Есть книги, которые открываешь, и с первых страниц прямо в душу поток тепла и света. И ты ходишь потом несколько дней просветлевший и невольно улыбаешься. Бывает другой эффект — перелистнешь последнюю страницу и чувствуешь наполнение силой и энергией. И ты бежишь «сворачивать горы» , мысленно вознося благодарности небу за такую кинетику.
Крайне редко удается автору ошарашить читателя . Именно ошарашить, даже слова другого не подберу.
Потому что закрыв эту книгу, я внутренне замерла и долго никак не могла даже для себя объяснить свои ощущения от прочитанного.
Сердце как сжалось, так до сих пор и не отпустило .
Я остро почувствовала, как мне повезло родиться в 70-е годы уже прошлого( увы!) века.
И еще поняла, что весь мой мир с своими представлениями о его справедливом устройстве и доброй небесной режиссуре, позволяющей всегда верить в лучшее , весьма хрупок и субъективен.
Не то чтобы я хочу теперь выйти за его границы, нет, мне здесь вполне комфортно, но возможно происходящие в мире события в любой момент могут еще сильнее сузить его. Может даже до размеров скорлупы...
И ведь начиналось все со случайно зацепившей мое внимание фразы о личности последнего русского самодержца.
Узнав из какой она книги и кто автор, я страшно обрадовалась, потому что книга оказалась мемуарами. А я очень люблю смотреть на события «изнутри», тем более когда они напрямую связаны с Петербургом.
Эти мемуары охватывают такой переломный период истории, что его последствия до сих пор отражаются на судьбе каждого из нас.
И хотя автор изначально представляет свою личность и судьбу вполне заурядными, это совсем не так. Сильные корни, талантливые гены и широкий взгляд на происходящее помогли барону Николаю Егоровичу Врангелю очень живо представить прошлое.
«Воспоминания. От крепостного права до большевиков » - так называется книга, которая меня поразила. Очень рекомендую ее всем вам.
Слог прекрасный, читается легко. Даже не так- ОТ НЕЕ ПРОСТО НЕ ОТОРВАТЬСЯ Хоть и много грустного. А порой даже трагического и жестокого.
Еще больнее осознавать корни этой жестокости и неизбежность развязки 1917 заложены из стремления к прогрессу и улучшению.
С удивлением я узнала, что у семейства Врангелей общий предок с Пушкиным — Ибрагим Петрович Ганнибал.
Говорят, младший сын Николая Егоровича- искусствовед Николай Николаевич Врангель очень гордился чертой лица, которая по мнению окружающих внешне его портила.
Однако когда узнавали , что чрезмерно выпуклая нижняя губа досталась ему от общего с Пушкиным африканского предка, то это моментально обращалась в достоинство и все сразу вспоминали его талантливые статьи по истории искусства , понимали где корни незаурядности.
Старший сын Николая Егоровича- знаменитый «черный барОн» Петр Николаевич Врангель унаследовал от своего предка «черного барИна» твердую волю и бойцовский характер, поэтому выбрал военное поприще.
Позволю себе немного отступить от темы книги , сейчас поймете почему.
Не все знают, что арапчат у Петра было двое!
В православии их окрестили Петром и Алексеем. Последний смирно носил свое русское имя, может потому его и редко вспоминают.
А вот новоявленный Петр гордо заявил, что у него уже есть имя. Его зовут Ибрагим, и никакое другое имя , будь оно даже царское, он носить он не согласен.
Африченок ( такое ласковое слово придумала кстати Марина Цветаева) был упрям, и сколько его не пороли, пытаясь усмирить непокорный нрав, он не откликался на новое имя и так и остался в истории Ибрагимом.
Когда арап женился, Петр пожаловал своему упрямому любимцу мызу Суйда под Гатчиной. Спустя примерно век там родилась правнучка Ибрагима - старшая сестра Пушкина Ольга.
