Один из бесспорных архитектурных символов Самары – единственный в Поволжье польский костел на улице Фрунзе.
Надо сказать, поляки-католики жили в Самаре задолго до присоединения Польши к Российской империи. При царе Алексея Михайловича, после окончания в 1667-м тринадцатилетней русско-польской войны часть шляхтичей пожелала служить русскому царю, и за службу была вознаграждена землями на юго-восточных рубежах царства, в том числе в Поволжье.
Вторая волна переселения связана с чередой польских восстаний в западных окраинах Российской империи. В 1863-м году к потомкам шляхтичей присоединились еще четыре сотни высланных в Самарскую губернию поляков, влившихся в ряды местной интеллигенции. Кроме них, среди переселенцев хватало и добровольных «экономических мигрантов», привлеченных бурным промышленным ростом и города и его коммерческими перспективами. Диаспора была немногочисленной, но сплоченной и влиятельной.
Кстати, поляки отметились и в списке самарских губернаторов. В 1860-е губернию возглавлял уроженец Белостока Адам Антонович Арцимович. Участвовал в работе по освобождению крестьян от крепостной зависимости по Манифесту от 19 февраля 1861-го года, инициировал формирование в заволжских степях товарного земледелия, что позже обеспечило экономический рост губернской столицы, добился открытия телеграфной конторы и городского общественного банка. 18-й по счету самарский губернатор Андрей Афанасьевич Станкевич в годы Первой Мировой немало сделал для организации тыловых служб – открывал госпитали, размещал военные заказы и обеспечивал организацию военных поставок.
До начала 1860-х собственного культового здания польская диаспора в Самаре не имела. В 1862- м предприниматель Егор Аннаев получил разрешение властей построить на своем участке и на свои средства храм – в память об отце, исповедовавшем католичество. При бесперебойном финансировании строительство шло быстро – но спустя год, когда костел был уже возведен, на территории Речи Посполитой случилось очередное крупное восстание. В Самаре отголоском «бунта» стала высылка части поляков в Сибирь, запрет на открытие храма и передача его Аннаевым в дар небольшой немецкой лютеранской общине города.
Потребность в богослужебном помещении у самарских католиков никуда не делась. Выждав, пока страсти утихнут, община приобрела пустующий земельный участок на углу улиц Саратовской (Фрунзе) и Алексеевской (Красноармейской), а 26 мая 1887-го года получило от министерства внутренних дел разрешения на строительство и открытие католического молитвенного дома.
Средства на возведение двухэтажного деревянного на каменном подвале молитвенного дома – так называемой каплицы - пожертвовал купец Иосиф Дочар. Очевидно, скромное культовое строение община изначально рассматривала как временное, поскольку возводилось оно в глубине участка, с большим отступом от красной линии, чтобы не занимать место будущего грандиозного храма. Как видно на архивных фото, здание, спроектированное Тадеушем Хилинским, имело богатый фасадный декор в псевдоготическом стиле. На первом этаже «плебаниального дома», ставшего главным местом сбора католической общины, проводились богослужения. На втором размещались квартиры декана и церковной прислуги, здесь же работала польская школа.
Останавливаться на достигнутом католическое сообщество Самары не собиралось и в 1902-м году добилось разрешения на возведение рядом с молельным домом каменного костела. За составлением проекта уполномоченные представители обратились к московскому архитектору Фоме Осиповичу Богдановичу-Дворжецкому.
Сейчас трудно понять, почему работу не поручили так сказать, «своим», самарским архитекторам-единоверцам – талантливейшим Михаилу Квятковскому и Тадеушу Хилинскому. Видимо, справедливо подмечено, что нет пророка в своем Отечестве! Столичный мэтр от предложения не отказался, но, поскольку в это время был занят возведением неоготического Собора Непорочного Зачатия на Малой Грузинской в Москве, предложил самарским заказчикам почти тот же самый, слегка переработанный проект.
