Оставив Семёна причитать у деревни, девчата поспешили в лес.
Маленькую группу возглавляла Тоська, Варвара с Матрёшей старались не отставать. Вокруг стояла кромешная темнота, под ногами скользили опавшие листья, но Тоська категорически запретила пользоваться фонариком или свечой.
- Свет нас сразу выдаст. Я тропу различаю. За мной ступайте, шаг в шаг.
- Как на болоте... – поёжившись, Варвара туже подвязала плащ.
Погода была совсем не для прогулок. Ветер крепчал, деревья тревожно поскрипывали под его порывами, дождь оседал на лицо мелкой взвесью, и где-то заунывно кричала сова.
- Нам на заботу кричит. - недовольно пробормотала Матрёша. – Как услышу совиные вопли – обязательно куда-нибудь вляпаюсь! Это закон.
- Не накаркай! – прикрикнула на неё Тоська и вдруг резко встала, прислушиваясь.
- Что там? – шепнула Варвара.
- Чш-ш-ш... – прошипела Тоська в ответ. – Сюда идут.
С той стороны, куда они направлялись, послышались странные звуки – с непонятным постукиванием кто-то продирался сквозь кустарник, трещали ветки, шлёпали шаги.
- Навьи! – выдохнула Матрёша. – В деревню за угощением прутся. Ой, как не вовремя!
Варвара напряглась, нащупала в кармане пакетик с маком – в эти дни года она всегда таскала его с собой на случай подобной встречи.
Следуя негласному правилу навьи являлись в ночь под воскресенье - когда деревенские специально выставляли у домов угощение для усопшей родни. Получив желаемое и вспомнив давно забытый вкус человеческой еды, навьи отправлялись восвояси, чтобы снова вернуться через год. В Ермолаево они не забредали, посещали соседнюю деревеньку – с тех самых пор, когда кто-то из местных то ли по умыслу, то ли от незнания потревожил тамошний погост.
- Давно надо было их остановить! – Матрёша спешно содрала с шеи длинную нитку переливающихся радугой бусин.
- Что же не сделала? – Тоська погрозила ей длинной железной шпилькой. – Только трещать и можешь, сорока.
- Да ты на кого... – задохнулась от негодования Матрёша, но договорить ей не дали – из темноты, подсвеченные зеленоватыми тусклыми огоньками, выступили четыре навьи.
Их пол определить было сложно – навьи давно покинули мир людей и походили на скелеты в прогнивших лохмотьях. Постукивание издавали их кости. А может быть и зубы в приоткрытых челюстях. Влекомые голодом, тащились навьи за положенным подношением, но почуяв человеческий запах как по команде остановились посреди тропы.
Таиться больше не имело смысла, и Тоська включила фонарь. В полосе света проявились незамеченные ранее детали – налипшая на черепа земля, то ли черви, то ли корешки, свисающие из глазниц, пожелтевший костяк, покрытый чёрными пятнами гниения...
Покачиваясь, навьи ждали. И Варвара не выдержала – первой швырнула в мертвяков горсточкой маковых зерён. Издав то-то вроде мычания, одна из навий сразу же принялась ковырять грязь, выискивая желанное.
- Вот вам! – Матрёша рванула снизку бусин, и яркие горошинки покатились по прелым листьям. Стукнувшись лбами, сразу две навьи принялись слепо шарить по земле в поисках добычи.
Четвёртую, самую старую навью, отогнала с тропинки Тоська. Она воткнула твари шпильку в глазницу, и та забилась в припадке, тщетно пытаясь освободиться от неё.
- Вперёд, девки! - Тоська понеслась по тропинке.
Варвара с Матрёшей рванули за ней. Навьи и не думали их преследовать – продолжали копошиться среди опавшей листвы.
- Почему они пошли на день раньше? – Варвара ухватилась за ближний ствол, чтобы немного отдышаться.
- Про то и речь, - Тоська снова выключила фонарь. – Их что-то заставило. А может и кто-то. Вот только с какими резонами? Зачем?
- Кто-то! – Матрёша пальцем поправляла ресницы - от влажности их бодрый частокол слипся и тянул веки вниз.
- Пожалуй, что так. – пробормотала Тоська. – И этот же кто-то открыл в колодце проход и выпустил пятничную бабу... Боюсь, мы опоздали с обрядом.