Кормилицей ее была крепостная Ганнибалов 35-летняя Арина Родионовна Яковлева, по мужу Матвеева, у которой тоже росли в семье ребятишки. Однако когда семья Пушкиных перебралась в Москву, где впоследствии родился Александр Сергеевич, Арину Родионовну взяли с собой.
Никому тогда даже в голову не пришла мысль о том, что у крепостной остались на Родине свои малые дети. Никогда не задумывалась над этим, а вы?
Вообще я не зря заговорила о теме крепостничества.
Главы книги , связанные с детством автора книги Николая Егоровича Врангеля , поражают пронзительными деталями несправедливости. Причем крепостничество проявлялось на всех уровнях человеческих отношений — от царя к подданным, от подданных не только к крестьянам как утвари и инструменту для выполнения всех видов работ, но и к родным детям, женам, бедным родственникам.
Я тебя кормлю- ты мне должен, если сказать упрощенно. Да, и изволь меня искренне любить и поклоняться мне. Проявления доброты считались непростительной слабостью, ценили и уважали только силу.
"Все, почти без исключения, перед кем-нибудь тряслись, от кого-нибудь зависели, хотя сами над кем-нибудь властвовали. Разница между крепостными крестьянами и барами была лишь в том, что одни жили в роскоши и неге, а другие — в загоне и бедноте. Но и те и другие были рабами, хотя многие этого не сознавали.
Крепостной режим развратил русское общество — и крестьянина, и помещика, — научив их преклоняться лишь перед грубой силой, презирать право и законность. Режим этот держался на страхе и грубом насилии. Оплеухи и затрещины были обыденным явлением и на улицах, и в домах… Розгами драли на конюшнях, в учебных заведениях, в казармах — везде. Кнутом и плетьми били на торговых площадях, «через зеленую улицу», т. е. «шпицрутенами», палками «гоняли» на плацах и манежах. И ударов давалось до двенадцати тысяч. Палка стала при Николае Павловиче главным орудием русской культуры." Н. Е. Врангель
Вся эпоха Николая I, которая многим восхищает современников ( включая кстати и меня) , построена была на благоговейном страхе перед Государем.
Говорят, однажды прогуливаясь по Дворцовой набережной со своим пуделем Гусаром, Николай Павлович поскользнулся и упал. Тут же с набережной от Зимнего дворца до Летнего сада как по мановению волшебной палочки исчезли все прохожие. Попрятались по дворам и закоулкам - так боялись Царю под горячую руку попасть.
Поразила меня описанная в книге сцена в Летнем саду, где Государь снизошел до разговора с семилетним ребенком, коим был в то время автор воспоминаний. Случилось это накануне Крымской войны, и маленький Коля был облачен в серую солдатскую форму, сшитую ему из остатков материи, предназначенной для пошива гимнастерок крепостным, отправлявшимся в ополчение.
"— Ополченец?
— Так точно, Ваше Императорское Величество! — прокричал я.
— Не так громко, молодой человек, легкие надорвешь.
— Так точно, Ваше Императорское Величество.
Государь как будто усмехнулся. Уверяют, что он любил маленьких детей. Впрочем, как мы уже говорили, в детских домах пороли даже четырехлетних детей.
— Чей сын?
Я сказал.
— А, знаю. Ну, молодой человек, кланяйся отцу. Скажи, что его помню. Да скажи, чтобы он из тебя сделал мне хорошего солдата.
— Рад стараться, Ваше Императорское Величество.
— Да передай, чтобы сек почаще. Чик, чик, чик — это вашему брату полезно.
— Так точно, Ваше Императорское Величество...!" Н. Е. Врангель
Как говорится, без комментариев.
Выражение «Розга мозги острит» возникла именно при Николае Павловиче.
В семье Егора Ермолаевича Врангеля было 7 детей, Коля был младшим из них. Он единственный из братьев впоследствии не только пережил 4х царей, и на его долю выпало даже пережить обе революции в России. Поэтому повидал он на своем веку многое.
Но детство- основа всего.
Мать свою мальчик едва помнил- она умерла, когда ему не было и 4х лет. Няня и сестричка Зайка, которую называли так в семье за огромные всегда испуганные глаза, были самыми близкими его людьми.
