Альбина отвела дочь в отделение полиции. Фаина пребывала в кабинете следователя, а мать ждала её в коридоре, наматывая там круги. Но ждать пришлось, на удивление, не долго — через пять минут Фая вышла.
— Ну?..
— Мам, следователь отказался принимать моё заявление, — удивила ответом дочь.
— Что значит отказался?
— Не знаю...
Мать тут же ворвалась в комнату следователя, коим был тот же самый мужчина, принявший на днях от Альбины заявление об угоне, и устроила скандал.
— ...Вы зачем, вообще, здесь сидите?! Почему не хотите работать?!
— Альбина Николаевна, успокойтесь! — встречно закричал блюститель закона, поднявшись с места.
— Не надо меня успокаивать! Мою дочку изнасиловали, а вы не хотите выполнять свои прямые обязанности! — не сдавалась женщина.
Сергей Данилович тактично выждал паузу. В это время за матерью в приоткрытую дверь тихонько вошла Фаина.
— Так... Либо вы берёте себя в руки, либо, будьте добры, покиньте мой кабинет, — мужчина демонстративно указал взбешенной матери на дверь.
Альбина присела на стул и замолчала.
— Так-то лучше, — словно школьный учитель, произнес следователь. — Девушка, подождите маму в коридоре, и закройте за собой дверь, пожалуйста, — попросил он вдобавок. Фаина послушно вышла. — Итак, как я понял, акт се...суа...ьного нас...лия был совершён ещё несколько недель назад. Так?
— Да, так.
— Ни следов побоев, если они были, ни биоматериала уже нет. Так?
— Ну, естественно! Столько дней прошло! — Альбину раздражала следовательская марена говорить, задавать вопросы, на которые были очевидные ответы.
— Вот. А чего вы сейчас тогда хотите? Надо сразу заявлять о таких вещах, — продолжил пояснение Сергей Данилович.
— Да я сама только сегодня узнала.
— И это плохо, потому что, как правило, девушки редко заявляют об этом сами. Молчат, словно под страхом смерти. А вам, скажу честно, вообще повезло. Могли бы и не узнать.
— Так, Сергей Данилович, погодите. Моя дочь говорит, что беременна от наси...ьника...
— Ну и что?
— Так можно же сделать анализ ДНК и по нему обнаружить преступника.
— Как вы себе это представляете, Альбина Николаевна? Во-первых, ваша дочь сама не уверена в том, что забеременела от наси...ьника...
— А от кого ж ещё? Я чего-то не знаю?
— По крайней мере, она сказала мне именно так, — пожал плечами следователь. — А во-вторых, на данной стадии беременности провести анализы практически невозможно. Так что, как я уже сказал, тут я бессилен. А если вы действительно хотите помочь своей дочери, то запишите её лучше к психологу. Очевидно, что у неё серьёзный стресс.
Альбина понимала, что следователь в чём-то прав. Но женщина, как мать, не могла смириться с тем, что сделать ничего нельзя. Она попрощалась и вышла в коридор к дочери.
— Ну что, мам? — сразу спросила ее Фаина.
— Чёрти что творится. Только деньги получают, а ничего не хотят делать. Уверена, что у него уже штаны до дыр протёрты от казенного стула, — возмущалась Альбина по пути к выходу из полицейского участка. — Могли бы, например, составить описание преступника с твоих слов. Сделать этот... как его?..
— Фоторобот, — подсказала Фаина, семеня за матерью.
— Во, точно! А то заладил: это — не могу, то — невозможно...
— Мам, да успокойся ты. Я всё равно не смогла бы описать преступника, — честно сказала Фаина.
— Почему?
— Да потому что я ничего не помню... Ну, это был вечер, темно и... Я не помню, не смогла бы вспомнить.
— Ну хоть что-то ты всё равно должна помнить. — Альбина удивилась такому факту.
— Нет, мам, я действительно ничего не помню, — пробубнила Фаина.
Женщины вышли из участка и пошли по направлению к дому. Пасмурная осенняя погода только способствовала плохому настроению.
Мать поняла, что сегодня беспокоить дочь вопросами больше не стоит. Тем более требовать от неё каких-то подробностей. Найти виновного очень хотелось, но как это сделать?
— А Дмитрий этот твой... Разве нормальный парень оставил бы девушку в такой ситуации?
— Не знаю.
— Не знает она! А я тебе точно говорю, что если бы он любил тебя по-настоящему, то, наоборот, поддержал бы и помог. С одной стороны, даже хорошо, что вы расстались. Не общайся больше с ним.
— И так. Видишь же, мамуль, всё устроилось само собой, — ответила Фаина.
— Доченька, — Альбина остановилась, — помни, что ты всегда можешь рассказывать мне обо всём, если считаешь, что тебе тяжело справиться одной. Я всегда помогу тебе. Помни, у тебя есть семья, понимаешь?
— Да, мамуль. Я ещё хотела попросить тебя ничего не рассказывать своему Денису.
