Антон Феоктистов о нюансах актёрской профессии, интересных моментах работы над ролями и непохожести на Бена Аффлека
На прошедшем в Омске Втором всероссийском театральном фестивале «лиТЕрАТуРа» Московский драматический театр имени А. С. Пушкина показал спектакль «Влюблённый Шекспир» (16+) по киносценарию Тома Стоппарда и Марка Нормана. Роль Неда Аллена, актёра шекспировской эпохи, сыграл Антон Феоктистов, знакомый зрителям по фильмам и сериалам «Шулер» (18+), «Институт благородных девиц» (16+), «13» (16+), «Союз спасения» (12+) и многим другим. В эксклюзивном интервью нашей газете он рассказал о том, почему не расстаётся с колодой карт, как боролся за историческую правду и прыгал с седьмого этажа.
– Антон, ваше детство прошло на Алтае. Вы ощущаете себя сибиряком?
– Да! И очень горжусь этим. Так у меня и дед в Рубцовске родился, и отец, то есть у меня корни сибирские. Я даже думаю, может быть, поэтому сейчас и болею редко. Всё оттуда взял, со своих огородов, своей еды. Мы всегда сажали картошку, мама выращивала по двести кустов помидоров, огурцов.
– Как возникло решение стать актёром, как оно реализовывалось?
– Вообще – случайно. Я в школе занимался спортом, а потом познакомился с ребятами, которые занимались музыкой, вели дискотеки. Там ещё был театральный кружок, и как-то так я туда залетел. Но поступал я потом в политех, и поступил. А за компанию пошёл ещё в Алтайский институт культуры, на режиссуру, и в конце концов выбрал его. Ну а на втором курсе приехал ассистент режиссёра Огородникова с «Ленфильма», и меня позвали на пробы в Питер. Они тогда по всей России прокатились, но из нашего института выбрали только меня. На «Ленфильме», помню, встретил актёра Петра Семака. Он шёл, и было абсолютное ощущение, что это человек двухметрового роста, хотя, когда подошёл, оказался ниже меня. Вот так он себя нёс. И когда я посмотрел, как относятся к людям этой профессии, как они сами себя ощущают, решил, что поеду в Москву поступать на актёрское.
– Актёров часто спрашивают, что приоритетнее – театр или кино. Как вы отвечаете на этот вопрос?
– Театр. Потому что в центре него живой, действующий человек, а в центре кино – монтаж. Кино рождается на монтажном столе. Это другой вид искусства, где можно остановиться, можно ещё раз попробовать. А в театре ты здесь и сейчас, сию секунду, и у тебя нет права на дубль. И кино, по мне, это всё равно такая площадка, где ты используешь навыки, приобретённые на сцене. К тому же театр имеет колоссальный энергообмен с залом, зал тебя корректирует, ты вместе с ним живёшь. А в кино это глазок камеры – и всё. Поэтому театр. Однозначно.
– Всё же, если говорить о кино, по-моему, самая яркая роль у вас была в сериале «Шулер». Фильм, что называется, «выстрелил».
– А потому что там был великолепный режиссёр Эдуард Парри, который знал, чего хочет, и знал, как это сделать. Был великолепный оператор Илья Мелихов. У них была своя система работы с актёрами, я больше такого никогда не встречал. Обычно как происходит: ты приходишь на площадку, там уже всё поставлено, проводится репетиция, съёмка, потом ты уходишь, они делают следующую сцену. А Парри работал по-другому. Сначала проходили репетиции, где мы вместе что-то придумывали, а потом, уже исходя из всего этого, ставили камеру и свет. Оператор уже понимал, кто как будет двигаться. А не то, что, бывает, у тебя возникает хорошая идея, ты говоришь: «А можно я так сделаю?» И нельзя, потому что надо перестраивать систему света, ещё что-то. Здесь площадка создавалась уже под нас, под то, что мы придумали и что ещё можем придумать. То есть, приходя на съёмку, мы должны были не с чем-то столкнуться – мы в этом уже жили.
Там вообще была потрясающая команда. Например, ребята-реквизиторы приносят чемодан, я открываю, а он полон настоящих советских денег. Или была сцена в магазине. Заходишь и видишь огромное пространство, забитое советской техникой. Настоящее всё: магнитофоны, телевизоры, стиральные машины. И главное – всё новое. Вот где они это взяли?! Я в кадре открывал пачку сигарет «ТУ-134», которой на тот момент было сорок лет. Когда ты такие вещи берёшь в руки, это уже не какой-то реквизит, а вещи с историей. Там много было такого, поэтому «Шулер» – это единственный фильм со мной, который я полностью посмотрел. И посмотрел не из-за себя, а потому что хотелось туда опять нырнуть. Я любой кадр помню: где это, когда, какое было настроение.
– В одном из интервью вы говорили, что предпочитаете сами выполнять трюки, когда это разрешают. Какие трюки вы делали и где?