Отца младшие дети за глаза называли не иначе как "Юпитер-Громовержец", и долгое время всё общение с ним было сведено к утреннему целованию руки родителя и пожеланию ему хорошего дня.
Как мне удалось выяснить, в Петербурге Врангели жили в огромной квартире на Бассейной ( ныне Некрасова )27. Всегда, знаете ли, интересно представлять себе декорации до деталей.
Анфиладные комнаты, роскошно обставленные дорогой мебелью и щедро украшенные предметами искусства были парадной стороной жизни и предназначались для приемов и удивления гостей.
Младшие дети жили в маленькой коморке, куда никогда не заглядывало солнце. Окна ее выходили в глухой двор, в центре которого сливали отходы и помои. Оттого в комнате порой пахло просто невыносимо. И такое отношение никого не удручало.
Было принято держать детей, что называется, в черном теле и приучать такими обстоятельствами жизни к скромности и непритязательности. Нельзя было праздно шататься по парадной части квартиры , слушать разговоры старших, и упаси Боже, о чем-то просить.
Поэтому счастьем неимоверным казался летний переезд семьи за город! Егору Ермолаевичу Врангелю принадлежало несколько сел в Волосовском районе под Петербургом - Терпилицы, Волосово, Торосово, Губаницы. Летом семья жила в большом просторном доме в Терпилицах.
Для всех это была отдушина и отрада, где взрослые временно снимали маску чопорности и безмерной строгости. Детям разрешалось бегать по всему дому, играть в саду, купаться в пруду и кататься на пони. По утрам они по заведенному в городе порядку целовали ручку Юпитеру-Громовержцу. И на этом их обязанности заканчивались.
Летними вечерами детям иногда разрешали послушать , как старшая сестра Вера читает книги в гостиной.
Однако выводы, которые малыши делали, взрослым нравились не всегда…
Я помню, как однажды в большой зале сестры поочередно читали вслух «Хижину дяди Тома» 36* — книгу, которой все тогда увлекались. Слушателями были тетя Ехида и гувернантка; Зайка и я тоже слушали, но прячась в углу.
Большие возмущались рабовладельцами, которые продают и покупают людей, как скотину, плакали над участью бедного Тома, удивлялись, как люди с нежным сердцем могут жить в этой бессердечной Америке.
— У нас тоже продают и покупают людей, — фистулой сказала Зайка.
— Что за глупости ты болтаешь? Откуда ты это взяла? — сердито спросила сестра.
— Продают, — упорно повторила Зайка.
— И бьют, — поддержал я Зайку.
— Перестань болтать вздор. Где ты видел, чтобы кого-нибудь били? Разве тебя когда-нибудь били?
— Нашего конюха Ивана высекли, а вчера отец…
— Как ты смеешь так говорить о своем отце, сморчок! — сказала тетя.
Видя, что я вызвал гнев тетушки, Зайка храбро бросилась мне на помощь:
— А разве папа не купил Калину?
— Это совсем другое дело. Папа его купил потому, что офицер был беден и ему были нужны деньги.
— Это неважно. Важно, что человека продали и купили, как и в Америке.
— Это ничего общего с Америкой не имеет, — сказала тетя.
— Имеет, имеет, — сказал я.
— Негров привезли издалека, их насильно оторвали от их любимой родины, а наши мужички русские, как и мы, — сказала старшая сестра.
— Моя дорогая, ты совершенно напрасно пытаешься объяснить этим бесстыдным детям то, что ясно, как божий день, — сказала тетя.
— Не отлынивайте, — сказал я. — А почему конюха высекли?
— Он заслужил. Но его наказали не из жестокости, как бедного Тома.
— А почему отец…
— Что?! Да как ты смеешь осуждать отца! — крикнула Ехида и встала. — И тебя за это нужно высечь. Я сейчас пойду к отцу…
— Оставьте, тетя, — сказала Вера, — а вы — марш в детскую в угол.
