По ряду причин эмансипация автора в европейских государствах началась значительно раньше, чем в Московском царстве. Случилось это примерно в XIV веке. На Руси же существовал ряд объективных факторов, не позволяющих личности проявить себя литературе и других творческих занятиях.
Начну со спорного утверждения, что древнерусской литературы как таковой не существовало. По крайней мере в том виде, в котором мы представляем литературу сегодня. Не было массового читателя, коммерческих издательств, спроса, влияющего на авторов и т.д. Что было? Круг грамотных людей был чрезвычайно узок. Велись летописи, писались агиографии святых; церковные иерархи создавали дидактические произведения типа поучений, завещаний, посланий; иногда появлялись оригинальные повести вроде «Того же инока Максима Грека повести страшной и достопамятной и о совершенной иноческой жизни».
Большинство текстов имели сугубо прикладной (а не художественный) характер. Лишь польза «для души» считалась критерием качества. Практически вся «беллетристика» была привезена из Византии и переведена с греческого. Самих произведений было неизмеримо меньше, чем в Европе (под этим термином будем понимать центральную и западную части этого континента). Соответственно, авторов было мало.
Все русское средневековое искусство (многие искусствоведы предпочитают продлевать русское Средневековье до конца XVII века) было анонимным или стремилось к анонимности. Причин тому много. Например, большинство произведений создавались коллективно. В изобразительном искусстве не существовало изографа, который при работе над фреской единолично создавал рисунок, мешал краски, расписывал стену. В командах работали «личники» (писали руки и лики), доличники (пейзажи), «платечники» (одежда) и т.д.
Аналогично в литературе: автор переписывал уже кем-то до него придуманный сюжет, записывал исторические факты или факты священной биографии, автором которых он не был, получал перед началом работы советы и благословение духовника, который затем выступало редактором написанного.
Отсюда мы переходим к вопросу, кто в средневековой Руси имел право, не подвергаясь критике и нападкам со стороны окружающих, назваться автором и поставить свою подпись под текстом. В первую очередь те люди, которые обладали высоким общественным статусом и определенным суверенитетом: цари (Иван Грозный), князья (Семен Шаховской, Иван Хворостинин), митрополиты, архимандриты и епископы (Иосиф Волоцкий, Нифонт Кормилицын), старцы (Авраамий Палицын), признанные просветители (Максим Грек, Епифаний Славенецкий), дипломаты (Федор Карпов), оппозиционеры (Авраамий, Аввакум Петров), купцы-путешественники (Афанасий Никитин, Василий Гагара).
Просто образованный человек, писец или рядовой монастырский инок таким правом до определенного момента не обладали. Если они и фиксировали свое авторство, то в очень уничижительной форме, например, «руку приложил такой-то». Авторство, по сути, было поручительством за достоверность и — что не менее важно — душеполезность текста. А учитывая, как в прежние времена относились к ересям и политическим выступлениям, неосторожный или самонадеянный автор мог легко отправиться в темницу до конца жизни.
Теперь более конкретно о XVII веке. Столетие началось со Смуты, которая вызвала модификацию политической системы, и продолжилось процессом, получившим название «освоение Сибири» с двукратным увеличением территории царства. Страна превращалась в империю, быстро избавляясь от средневекового устройства.
В литературе эти процессы приводят к изменению пропорции церковных и светских текстов в пользу последних. Например, существенно вырос в количественном измерении жанр повестей. Появились произведения политического и исторического характера. Началась и та самая эмансипация автора, правда, не с декларации собственного авторства, а, как писал в свое время академик Лихачев, с появления нового типа героя:
«Историки литературы обычно представляют себе эмансипацию личности в литературе XVII века как эмансипацию поведения действующих лиц произведения. Герои начинают нарушать старозаветные нормы, выработанные в русском быту предшествующих столетий».
При этом анонимность продолжала оставаться культурной нормой по тем же причинам, что и раньше. Плюс несколько новых. Например, в плутовской (!) новелле «Повесть о Фроле Скобееве» бедный дворянин Фрол Скобеев, переодевшись в женское платье, проникает на девичью святочную вечеринку, где в ходе потешной свадьбы соблазняет дочь стольника, на которой затем «увозом» женится. Очевидно, что такой фривольный текст было просто нельзя подписывать, чтобы не оказаться в тюрьме. С другой стороны, сама новелла изначально появилась как устное произведение и была записана только в конце XVII — начале XVIII веков.
Важно и то, что литература XVII века была ориентирована на жанр, а авторы стремились максимально соответствовать тому или иному типовому образу рассказчика, например, агиографа или проповедника. Индивидуальное начало же (манера изложения, мысли, комментарии, стилистика) максимально изгонялось из текста. Благодаря этому текст приобретал большую универсальность и оказывал на читателя большее влияние, нежели если бы он принадлежал какому-то конкретному человеку.
В финале хотелось бы подчеркнуть, что в XVII веке появляется новая категория авторов, ученых людей, выходцев из западных областей государства: Захария Копыстенский, Николай Спафарий, Симеон Полоцкий, Парфений Небоза и т.д. И, пожалуй, самый влиятельный из них — Иннокентий Гизель.
Друзья, если вам понравилась статья, подписывайтесь на канал! Также будем очень благодарны за репост и приглашение друзей, это поможет сообществу развиваться.
#РусскаяЛитература #АлександрЕршов
