Через секунду уже император Николай идет по дворцу с толпой придворных, которые хотят, чтобы он - о боже мой, какой кошмар! - занялся государственными делами, и пристают к нему с каким-то неимоверно далеким от балета незамерзающим портом! Но новый император - натура тонкая! Порты - это фи! А он тут вообще-то страдает. Видимо, по почившему папке. А эти наглые придворные не дают ему пострадать всласть. Поэтому он тупо от них убегает, заламывая руки и шепча "Я не готов! Я не готов!"
Где-то одна Наталья Поклонская также заламывает руки и пытается прорваться через экран, чтобы его утешить. А бывшие пионеры в возрасте 42+ плюются в смартфон: "Не готов он! Мы вот всегда готовы!"
Николай забегает пострадать и поплакать в какое-то раздолбанное бетонное помещение с неокрашенными стенами, где, видимо, идет довольно современный ремонт. Во всяком случае лепнины и позолоты там не видно, а вот алюминиевые направляющие и гипсокартон в наличии.
За ним входит лысоватый господин, который сетует на то, что плохо его учил (*Победоносцев что ли?) и не вдолбил в его августейшую голову, что он имеет право на все, кроме любви. И тут мы понимаем, что Николай страдает не по папке, ибо помер Ефим - и xpeн с ним, а потому, что не может теперь жениться на Матильде лишнюю пару-тройку раз.
А это раздолбанное помещение, оказывается, будущие покои его будущей жены. Вон, сюда, в неоштукатуренное и неокрашенное помещение уже и белую рояльку (*так и вижу, как Джамшут из XIX века плохо укутывает рояльку пленкой перед покраской потолка) прикатили. Чтобы невеста цесаревича блямкала ему по вечерам "Жили у бабуси". Ну или Патетическую - это от способностей зависит.
И Победоносцев тут же продемонстрировал цесаревичу, как именно невесте предлагается блямкать, подобрав двумя пальцами Чижика-Пыжика "Боже, царя храни".
И тут же нас переносит на вокзал, где царь со свитой встечает будущую жену.
Невеста выходит из вагона без ансамбля. Однабля. Т.е. вообще одна: ни служанки, ни родственницы, никого. Возникает вопрос: она точно принцесса и внучка королевы Виктории, выросшая при британском дворе, или так, мещанка из Задрипанска?
Впрочем, Николая ничего не смущает. Он вручает ей букетик, целует в щечку (*В щечку? На людях?! Какой ужас!) и называет ее... Áлекс. (*Áлекс? Какая к лешему Áлeкс?! АлИкс же! Ибо она в девичестве ни разу не Александра, а вовсе даже Алиса!! Вы ее еще Шуркой обзовите!!!)
Впрочем, приперевшаяся жениться Шурка тоже не отстает от жениха: она называет Ники Романова Никитой Рогим. Прям так и говорит, цитирую: "Никита Рогой, примите мои соболезнования".
А через секунду уже ни вокзала, ни букетика, ни Шурки. Нам показывают, как государь-император с печальным застывшим таблом, которое прямо-таки просит кирпича для оживления мимики, гуляет по террасе вместе с маман, интеримператрицей Дапкунайте, а последняя выедает ему мозг чайной ложкой, настаивая на свадьбе и коронации вот прямщас, прямбегом, прямволосыназад. А новоявленный Никита упирается новоявленным рогом и возражает: "Так Мотильду ж папка одобрил. Сказал, что вот такая мне нужна!"
Мне интересно, а на кого рассчитан этот бред сумасшедшего? Существовал Акт о престолонаследии Павла Первого, существовали Основные законы Российской Империи, согласно которым императорские дети, рожденные в морганатических браках, права на престол не имели. Более того, Александр Третий внес дополнение, согласно которому подобные браки ВСЕМ членам Императорского дома были ЗАПРЕЩЕНЫ. От слова совсем.
И нас хотят убедить, что человек, ужесточивший положения о морганатических браках, СВОИМИ РУКАМИ подкладывал в постель НАСЛЕДНИКА левую польскую девку без рода без племени?
В ответ на эти наркоманские бредни маман Дапкунайте требует, чтобы сынулька завязал наконец с веществами балетом, прекратил дружить организмами с балериной и забрал свои письма, в которых (*о боже, какой бред!) обещал на ней жениться.
Где-то одна Наталья Поклонская вскочила с дивана и два раза подпрыгнула от радости, дрыгая ножкой: обломалась шлюха польская!
Но в ответ на справедливое требование маман император сказал свое категоричное: НЕТ! И нюхать буду, и Матильду!