Так мы и не узнали конца истории бедного Тома, которого нам так было жалко. Зато мы были наказаны за правду." Н. Е. Врангель
Однажды Егор Ермолаевич решил женить своего лакея Федьку. Пустяковое дело- присмотрел ему работящую невесту да и посватал.
Дело шло к свадьбе, но Федька вдруг загрустил, и ходил сам не свой. Вечером старшая дочь Егора Ермолаевича осторожно попросила отца разрешить Федору жениться на девушке, в которую он давно был влюблен…
«Федька влюблен! Федька поэтическая натура!» — закатываясь от смеха, повторял отец. Это невероятное событие так ему пришлось по сердцу, благодаря его нелепости, что не только разрешение было дано, но Федька под венец был отправлен в карете самого отца с его личным камердинером вместо выездного. «Поэтам, — пояснил отец, — подобает достойная обстановка». Н. Е. Врангель
После смерти жены Егор Ермолаевич решил сделать ее родной сестре какой-нибудь душевный памятный подарок и не нашел ничего лучшего, как отдать ей любимую камеристку жены.
Через месяц сестра написала ему письмо с благодарностью за подарок, но сказала, что вынуждена вернуть крепостную обратно.
Уж очень та убивалась по десятилетнему сыну Ваське, с которым ее разлучили.
Отец призадумался. «Кто бы мог это подумать. Да, ты права; как-никак, а в сущности, тоже люди». И мальчика отдал матери.
Юпитер-Громовержец по сути своей не был деспотом, просто он мыслил совсем другими категориями и не обращал внимания на такие «мелочи»...
И только трагедия с младшим сыном Коленькой заставила его наконец всерьез задуматься.
Однажды осенью подросших Колю и Зайку разлучили. К девочке приставили гувернантку, а к 13-летнему Коле пригласили учителя, который начал готовить его к поступлению в университет.
Зайку переселили в другую комнату, тут же заполнив большую часть освободившейся детской какими-то коробками и чемоданами настолько, что там и повернуться стало негде.
И как-то даже и не подумали, что в этой душной коморке с вещами остался жить подросток.
После первого же дня занятий Коля понял, что уроки ему делать негде - стола-то нет.
Через дворецкого он передал просьбу о столе отцу, но тот лишь махнул рукой на эту «ерунду». Подумаешь, стол! На коленке пусть уроки делает.
Каждый вечер Коля пытался пристроиться к столу в какой-нибудь комнате, но его отовсюду выгоняли.
Учитель ежедневно ругал его за лень. Когда же мальчик заикнулся, что ему не на чем делать уроки, учитель рассердился. Как, в таком огромном доме, где столы в каждом зале анфилады, негде делать уроки?
Он пожаловался на Колю отцу, и тот обещал сына примерно высечь. В ответ учитель поморщился и сообщил Егору Ермолаевичу, что намного продуктивнее для подростка «методы психического воздействия».
В результате несчастного Колю полностью лишили общения с Зайкой и няней. И в большой семье, где все шпыняли подростка и язвили над его «успехами» в учебе, он остался в полном одиночестве.
Душевные мучения мальчика были столь невыносимы, что оставив в своей комнате на видном месте записку со словами о любви к няне и сестричке Зайке, он выбросился из окна.
К счастью его удалось спасти.
Доктор прописал мальчику полный покой, поэтому все, кто сколько- нибудь до этого раздражал его, к кровати больного не допускались.
Если в комнату входил отец, Коля притворялся спящим.
-Какая конура,- возмутился Егор Ермолаевич, ВПЕРВЫЕ посетив комнату больного сына. -Здесь же нечем дышать. Как же он жил здесь всё это время…
Исход этой истрии оказался максимально счастливым для Коли и даже можно сказать изменил его судьбу к лучшему.
Потому что после выздоровления мальчика отправили учиться в Швейцарию, где он научился наконец улыбаться, открылся и перестал быть «несносным мальчишкой».