- И всё же проверить надо! Мы почти пришли. – Варвара замерзла и устала, но была полна решимости закончить начатое дело.
- Я против. – Матрёша продолжала сражаться с ресницами. – Сколько можно по лесу шорохаться! Хочу домой, в тепло! Заодно и пятничную в деревне поищем, она ж небось за кикиморами пойдёт...
Матрёша говорила что-то ещё, а Варвара сорвалась с места и побежала в сторону болота.
- Варька! Ты спятила? Куда прёшь? – заорала Матрёша в спину подруге.
- Давай за ней! – крикнула Тоська. – Нужно проверить мельницу!
- Шиша себя в обиду не даст... – оскальзываясь на прелой листве, Матрёша похромала следом. – Не той она закалки.
- Перед пятничной кикиморы силу теряют... – обернувшись, Тоська помахала рукой, поторопила приятельницу. – Ты всё позабыла за тряпьём и стразами.
Болото встретило их тишиной. Лишь в дальнем бочаге копошился и клял судьбу разбуженный не ко времени оржавейник. При виде девчат, он оживился и схватил Варвару за плащ холодной лягушачьей лапищей. Если бы не подоспевшая на помощь Матрёша, Варваре бы точно пришлось искупаться.
- Ты видел пятничную? – Тоська ткнула сапогом в ржавую, всю в разводах тины морду существа, и оржавейник сразу скукожился, заныл. – Отпусти подругу. И ответь. Иначе солью угощу!
- Она меня и разбудила-а-а, - пучеглазая морда накуксилась. – Пятничная-я-я...
- Чего хотела?
- Искала кикимору-у-у... – пробулькал оржавейник. - Да у нас повывелись все... Одна шишига на мельнице живёт.
- И ты ей сказал? – Тоська выразительно помахала мешочком с солью. – Предал своих!
- Она и без того догадалась. – пытаясь уследить за её движениями, болотный скосил круглые глаза к переносью. - В яму плюнула, воду отравила, мой сон прогнала-а-а...
- Что дальше было? Куда она пошла?
- Да на мельницу же! За шишигой отправилась!
- И? – вкрадчиво пропела Матрёша. – Что было потом?
- Да не следил я! – оржавейник шлёпнул ладонью по воде. - К чему мне чужие заботы?
- И то верно. – покивала Тоська. - Зачем чужие, когда полно своих?
Медленно-медленно она перевернула мешочек, осыпав голову болотного урода белыми кристалликами соли. Кожа существа вспучилась пузырями, пошла лопаться с противным гулким звуком. Взревев дурниной, оржавейник крутанулся волчком и с шумом нырнул в глубину.
- Что будем делать? – Матрёша сплюнула в образовавшийся круг из водяной мути.
- Пойдём на мельницу! - Варвару трясло.
Шишига была опытной и мудрой, знала много секретов, многое могла. Неужели пятничная так просто справилась с ней? Увела через колодец в прошлое?!
А ведь ещё была и Лидия Васильевна! Что стало с ней, бедняжкой?!
Не в силах выдержать неизвестность, Варвара побрела к мельнице.
- Погоди, Варька! Нужно составить план. – Матрёша попыталась удержать подругу.
- Пускай идёт. Всё уже случилось, - Тоська подняла голову к черному глухому небу и прокричала что есть силы. – Я вызволю шишигу, клянусь! Найду и освобожу её, чего бы мне это не стоило!
- Сколько пафоса! И всё для лягушек... – Матрёша снова сплюнула в яму. – Ты о других подумай, которые по деревням сидят...
Она была права – оказавшись на свободе пятничная могла разгуляться и там, утащить к себе Онину кикушу, и много ещё кого. Нужно было отправляться назад, попытаться помешать ей, а не устраивать представление перед пиявками.
- Давай за Варварой, - застыдившись своего порыва, пробормотала Тоська. – Оглядимся, почувствуем – как всё прошло...
Варвара уже достигла мельницы и скрылась за приотворённой дверью. Нужно было спешить.
Отправляясь за подругой, ни Матрёша, ни Тоська не увидели, как из-за дальнего дерева выступила длинная тень, и глядя им вслед, задумчиво простучала себя по голове обглоданной куриной костью.