Одна Наталья Поклонская перестала прыгать и дрыгать ножкой и вновь уселась на диван. Плакать.
Император сваливает с террасы, а интеримператрица Дапкунайте тяжко вздыхает и говорит, что все сделает сама. Бедные мы, женщины! Даже в XIX веке все приходилось делать самим!
Через секунду нас переносит в императорский бордель театр. Миронов громко объявляет: траур отменили, ибо новый царь женится и коронуется.
Чего? Траур отменили? По почившему императору?! Это вот ЭТО интеримператрица Дапкунайте сделала САМА?!! Наплевала на традиции и память о супруге? А зачем, простите?
В реальной истории Николаю ничего не помешало жениться аж через двадцать пять дней после смерти отца и всего лишь через неделю после его похорон. И траур никому и в голову не пришло отменять. Лишь, как говорится, урезали марш: отменили торжества с размахом. Некоторую пышность Николай смог себе позволить только потому, что женился в день рождения своей матери. Это дало возможность смягчить придворный траур.
Пышности и размаха он добирал уже на коронации. А короновался Николай вообще через полтора года, когда уже первый раз стал отцом.
Но вернемся к нашим баранам овцам в пачках. Миронов сообщает им, что они едут давать свадебный балет на коронационных мероприятиях. А главную партию невесты спляшет округлая итальянская прима - главспец по фуэте.
Матильда тут же начинает быковать: мол я хочу танцевать невесту. На что Миронов резонно сообщает, что она не готова, ибо не может в фуэте, и что ей надо трудиться.
Дальше начинается сюр: Матильда имитирует обморок, падая Миронову на руки, потом вскакивает, пляшет Мироновым, ведя его, как даму, в диком танце, затем опрокидывает на колено и в ультимативной форме заявляет, что будет исполнять главную партию.
Охреневший Миронов шепчет, что он подумает, но только если она исполнит 32 фуэте, после чего Матильда прилюдно целует Миронова в губы (*очень! очень прогрессивно для любовницы императора из XIX века) и с чувством выполненного долга идет домой.
А дома за ее обеденным столом уже сидит усатый Власов из первой сцены, который нагло ест ее уху и закусывает ее пирожками.
Обожpaв балерину, Власов предлагает Матильде отцепиться от царя по крайней мере на время свадьбы и коронации и отдать компрометирующие его письма. Тогда Власов не будет больше обедать ее ухой и уничтожать ее и ее пирожки.
Шикарное предложение, как по мне! Излишнее внимание органов еще никому никогда счастья не приносило. Но Матильда нитакая, асобинная и совсем не толстая. Она, видимо, решила, что лучшим выходом в этом случае будет игра на чувстве вины Николая.
Поэтому, дав ему, как обычно, доступ к телу, она после печально встает, грустно одевается и убитым голосом сообщает, что едет на репетицию, ибо, как оказалось, царь женится, а она будет выступать на коронации.
А дальше начинается очередной сюр: безродная любовница истерично выкатывает венценосному любовнику счет за то, что он смеет жениться на принцессе без ее ведома. И вообще, как он мог ей не сказать?
А что он должен был ей сказать? И зачем? Она что, реально рассчитывала на иной исход?!
Матильда в бешенстве уходит из спальни, а Николай в подштаниках бежит за ней и мямлит, что ничего ей не сказал, потому что его свадьба ничего не меняет. И вообще не факт, что свадьба состоится, все еще можно переиграть!
Это что, нам на серьезных щах втирают, что император мог обгадить и без того сложные (*а когда они были простыми?) межгосударственные отношения с самым крупным на тот момент политическим игроком, с Британской Империей, кинув внучку королевы Виктории у алтаря?! Креативное решение, ничего не скажешь!
А через секунду нас переносит в темную-темную комнату, где Николай, уже прикрывший подштаники военной формой, участвует в спиритическом сеансе. Сеанс организовала его невеста Шурка, спецом для этого пригласив того самого профессора Фишеля, который мочит Козловского в аквариуме.
Призывают они только что почившего папеньку (*и после смерти мне не обрести покой!), чтобы тот дал свое отцовское благословение на брак. Шурка на голубом глазу сообщает присутствующим, что ради это брака пошла на колоссальную жертву! (*это на какую?!) Приняла православие! (*штааа?!)