– Ну, например, меня роняли с крыши. Снималось одним кадром: едет камера, я падаю, камера заезжает, наклоняется, а там, внизу, уже лежит дублёр. Меня в это время втаскивают внутрь здания. То есть я падал с седьмого этажа, и на уровне пятого меня затаскивали в окно. Красивый кадр: ночь, машины с мигалками. Жаль, что в фильм всё-таки это не вошло.
– А из того, что вошло?
–Я вот горжусь, что у меня в «Шулере» не было дублёра по картам. Это всё мои руки. Я когда приехал, мне Анатолий Иванович Барбакару, автор книги, по которой снят фильм, дал колоду. Он меня обучал. Книга, как вы понимаете, автобиографическая. И эта колода ещё полтора года после съёмок постоянно была у меня в руках. А сейчас в театре выпускался спектакль «Зойкина квартира», и артист, играющий роль Аметистова, попросил меня что-то показать. Я взял карты – и опять уже три месяца не могу их отложить. Прилипли, и всё.
Трюков много, где разрешают – я везде делаю. И знаете, иногда проще упасть. А в том же «Шулере» была сцена, когда я вылезаю из люка и идёт дождь. Сняли общий план, а дождь закончился. Тогда ребята набирают четыре ведра воды и начинают меня поливать. А это конец осени, такой дубак, там ещё из люка поддувает. В общем, спасла меня художник по костюмам Власта Муратова, она договорилась с продюсерами, и как только мы сняли сцену – меня сразу в баню. Еле отогрелся, всего колотило. Вот иногда что-то даже не выглядит трюком, но ты-то знаешь, как тебе это досталось.
– Знаю, что вы любите путешествовать. Какое самое запоминающееся путешествие было?
– Я однажды повёз жену показывать Алтай. Мы сели в Москве в машину и через трое суток приехали. Пять тысяч километров в одну сторону практически без остановок, пять – в другую. Пол-России, считай, проехали.
– Вы несколько раз снимались в исторических фильмах, где играли реально существовавших людей: воеводу Алексея Адашева в «Грозном» (16+), поручика Кузьмина в «Союзе спасения». Как вы готовитесь к таким ролям?
– Читаю биографии, вообще что-то о времени. Ну а режиссёры относятся к этому по-разному. Кто-то цепляется за документальность, а кто-то говорит, что это художественная история. Был случай на «Грозном», когда я должен был дать деньги девочке и сказать: «На, держи, тебе до конца месяца хватит». Я говорю режиссёру: «Вас не смущает, что в то время понятия месяца не было? Это допетровские времена, и мы жили по другому календарю. Шло там семь тысяч какое-то лето от сотворения мира. И там не было месяцев, недель, были сороковники, третейники, седмицы». Маленькая реплика, и – съёмка на полчаса остановлена. Они ходят, репу чешут: что делать, как менять? Позвонили сценаристу. Та молодец, придумала, чтобы я сказал: «На, держи, до Успения хватит». До праздника то есть. И как-то это уже правдоподобнее зазвучало.
– Нед Аллен сейчас тоже реальный персонаж. Как вы подходили к этому образу?
– По нему вообще нет никакой внятной информации, поэтому приходится фантазировать. Но тут это уже не так важно, важнее то, что он первый почувствовал: то, что создаёт Шекспир, это настоящее искусство.
– Вас не пугало, что в знаменитом фильме эту роль играл Бен Аффлек?
– Мне мой педагог по Школе-студии МХАТ Борис Леонидович Дьяченко, когда мы репетировали отрывок из «Гамлета», сказал такую вещь: «В этой пьесе было всё, единственное, чего не было – тебя». Поэтому почему я должен бояться Бена Аффлека? У него своя психология и эстетика, у меня своя. Он сделает то, чего не смогу сделать я, но и я сделаю то, что никогда не сможет сделать он.
– Где мы увидим вас в ближайшее время?
– Несколько картин сейчас в стадии монтажа, а какая выйдет первой, сказать сложно. Но вот в январе мы сняли хорошую историю, называется «Одержимость»(16+). Может быть, её смонтируют в полный метр, а может, сделают три-четыре серии – не знаю. Но работал с удовольствием.
Беседовала Эльвира КАДЫРОВА.
Фото автора.
Антон Евгеньевич Феоктистов. Родился 9 декабря 1982 г. в г. Ленинске (ныне Байконур) Кызылординской области в семье инженеров. В возрасте 7 месяцев был перевезён родителями в г. Новоалтайск. Учился в Алтайском государственном институте культуры (г. Барнаул), в настоящее время является там куратором актёрского курса. В 2007 г. окончил Школу-студию МХАТ. С 2007 по 2011 гг. состоял в труппе МХТ им. А. Чехова. С 2011 г. актёр Московского драматического театра имени А.С. Пушкина. В кино снимается с 2005 г.