Причем на сей раз его даже спросили перед тем, как принять решение, ХОЧЕТ ЛИ ОН САМ ЭТОГО…
Вернулся Коля в другую Россию. Крепостное право было отменено. 50 млн. крестьян получили свободу.
Удивительными показались Коле и перемены, произошедшие с отцом.
Он стал гораздо мягче и добрее. Однажды Коля услышал из его кабинета детский смех и , заглянув в приоткрытую дверь, с удивлением увидел как отец катает на загривке маленького внука.
-Всегда любил малышей,- сконфузился Егор Ермолаевич, увидев изумленное лицо сына.
В своих селах Егор Ермолаевич построил школу и больницу для освобожденных крестьян. Он решил максимально механизировать процесс обработки земли, и на конюшне появились такие агрегаты, о которых раньше и речи не могло быть.
Однако через несколько лет двери школы были заколочены- крестьяне не отдавали детей учиться, лечились по старой традиции советами соседки да барыни, а осваивать новую технику не хотели и за деньги.
Они не почувствовали, что стали собственниками земли. Обрабатывали ее спустя рукава, от этого почва скудела, и росло на ней всё плохо.
Большинство крестьян не готовы были взять на себя ответственность за семьи. При всей внешней полезности перемен крестьяне спивались семьями, и лишь единицы поднялись после отмены крепостного права. Кто мог, уезжал на заработки в город.
Помещики без крепостных нищали, вынуждены были продавать земли и усадьбы.
И конечно же виноват во всем оказался Царь.
Все благородные помыслы пришедшего к власти Александра II закончились после первого покушения на него.
Выстрел Дмитрия Каракозова у Летнего сада заставил Императора пожизненно уйти в глубокую оборону .
И по сути вся дальнейшая история самодержавия вплоть до 1917 года — это борьба Императоров с неблагодарными подданными за сохранение в России монархии.
В книге так много ярких эпизодов, читая которые легко погрузиться в крепостническое прошлое и почувствовать необходимость перемен.
Даже не буду писать сейчас о взаимоотношениях Российского самодержавия с Польшей, Финляндией, Кавказом и Новороссией, но для себя сделала вывод, что корни современных проблем созрели не при большевиках.
Они гораздо глубже и то, что ныне Россия вынуждена разгребать- это наследие царского режима, его грубого администрирования и умелого создания разного рода бюрократических препон на пустом месте.
Насчет последнего. Я сама, побывав в 90-е в шкуре предпринимателя, зареклась в России заниматься производством, но почитав Воспоминания барона Врангеля, который за свою жизнь поменял столько занятий, что кому-то такое и за три жизни не осилить, я поняла, что все мои былые трудности по сравнению с препонами чиновничьего аппарата царской России- это детский лепет.
Пройдя путь от должности чиновника по особым поручениям в Польше , побыв мировым судьей и военным, Врангель предсказуемо пришел к предпринимательству.
Сначала было пароходство и торговля, потом золотодобыча, нефтедобыча. При Александре III он был председателем правления Золотопромышленного общества, состоял в совете правления компании“Siemens & Halske .”
Параллельно Николай Врангель 50 лет собирал антиквариат, был известен в Петербурге своим безупречным художественным вкусом.
Представляете сколько уникальных деталей и информации в его воспоминаниях, которые охватывают практически все сферы жизни , включая политику?
Читая его книгу я отчетливо поняла, что без малого 400 лет крепостного права в России наложили тяжелый отпечаток на все стороны отношений людей.
Крепостничество долго оставалось в устройстве умов всех сколько-нибудь власть предержащих , вот в чем беда.
Крепостные крестьяне же долгое время и не подозревали о своей бесправности, потому что привыкли жить так веками, но когда ходившие в народ «доброжелатели» подогрели их амбиции, дело кончилось большой бедой. Стоило Александру II начать реформы, и всё.
Спусковой крючок был нажат.
Говорят же, от любви до ненависти всего один шаг. Александр III от «любви» народной не зря 13 лет прятался в Гатчине- причин опасаться за жизнь и благополучие семьи было достаточно.
А Николай II сделал последний шаг.