Мне интересно, а режиссер со сценаристом вообще в курсе, что переход в православие был ОБЯЗАТЕЛЬНЫМ условием для брака с цесаревичем? И никто бы лютеранку на трон не пустил? Что брак членов императорского дома должен был быть не только равнородным, но и обязательно православным. Только в этом случае их дети имели гипотетическое право на престол. И к слову, именно поэтому Кирилл Владимирович, объявивший себя царем в изгнании, и его потомки в лице "царевича" Гоши Гогенцоллерна, его маман и его сына не имеют вообще никаких прав на русский престол. Потому что Кирилл Владимирович был рожден в неправославном браке от матери-лютеранки: она категорически отказалась принимать православие. И приняла православие через миропомазание спустя тридцать (*30, Карл!) лет после рождения самого Кирилла Владимировича. (*Я еще молчу о том, что в феврале 1917го года он нарушил присягу, данную императору, надел красный бант и заявил, что он лично и его воинская часть переходит на стороны Госдумы).
Его сын Владимир Кириллович был рожден в близкородственном браке (его родители были двоюродными братом и сестрой) от разведенной матери, которая тоже приняла православие не до брака, а лишь за несколько дней до рождения первой дочери. Кроме того, это брак был заключен без разрешения как со стороны русского императора, так и со стороны английского короля (*мать Владимира Кирилловича тоже была внучкой королевы Виктории).
Что до матери "царевича" Гоши, то она вообще была рождена в неравнородном браке. Потому что ее мать, жена Владимира Кирилловича, урожденная Багратион-Мухранская на момент вступления в брак с Владимиром Кирилловичем не принадлежала ни к какому правящему и владетельному дому (*кстати, в 1911м году брак княжны императорской крови Татьяны Константиновны Романовой и князя Багратион-Мухранского был признан морганатическим) и тоже была разведенной.
Кроме того, она исповедовала православие грузинского образца. Не знаю, что думает на это счет РПЦ, но некоторые исследователи считают этот факт препятствием.
В общем Николай с Шуркой и с Фишелем вызывают себе спокойно дух почившего императора Гармаша, но тут приходит лесник интеримператрица Дапкунайте и всех разгоняет, уведя за ручку сынка, пнув профессора Фишеля во входную дверь и фыркнув в сторону Шурки, что она тут пока еще не императрица, чтобы устраивать во дворце оргии салон потомственной сибирской ведьмы Матрены.
Шурке очень не удобно перед приглашенным ею профессором. И она бежит за ним на улицу, чтобы извиниться. Прямо бегом бежит, как какая-то сенная девка. И снова одна, без ансамбля "Березка" в виде фрейлин.
Профессор Фишель, оказывается, очень продвинутый товарищ. У него есть мотоцикл, мотоциклетные очки и перчатки и обезьяна с гранатой азиатка с бубном, которую он в духе XIX века очень толерантно называет макакой. Бросив "макаку" у дворца, он сажает вместо нее на мотоцикл Шурочку и увозит ее в голубую даль. Сделать расклад таро, разумеется. Все ведь так и подумают, правда? Ибо для чего еще чужой мужик мог увезти на мотике невесту императора без сопровождающих?
К слову, а где охрана дворца? Где гвардия? Почему левые профессора разбрасывают тут своих азиаток и бубны и свободно увозят царских невест? Почему дворец похож на проходной двор? У вас там что, нет никакой революционной угрозы? Так много вопросов! Так мало ответов!
По пути Фишель сообщает Шурке, что ему нужен образец ее крови, чтобы выяснить, есть ли у нее соперницы. (*А ничего, что колдовать вне Хогвартса нельзя, а магия крови запрещена в принципе?) В ответ Шурка гордо и уаеренно сообщает, что никаких соперниц у нее нет.
И именно потому, что соперниц у нее нет, нас тут же переносит в темную комнату, где при неясном свете свечей Николай тр@хается с Матильдой. А в это время в другой темной комнате одна Наталья Поклонская горько рыдает при неясном свете телевизора и стаканами глушит коньяк, чтобы притушить душевную боль от вселенской несправедливости!
А в следующем кадре мы видим, как Николай уже играет в солдатиков с князем Андреем, а попутно просит его найти в архиве доказательства, что Матильда голубых кровей и имеет право на полький трон. (*Да они там стопроцентно оxpeнели всей съемочной группе! В Царстве Польском и без того вечный разброд и шатание, а Николай своими руками решил качнуть посильнее?! Чтобы царствовалось повеселее?!!)
Влюбленный в балерину, куколд князь Андрей соглашается. Но берет с собой в архив Матильду. В процессе поисков Матильда с князем Андреем падают с лестницы на пол.
Князь Андрей тут же, воспользовавшись случаем, щупает вообще не возражающую Матильду за отсутствующую сиську, потом подминает балерину под себя и предлагает бежать с ним Париж, попутно сообщая, что уж он-то на месте Николая непременно бы отказался от престола и жил бы с Матильдой счастливо.
