великих триумфов. Верещагин отказался от него, вложив свой, увиденный при той самой осаде, изменившей его понимание войны и окружающего мира.
За свои геройства в Туркестане Верещагина наградили орденом Св. Георгия 4-й степени. Именно его мы видим на всех фотографиях и портретах художника. С того самого момента он больше никогда не принимал наград и титулов.
Осенью 1868 года он возвращается в Россию, а потом из Петербурга едет в Париж, а затем - обратно в Россию. Дома он довершает картины "Туркестанской серии" и начинает организацию выставки. В 1869-1870 отправляется в новое путешествие в Туркестан через киргизские степи и Западный Китай. Здесь Верещагин создаёт новые эскизы и этюды, зарисовывает быт и культуру киргизского народа (он жил некоторое время у своего богатого друга-киргиза). Но в путешествии по Западному Китаю вновь застаёт ужасы войны. Дело в том, что китайское правительство тогда жестоко подавляло восстание местного населения. Большинство городов, которые застал Верещагин, были разрушены, а население - уничтожено. Всё это находит отражение в его новой серии картин:
Пустынность, зловещая тишина и тревога - вот что, вероятно, делает эти картины такими завораживающими. Людей здесь нет - одни кости. Домов здесь нет - одни развалины. Даже природа будто замерла, и лишь вороны кружат в поисках свежей добычи. Они уже привыкли.
Но чтобы вам не показалось, что Верещагин рисовал только тоскливые, мятежные и ужасающие пейзажи, я покажу вам другие картины из той же серии, чтобы вы осознали ту гармонию между тьмой и светом, между смертью и жизнью:
У меня в голове не укладывается, как пейзажи предыдущие могут уживаться с этими прекрасными жизнерадостными картинами. Вот идёт верблюд, неся на спине юрту кочующих киргизов, а вот развалины стёртого с лица земли города, покрытые черепами мирных людей. Вот синяя китайская палатка расположилась посреди спокойной степи, а вот зловещая фигура дракона, стоящая рядом с опустевшим городом.
Чётко прослеживается эта грань безмятежной жизни и гнетущей пустоты. Именно в этих краях, а позже - в Туркестане, в голове художника появляется мысль о создании картины, передающей зловещую правду войны, олицетворяющей всех тех, кто погиб некогда от рук величайших военачальников. Да и самих великих завоевателей: прошедших, настоящих и будущих...
"Апофеоз войны", - говорил сам Верещагин, - столько же историческая картина, сколько сатира, сатира злая и нелицеприятная..."
После нового своего путешествия в Туркестан за окончательным материалом Верещагин возвращается в Петербург через Сибирь. Здесь он тоже делает чудесные зарисовки и этюды гор Алтая, величественных рек и великолепных пейзажей Урала:
По возвращению в Петербург получает командировку в Мюнхен для окончательной подготовки издания "Альбом картин Туркестанского края". Здесь Василий Васильевич проводит три года, завершая свои работы, этюды и натюрморты, привезённые из Туркестана.
В Мюнхене он встречает свою будущую жену - Элизабет Марию Фишер. Она вышла за него в 1871 году и получила имя Елизавета Кондратьевна Верещагина. В 1872 Василий Васильевич участвует во Всемирной выставке в Лондоне, а уже через год организовывает свою персональную выставку. Однако с одной оговорочкой - картины покупать нельзя. Их нужно привезти в Россию и показать народу.
Успех - колоссальный. Европа была в восторге от необыкновенных работ художника. Резкий реализм, демократический подтекст и философия художественной мысли поразили даже неотёсанного зрителя. А техника, с которой выполнялись работы, разрушила каноны той эпохи (Верещагин писал сцены из жизни на открытом воздухе, максимально приближая реальную обстановку, световую и воздушную среду к изображению). Конечно, все эти прорывные идеи взбудоражили развязный европейский ум.
В Мюнхене Верещагин познакомился с Павлом Третьяковым, что заведомо могло обеспечить успех экспозиции в России. Однако не всё было так гладко…
Продолжение здесь: https://dzen.ru/a/ZWXjb7-okQ0YjxnC?share_to=link