Народ,всё еще любивший Государя и веривший в его доброту и справедливость, был расстрелян 9 января 1905 года на Дворцовой площади.
Вот тогда-то вспомнили Николая I не как деспота, но как гениального Монарха. Он ведь во время холерного бунта в Петербурге вышел к народу и какую бойню тогда предотвратил!
К прочтению книги Врангеля кстати меня побудила такая его фраза: «... Но Царь был только Николай Второй, а не второй Николай!»
Вообще в книге много афоризмов и запоминающихся деталей.
Я вот сосредоточилась вначале на рассказе о детстве Николая Егоровича Врангеля.
Но очень трогательным мне показалось такая деталь, косвенно тоже связанная с воспоминаниями о детстве.
Когда умер Юпитер-Громовержец ( Егор Ермолаевич) семь его наследников очень мирно и по-доброму поделили отцовское наследство, беспрекословно уступая друг другу имения и земли. Единственное, что вызвало у них разногласия, так это кому достанется облезлая , потерявшая цвет от старости, плюшевая белочка, игрушка из их детства…
Терпилицкие крестьяне очень удивили Врангелей на похоронах Егора Ермолаевича.
Дело было в конце ноября, и дорога к семейному кладбищу была сильно засыпана снегом.
Попросили крестьян расчистить ее. Обычно за такую работу платили каждому по рублю. Старшая дочь в память об отце решила заплатить бывшим крепостным побольше и обещала каждому по 5 рублей.
Крестьяне подумали и сказали, что согласны расчистить снег только если им заплатят по 10 рублей…
Правда по расчищенной дороге несли гроб с телом барина по очереди и искренне оплакивали его.
Вот так. «Дружба дружбой, а денежки врозь»
Читая заключительные главы Воспоминаний , я не могла понять как вполне простых мирных и порой добрых людей, отнявших у бывших хозяев добро, (которое кстати им отдали безропотно) можно было довести до такой стадии озверения, что они способны стали растерзать хозяина усадьбы, который после продразверстки жил с ними на одинаковых правах, в одном залов бывшей усадьбы…
Я даже побывала в Торосово, где случилась в 1918 году эта трагедия с племянником Николая Егоровича Врангеля- Георгием Михайловичем.
Чтобы не сломать себе и вам, дорогие читатели, психику описанием зверств , я не стану рассказывать вам КАК это было. Скажу только, что младший сын Георгия Михайловича Врангеля, на глазах которого это произошло, сошел с ума и умер.
Не могу также передать вам ЧТО из себя представлял Петербург после октября 1917 года. У меня просто нет таких слов, я не сумею передать всю боль разрухи, террора и жестокости.
Паспортов бывшим буржуям не полагалось. И убежать за границу стоило огромных денег. А выхода не было.
Николай Врангель, переживший обе революции, был официально предупрежден большевиками в 1918 году, что если он перестанет платить рабочим на золотых приисках, то это грозит ему не только конфискацией имущества , но и скорым расстрелом.
Конфисковывать было уже практически нечего.
Но как платить? Кому ? Рабочие давно разбежались. Банки национализированы. Денег наличных нет. Коллекция картин продана за бесценок, чтобы просто не умереть с голоду…
Из неминуемого расстрела и попытки бегства Врангель выбрал последнее. Притворившись больным и сумасшедшим , он чудом выбрался из Петрограда .
Два года прожив в Финляндии, одинокий старик Николай Егорович Врангель написал там эту книгу воспоминаний. Не потому, что жить было не на что. Страшное одиночество и тоска по Родине заставили его взяться за перо.
Когда не получается наполнить жизнь новыми планами, ее можно наполнить воспоминаниями...
Наверное очень длинная и сумбурная у меня получилась статья.
Уж простите.
Книга очень емкая, она настолько наполнена образами, сценами, деталями, что после нее долго приходишь в себя. Но ее обязательно стоит почитать. Не ради забавы.
Ради того, чтобы глубже понять прошлое, которое всегда будет началом настоящего и основой будущего.