Ну конечно, отказался бы! Легко отказываться от того, что никогда не было и не будет твоим. Ибо четвертому сыну третьего сына Александра Второго престол не светил от слова вообще. Там перед ним был миллион подползающих.
А Матильда, еще секунду назад остервенело рывшаяся в бумагах, вдруг встала в третью позицию и гордо заявила, что ничего больше не будет искать. Раз ее кровь недостаточно хороша, то и пожалуйста! Не больно-то и хотелось!
Тем временем в своей лаборатории профессор Фишель высасывает кровь из Шурки. Аж тройным шприцом. (*Стимпанк какой-то!) А заодно показывает ей в зеркале гифку танцующей с голой сиськой Матильдой. (*Ну или кроссовер с Поттерианой. Подвижная фотография точно оттуда. Иначе надо признать, что Российская империя была весьма противоречивым, продвинуто-отсталым государством, где были развиты компуктерные технологии, но пахали при всём этом сохой).
А профессор в стиле бабки Агафьи, ведуньи из деревни Малая Сóпля, завывает, что эта женщина в зеркале имеет огромную власть и может покорить сердце любого мужчины, поэтому Шурка должна принести ему, Фишелю Агафьевичу, кровь Матильды.
А через секунду мы уже смотрим, как голая Матильда мокнет в ванне. Но тут - чу! - телефонный звонок!
Матильда вскакивает, показывая нам вообще все, натягивает на себя белую сетку пеньюар, также ничего не скрывающий, и бежит в комнату говорить в трубку "алё".
И тут оказывается, что, пока она плавала в воде с желтыми уточками, кто-то обыскал и перевернул ее квартиру.
То есть нам хотят сказать, что этот кто-то так тихо разломал мебель, так бесшумно раскидал вещи и так неслышно разбил вазы, что Матильда услышала лишь телефонный звонок? Ну воистину богический уровень! Какие же профи работали в сыске России, которую мы потеряли! Сейчас таких не делают!
Тем временем Матильда, обозрев развалины часовни интерьера, первым делом бросается к валяющемуся на полу сломанному тайнику с письмами и убеждается, что они на месте! Беру свои слова обратно! Лохи работали в сыске прекрасной Какраньшии. Бесшумно расфигарить тайник и не найти при этом письма - это надо сильно постараться.
Снова звонит телефон.
Матильда кидается и нему и кричит: "Ники! Они перевернули мою квартиру! Мне страшно!"
И тут ей становится еще страшнее, ибо в трубке гробовое молчание. Это не Ники. Это звонит Шурка. И молчит в тряпочку.
Потом Шурка идет к жениху, который распаковывает новенький кинопроектор, подаренный на свадьбу немецким кайзером. Жених называет Шурку дорогой и сообщает, что мечтает сделать Россию кинематографической державой. (*Только не это! И так гуано снимаете!) Но влажные мечты царя об Оскаре и Золотой пальмовой ветви прервал телефонный звонок. Звонила мокрая и нервная балерина, которой срочно были нужны поддержкаи успокоение. Николай усиленно делает вид, что на самом деле ему звонит начальник. По горящему проекту. Но Шурка-то не дура. Она-то знает, что начальник у Ники - Бог, а туда еще телефонную линию не провели.
Со словами "а давайте, Ники, я вам тоже кое-то покажу!" Шурка становится в свет прожектора и начинает крутиться волчком в разнузданном, кривом канкане, задирая - хоба! хоба! - юбки и светя длинными, по щиколотку, асексуальными панталонами, пока не спотыкается и не падает. Выглядит она при этом очень и очень жалко.
А князь или граф Козловский все еще мокнет в аквариуме. Не дышит он там уже часами. Но зато начал чувствовать Матильду на расстоянии.
Вот Матильда у себя дома надела черный гимнастический купальник. А он чувствует и вздрагивает. Вот расставила вокруг себя стулья - он недоумевает. Вот встала в круг из стульев и начала крутить фуэте, пребольно ударяясь ногами о спинки стульев и сшибая их, - он забился в аквариуме, разрывая на себе путы.
Прибежал Фишель, заглянул в емкость, а оттуда из нее кааак вынырнет Козловский, кааак утащит его на дно аквариума.
И вот Матильда долго крутит фуэте, а Козловский с Фишелем долго крутятся в аквариуме, выясняя, кто там из них чудо-юдо-рыба-кит. Рыбой оказался Козловский, который, утопив Фишеля и бросив его в аквариуме, сваливвет в закат. А вот Матильда фуэте не открутила, упав на пол со словами "Да твою ж мать!" "Только шестнадцать!"
