1918. Ноябрь, 21
В газете «Правда» опубликована статья В.И. Ульянова (Ленина) «Ценные признания Питирима Сорокина».
В октябре 1918 года П.А. Сорокин заявил о выходе из партии эсеров и сложении с себя звания члена Учредительного собрания России. Ленин оценил всю важность этого факта с политической точки зрения как подтверждение перехода значительной части мелкобуржуазной демократии на позиции диктатуры пролетариата. Одновременно в статье содержалась установка на беспощадную борьбу с кулачеством как принципиальную политическую позицию партии большевиков.
«Это письмо заслуживает прежде всего внимания, как чрезвычайно интересный «человеческий документ». Не очень часто встречается такая искренность и прямота, с которой П. Сорокин признается в ошибочности своей политики. Едва ли не в большинстве случаев политики, убеждавшиеся в неправильности занятой ими линии, пытаются прикрыть свой поворот, затушевать его, «выдумать» какие-нибудь более или менее посторонние мотивы и т. п. Открытое и честное признание своей политической ошибки само уже по себе является крупным политическим актом. Питирим Сорокин не прав, когда пишет, что работа в области науки «всегда полезна». Ибо ошибки бывают и в этой области, примеры упорной проповеди реакционных, скажем, философских взглядов людьми, заведомо не реакционными, есть и в русской литературе. С другой стороны, открытое заявление видного, т. е. занимавшего известный всему народу и ответственный политический пост, человека об его отказе от политики — есть тоже политика. Честное признание политической ошибки приносит очень большую политическую пользу многим людям, если дело идет об ошибке, которую разделяли целые партии, имевшие в свое время влияние на массы. Политическое значение письма Питирима Сорокина именно в настоящий момент чрезвычайно велико. Оно дает нам всем «урок», который надо хорошенько продумать и усвоить» [8, с. 188–189]
Летом 1922 года Сорокин был включен в список врагов советской власти, подготовленный для Ленина заместителем председателя ГПУ Иосифом Уншлихтом.
Из воспоминаний Питирима Сорокина:
«Я пришел в Чека с тюремным мешком, и через некоторое время меня принял человек, занимавшийся делом высылаемых ученых. "Моя фамилия Сорокин, — сказал я, — Ваши товарищи в Петрограде приходили арестовывать меня, а я был здесь, в Москве. Я пришел узнать, что вам от меня надо и что вы собираетесь со мной делать. — Чекист, молодой человек с бледным лицом кокаинового наркомана, махнул рукой и сказал: "У нас много людей в Москве, с которыми мы не знаем, что делать. Поезжайте обратно в Петроград, и пусть Чека там решит вашу судьбу. — "Спасибо", — сказал я. — Я не вернусь в Петроград. Если вы хотите арестовать меня, вот я здесь. А если нет, то я, как свободный гражданин, хочу жить в Москве или любом другом городе России, но не в Петрограде". Это невозможно, — сказал он, но, подумав минуту, добавил: "Ладно, все арестованные из университета будут высланы за границу. Подпишите две бумаги, и через 10 дней вы должны покинуть территорию РСФСР"... Выйдя из Чека, я послал жене телеграмму, попросил ее продать все вещи и приехать в Москву. Продавать было особенно нечего, кроме остатков моей библиотеки...».
23 сентября 1922 года, в рамках кампании по изгнанию из Советской России не лояльных властям ученых, Питирим Сорокин был выслан за границу бессрочно. Соответствующее постановление Коллегии ГПУ было оформлено 26 сентября 1922 года.
Сорокину было разрешено взять с собой одно старое пальто, пять рубашек, пять пар брюк, два полотенца, две простыни.
Подробнее на тему «Философского парохода» мы писали в Хронике за 30 августа:
Источники и литература:
- В.И.Ленин. Полное собрание сочинений. Т.37. С.195.
- Leaves from a Russian Diary By Pitirim Sorokin.. New York, 1924. P.303–304.