— Если ты не хочешь, то и я не буду, — улыбнулась Альбина. — Только давай ты сходишь к психологу. Думаю, не помешает.
— Мама, опять ты навязываешь мне своё мнение. Я не хочу рожать от насильника, понимаешь? Я всё уже решила.
— Доченька, в этом нет ничего страшного. Твой ребёночек будет только твоим. Ты сможешь воспитать его, как сама захочешь. И уверяю тебя, ты его полюбишь.
— Это моя жизнь, мама, и я не хочу этого ребёнка. Мне противно, не заставляй меня.
— Хорошо, только успокойся. Если ты, действительно, так решила, то делай. Только деньги верни своей подруге. Я сама оплачу тебе операцию.
Несмотря на то, что Альбина изначально была против операции по изъятию плода у Фаины, она согласилась с дочерью. Ведь если Фая и в правду будет ненавидеть своего ребёнка, то никому от этого легче не будет.
***
Вечером Альбина решила обсудить ситуацию с Денисом и рассказала ему о случившемся с Фаиной.
— Только не поднимай при ней эту тему, хорошо? — попросила женщина.
— Ну конечно, родная, конечно. Как скажешь. А ты что думаешь делать?
— В том-то и дело, что она уже сама всё решила, — грустно ответила Альбина.
— Значит, другими словами, ты не против. Она ведь завтра же побежит избавляться от ребёнка.
— Денис, это её право. Я пыталась отговорить Фаину.
— Ты с ума сошла? Ей всего девятнадцать лет. Да что она понимает в таких вещах?! Фая сейчас сделает глупость, а потом всю жизнь будет жалеть.
— Понимаешь, это опыт, жизненный опыт, Денис. Ради него приходится чем-то жертвовать. Такие времена.
— Не узнаю тебя, Альбина. Что ты говоришь? Послушай себя. Какой опыт? Мы с тобой не о порванных чулках говорим, и даже не о том, где ей учиться. Внутри неё — человек, ребёнок. И потом, после аборта могут быть осложнения. Ты об этом не думала? Фаина будет несчастна всю оставшуюся жизнь. Да и какая разница, от кого этот ребёнок, чёрт возьми! Это твой внук или внучка...
— Да что ты заладил! Я сама не рада этому решению.
— Не рада, однако пошла на поводу.
— А что я могу сделать, Денис?
— Как что? Ты мать, пойди и запрети ей, — настаивал жених.
Неожиданно в кухню, где шла беседа «залетела» Фаина. Она была зла, как фурия.
— Зачем ты ему всё рассказала, мама?! — прокричала девушка. — Ты же обещала мне!
— Фаина, успокойся, — постарался осадить её Денис.
— А вы вообще не лезьте в это дело, — огрызнулась Фая, — мне не о чем с вами разговаривать!
— Фаина, мы хотели помочь тебе и вместе решить, как тебе лучше поступить, — оправдывалась Альбина.
— Не надо за меня ничего решать! Я сама всё знаю и сама распоряжаюсь своей жизнью! — сказала Фаина и ушла к себе.
— Всё равно ты должна с ней поговорить, Альбина, — настаивал Денис.
— Но не сейчас ведь. Посмотри на неё, она и слушать меня не будет. А сейчас давай ужинать. Садись.
В этот момент щёлкнул замок входной двери. Альбина и Денис поняли, что Фаина ушла из дома. Денис бросился догонять девушку, но той уже и след простыл.
Ситуация ещё раз доказывала, что нельзя помочь человеку против его воли. Плюс ко всему, Фаина сильно обиделась на мать, которая не сдержала своего слова и всё рассказала Денису.
***
В тот вечер Фаина домой так и не вернулась. Альбина обзвонила всех, кого могла, но так и не смогла её найти. На следующий день дочь позвонила сама и попросила забрать её из клиники.
— Ты всё-таки сделала это, — проконстатировала Альбина, подойдя к дочери, которая сидела в холле больницы, как бедный родственник.
— Да, — ответила она. — Ругаться будешь?
— Нет, не буду. Пойдём?
— Пойдём.
— Я тебя понимаю, дочка. Но и ты на меня не обижайся. Я не могла ничего не сказать Денису. У нас нет друг от друга секретов.
— Понимаю, у вас любовь, доверие и всё такое.
— Прости меня, Фаиночка, — Альбина обняла дочь, подумав о том, что всё обошлось. По крайней мере, дочка жива, и ничего серьёзного с ней не случилось.
— Мамочка, у меня нет сил на тебя обижаться. Давай лучше забудем об этом, — попросила Фаина. Ей было плохо. Слабость, тошнота не отпускали, хотелось быстрее приехать домой и прилечь.
Альбина вызвала такси.
— Ты идти-то сможешь? — спросила мать.
— Постараюсь.
Альбине, конечно, не понравилось решение дочери, но осуждать её женщина не собиралась. Фаина — взрослый человек и имеет право сама решать, что ей делать.