Тут в дверях появляется Шурка и интересуется, а сколько надо? Оказывается, она все это время стояла за дверью и подглядывала.
После чего польская потаску... балерина начинает хамить, глядя исподлобья, не оказывая должного уважения (*даже книксен не сообразила), фамильярно упоминая царя и заявляя, что царь и Шурка никогда не будут счастливы.
А немецкая принцесса в ответ предъявляет польской потаску... балерине претензии. И не смей называть Ники Ники. И он мой! И не такая уж ты нитакая, асобинная и совсем не толстая. И я тоже ничего! И мы еще посмотрим, кто будет счастлив, а кто нет. И меня поставил рядом с Ники Бог. И а ты никто. И т.д. и т.п.
И все эти бессмысленные разговоры Шурка разговаривает, чтобы НИАЖИДАННА уколоть Мотьку иголкой и принести ее кровь Фишелю.
Уколоть не получается, но зато получается упереть Мотькину окровавленную пуанту, засунув ее, пуанту, в трусы. Буквально в трусы.
После чего Шурка бежит к Фишелю и находит того дохленьким в аквариуме. Офигев и пересрав, Шурка достает Матильдину пуанту из трусов, кидает ее в аквариум к Фишелю и, попросив Бога остановить эту ужасную женщину, убегает.
А в следующей сцене Матильда с криками "НИКИИИ! НИИИКИ!" бежит по перрону за уезжающим в сторону Москвы императорским поездом. Едущий в Москву жениться и короноваться царь заметил ее, спрыгнул с поезда, прилюдно засосал под возмущенный ор одной Натальи Поклонской, пообещал, что это еще не конец, догнал поезд, запрыгнул в него обратно и поехал дальше жениться и короноваться.
Через секунду Матильда уже катит в сторону Москвы на автомобиле князя Андрея.
Николай с Шуркой тем временем едут в поезде. И через окно смотрят, как тысячи крестьян, явно сперевшие шмотки из музеев русского костюма, ибо одеты все сплошь в вышитое, красивое и нарядное, пешком идут в Москву. Среди этих крестьян затесался и граф или князь Козловский, обросший и забородевший. Он провожает царским поезд очень недобрым взглядом.
А через секунду царь уже занят своим любимым делом: палит у речки по воронам. А его верные казаки выуживают подбитых птиц сачками.
Попутно Победоносцев рассказывает Николаю, какие интересные мероприятия и конкурсы будут проходить на Ходынском поле и какие подарки от зайчика и белочки получат те, кто на это поле придет.
Николаю пофик. Велев Победоносцеву сыпануть в подарки побольше конфет, он подносит к глазам подзорную трубу и принимается рассматривать плывущий по реке паром.
На пароме стоит автомобиль. В автомобиле сидят князь Андрей и Матильда и глушат шампанское.
За бокалом князь Андрей решил поинтересоваться, сколько у Матильды было мужиков. Судя по словам занявшейся подсчетами балерины, в мир большого секса она пришла в "шешнадцать" и после этого через нее прошел чуть ли не эскадрон гусар летучих вместе с конями, обслуживающим персоналом и пистолетными шомполами. При этом она забывает посчитать царя. А князь Андрей реагирует как трепетный девственник: орет и топает ногами. Матильда, разумеется, заявляет, что она пошутила, но в каждой шутке есть доля шутки.
Наконец, они подплывают к причалу, где уже гарцует и подпрыгивает возбужденный царь. Матильда, роняя полусапожки, бежит к нему, а куколд князь Андрей кричит, что будет ждать пока она натрахается с другим тут.
В дворце царь сразу кидает балеринку на софу и задирает ей юбку под зубовный скрежет одной Натальи Поклонской.
А тем временем интеримператрица Дапкунайте и Шурка ищут Николая чуть ли не с собаками.
- Где Ники?
- Я думала, он с вами!
- А я, что с вами!
Оказывается, император, вместо того, чтобы валять балерин по диванам, должен был участвовать в репетиции свадьбы и коронации.
И режиссеру со сценаристом, видимо, плевать со Спасской башни, что в реальности Николай Второй свернул свои вялотекущие постельные отношения с балериной, как только Аликс дала согласие выйти за него замуж, а именно аж за полгода до свадьбы. Предъявить Николаю можно многое, но своей невесте и жене он никогда не изменял.
Тем временем киношный царь, отымев балерину накануне своего венчания, ведет ее по винтовой лестнице в подвал дворца. Что же там? А там сюрприз! Подпольный театр балета, построенный спецом для Матильды. Именно там ей предлагается плясать с голой сиськой для в будущем сильно женатого царя.