Общим прототипом, вдохновлявшим Богдановича-Дворжецкого, был великолепный образец подлинной поздней готики – выстроенный в 1500-м году храм святой Анны в Вильнюсе.
Строилось здание на добровольные пожертвования прихожан и обошлось в 80 тысяч рублей. Надзор за строительством вел архитектор Александр Щербачев, а каменщиков – мастеров готической кладки пригласили из Нижнего Новгорода.
«Средневековое» строительства продолжалось четыре года, и за ним наблюдала вся Самара. Местная пресса регулярно публиковали отчеты о ходе работ. 25 января 1906-го года газета «Голос Самары» сообщила, что «В построенном на Саратовской улице костёле в настоящее время устилается плитками пол и доканчивается внутреннее устройство. Великолепный орган, выписанный из Австрии и обошедшийся в около 5000 рублей, уже установлен. В начале февраля костел будет совершенно окончен и 12 февраля предполагается его освящение»
Освятили костел и провели первую службу точно в обозначенную дату. Кроме школы, при новом храме заработали гостиница и приют, городская застройка же получил новую красочную и необычную доминанту
Здание отличалось не только готической остротой композиции, но и художественной эмоциональностью, насыщенностью пластики, легкостью и динамичностью. Особую выразительность внешнему облику трехнефной базилики придавали две увенчанные шпилями высокие ажурные башни на западном фасаде, расположенная между ними звонница и стрельчатый перспективный портал главного входа.
Декоративная фигурная кирпичная кладка воспроизводила в плоскости стен конструктивные элементы подлинной готики –контрфорсы, пилоны, стрельчатые и килевидные арки. Нефы перекрывались системой готических крестовых сводов, опирающихся на шесть опорных колонн и образующих высокий центральный неф.
Вскоре после Октябрьской революции католическая община каким-то чудесным образом сумела заключить с новыми властями договор, позволявший прихожанам пользоваться зданием и имуществом костела. Однако в трудные годы, как повелось еще с времен Петра Первого, храмовые ценности и золотую утварь начали изымать якобы в помощь голодающим. За короткое время храм и приходские помещения полностью разграбили, а в 1930-м «ликвидировали» в ходе антирелигиозной кампании.
В бывшей католической церкви последовательно размещались детский театр, кинотеатр, театральный техникум, затем – клуб строителей. Администрация клуба вынашивала планы переоборудования путем установки внутренних железобетонных конструкций и превращения таким образом в многоэтажку(!!!). До этого, к счастью, не дошло, так как уникальное здание признали памятником архитектуры и тем оградили от попыток перестройки, ремонтировали и содержали в порядке. Без утрат все же не обошлось – костел тогда лишился крестов и великолепного австрийского органа. С 1941-го года здание передали краеведческому музею, а спустя ровно 50 лет вернули верующим.
К 1996-му году усилиями польского культурного центра храм был отреставрирован и повторно освящен в честь праздник Пресвятого Сердца Иисуса. Так же обустроили жилье для священнослужителей, а 31 мая 2000-го на шпили храма вновь водрузили кресты. Восстановлены и светлые воздушные интерьеры, на алтарной фреске представлена копия полотна Сальвадора Дали «Христос Святого Иоанна креста».
Обрел храм и необычную святыню – частицу мощей Святого Мартина де Перреса. Священник, монах и врач из Перу, внебрачный сын испанского дворянина и мулатки-вольноотпущенницы, стал первым темнокожим священнослужителем, канонизированным католической церковью. По легенде мог находиться одновременно в разных местах, читать мысли, обладал необыкновенным даром убеждения, славился легкостью характера и чувством юмора. Считается святым покровителем мира во всём мире, животных, парикмахеров, медицинских работников, ветеринаров
Сегодня костел живет размеренной жизнью действующего храма. Проводятся службы, проходят концерты органной музыки, работает библейский кружок, библиотека, издается приходская газета. Вход открыт для всех.
использованные в статье фото взяты из открытых источников в интернете