- Сапов В.В. Питирим Сорокин и В.И. Ленин // Вестник Сыктывкарского университета. Серия гуманитарных наук. 2017. Вып. 6. С. 10–33.
- Л.А.Коган. «Выслать за границу безжалостно». (Новое об изгнании духовной элиты) // Вопросы философии. 1993. №9. С.61–84.
1920. Ноябрь, 21
Председатель Щегловского уездного продовольственного совещания обратился телеграммой в губЧК с просьбой о принятия распоряжения срочно прислать вагоны для отправки около 100 арестованных.
[ГАТО. Ф. Р-173. Оп.1. Д.125. Л.286. // 1917-1921 гг. Народ и власть. Из истории земли Томской. С. 266.]
1929. Ноябрь, 21
Президиум ЦИК СССР принял постановление, которое предписывало рассматривать отказ гражданина СССР вернуться в пределы СССР «как перебежку в лагерь врагов рабочего класса и крестьянства и квалифицировать как измену».
Лица, отказавшиеся вернуться в Союз ССР, объявлялись вне закона. Это влекло за собой конфискацию имущества осужденного и расстрел через 24 часа после удостоверения его личности. Закону придавалась обратная сила, т.е. он распространялся и на тех лиц, которые совершили данное деяние до принятия названного закона.
[Об объявлении вне закона должностных лиц — граждан СССР за границей, перебежавших в лагерь врагов рабочего класса и крестьянства и отказывающихся вернуться в С.С.С.Р. (Утверждено Политбюро ЦК ВКП(б) 21.XI.1929 г.). Приложение № 1 к п. 43 пр. ПБ № 107. // РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 766. Л. 15.]
1936. Ноябрь, 19–22.
В Новосибирске проходит «Кемеровский процесс» по делу о взрыве на кузбасской шахте «Центральная».
23 сентября 1936 года на шахте «Центральная» Кемеровского горнорудного района во время работы произошел мощный взрыв метана. Последствия были трагические: 9 подземных рабочих погибло, 15 доставили в больницу в тяжелом состоянии. Через несколько дней от полученных ран скончался еще один шахтер.
В ту же ночь начальник Кемеровского ГО НКВД И.А. Врублевский составил справку на арест начальника вентиляции шахты И.Т. Ляшенко и его зам. М.И. Курова, в которой, не имея к тому никаких оснований, записал, что на шахте вскрыта контрреволюционная группа, возглавляемая главным инженером рудоуправления И.А. Пешехоновым, которая проводила диверсионную работу. Получив санкцию прокурора, работники НКВД провели многочисленные аресты. Кроме названных специалистов, арестованы главный инженер шахты И.С. Коваленко, управляющий шахты И.И. Носков, начальник участка Ф.И. Шубин, Э.И. Штиклинг — немецкий специалист, работал на Кемеровском руднике по контракту с 1932 по 1935, а к моменту задержания работал в Новосибирском управлении «Запсибзолото».
В ходе следствия использовались методы провокаций, физического и морального давления. В результате от всех обвиняемых получены «признания» в причастности к мифической шпионско-диверсионной оргции. В нее были дополнительно включены ранее арестованные заместитель начальника «Кемеровокомбинатстроя» Я.Н. Дробнис, главный инженер треста «Кузбассуголь» М.С. Строилов, бывший управляющий Прокопьевским рудником А.А. Шестов. По указанию НКВД СССР Дробнис, Шестов и Строилов, а также вскоре арестованный начальник «Кемеровокомбинатстроя» Б.О. Норкин были этапированы в Москву и «подключены» к делу Ю.Л. Пятакова, Г.Я.Сокольникова. Материалы «Кемеровского дела» использовались в московском процессе для «изобличения» Пятакова и дрочих.
Открытый судебный процесс по «Кемеровскому делу» прошел в Новосибирске с 19 по 21 ноября 1936.
Обвинение возглавлял заместитель генерального прокурора Г.К. Рогинский. Защиту представляли члены Новосибирской коллегии адвокатов В.Н. Кротов, Г.И. Белковский, Х.И. Ферибок. В зал судебного заседания в качестве публики были помещены переодетые в гражданскую форму работники краевого УНКВД. На судебных заседаниях присутствовал представитель германского консульства в Новосибирске в связи с прохождением по делу гражданина Германии Э.И. Штиклинга.
Все обвиняемые признали себя виновными, заявили о своей причастности к «Контрреволюционной шпионской организации», показали, что взрыв на шахте «Центральная» 23 сентября 1936, как и случаи отравления рабочих, являлись следствием умышленных действий.
Суд признал всех обвиняемых виновными по ст. 58-7 и 58-11 УК РСФСР и приговорил их к расстрелу.
Все обвиняемые подали на имя Президиума ВЦИК прошение о помиловании. Президиум ВЦИК СССР рассмотрел прошение о помиловании 25 ноября 1936 и постановил: ходатайства Носкова, Шубина, Курова, Андреева, Ляшенко. Пешехонова как «главных организаторов и наиболее активных участников вредительской и диверсионной деятельности на Кемеровском руднике — отклонить». Осужденным Леоненко, Коваленко и Штиклингу расстрел был заменен 10 годами тюремного заключения. Вскоре приговор был приведен в исполнение. Гражданин Германии Э.И. Штиклинг содержался в тюрьме сначала в Челябинске, а затем в Златоусте. 24 декабря 1939 Э.И. Штиклинг был передан германским властям в Брест-Литовске и заключен в Люблинскую тюрьму гестапо. Дальнейшая его судьба неизвестна.
Осужденные И.Е. Коваленко и Н.С. Леоненко, находясь в Челябинской спец. тюрьме, в июле 1937 подали заявление, в котором указали, что «Кемеровское дело» было сфальсифицировано, в связи с чем администрация тюрьмы оформила на них материалы по обвинению в «распространении клеветы на органы НКВД». По решению «тройки» при УНКВД по Челябинской области от 4 ноября 1937 И.Е. Коваленко и Н.С. Леоненко были расстреляны.
Дополнительное расследование по «Кемеровскому делу» было проведено в 1956–1957. Доказано, что все дело было сфабриковано.
Обвиняемых вынудили дать заранее составленные по придуманной схеме показания. «Кемеровское дело» было прекращено Военной коллегией Верховного суда СССР 6 февраля 1958 за отсутствием в действиях всех обвиняемых состава преступления. Погибшие И.И. Носков, Ф.И. Шубин, М.И. Куров, В.М. Андреев, И.Т. Ляшенко, И.А. Пешехонов, И.Е. Коваленко, Н.С. Леоненко были посмертно реабилитированы.
Из монографии историка Сергея Папкова «Обыкновенный террор»:
«Кемеровский процесс позволил его организаторам решить три важные политические задачи: во первых, судебной процедурой он подтвердил распространяемый Сталиным миф о существовании в стране широко разветвленной тайной троцкистской организации, которая пытается вести вербовочную работу среди рядовых граждан; во-вторых, он впервые представил общественному мнению образ троцкистов как людей, состоящих на службе враждебных иностранных разведок и действующих против национальных интересов; в-третьих, из уст самих обвиняемых общество получило конкретные «доказательства» того, что троцкисты из идейного течения окончательно превратились в террористическую организацию, способную даже на то, чтобы убивать рабочих и подрывать техническую мощь страны. Совокупный морально-политический и психологический результат, полученный от Кемеровского процесса, создавал необходимую почву для начала широкой операции против «врагов партии» на всех участках общественной жизни».
Источники и литература:
- Папков С.А. Обыкновенный террор. Политика сталинизма в Сибири. / С. А. Папков. — М. : Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2012. — 440 с. : ил. — (История сталинизма). — ISBN 978-5-8243-1674-2.;
- Кемеровский процесс. Террор и демократия в эпоху Сталина. Социальная динамика репрессий. Голдман Венди З.;
- В.Г.Рудин // Историческая энциклопедия Кузбасса: В 3 т. / Ред.: М.Б. Кислюк. — Т. 1: А-К. 1996.
