Грянули фанфары! Они заглушили порядком надоевшие стенания. Световые пушки сошли с ума, создавая немыслимые разноцветные узоры на каждом квадратном сантиметре банкетного зала. Сюрреализма добавил экран, на котором заключённые в круг цифры отмеряли обратный отчёт на манер старых кинолент. Если бы после нуля раздался мощный взрыв, едва ли кто-то из присутствующих сильно удивился. Тем более, что некоторые персонажи действительно спрятались под стол.
Взрыва не случилось. Всего лишь погас свет и стихла музыка. Парадные двери бесшумно распахнулись, пропуская внутрь нечто похожее на обломок волшебной кометы. В наступившей тишине был слышен лишь скрип несмазанного колеса едущей тележки, на которой сказочным зАмком возвышался пятиярусный свадебный торт. Это был не просто торт. Миру явилось произведение кондитерского искусства.
- Дамы и господа! Леди и джентльмены! – Голос Караваева звучал отовсюду и ниоткуда одновременно – словно глас небесный или зов из преисподней. – Представляю вашему вниманию это великолепное творение лучших кондитеров нашей необъятной страны. Сейчас состоится традиционный аукцион, на котором каждый из вас сможет выкупить кусочек этой безумной красоты. Не скупитесь. Такой шанс выпадает раз в жизни. Тем более, как вы успели сегодня заметить, она бывает очень коротка, а финал её крайне непредсказуем.
Торт стал единственным источником света, на который как мотыльки уставились ошарашенные присутствующие. Царила мёртвая тишина.
-Ладно, – продолжал из тьмы Караваев. – Аукцион объявляется открытым! Дайте знать, кто желает предложить лучшую цену? Я не слышу вас. Активней, что вы в самом деле? Неужели своей жадностью и нерешительностью вы хотите испортить праздник? – искренне сокрушался Славик.
Вдруг послышался лёгкий хрустальный звон. Поначалу он казался заблудившимся отзвуком прежнего, навсегда ушедшего веселья, но постепенно он стал более настойчивым и громким. Как будто сквозь невнятный гул пьяного застолья пытался пробиться очередной тостующий. Кто-то явно пытался привлечь к себе внимание, звякая столовым серебром о прозрачные стенки фужера.
- Можно… мне? - Жанна стояла в свете прожектора, смущённо улыбаясь. В этот миг ни одна из греческих богинь не смогла бы сравниться с её убийственной красотой. Испачканное красным платье добавляло образу эдакую детскую непосредственность – будто девчонка случайно опрокинула на себя блюдечко с малиновым вареньем. Ничего страшного, отстирается. Растрепавшиеся волосы манили запахом диких трав, будто степной ветер вплёл их в непокорную гриву.
Караваев насчитал минимум три упавших в обморок организма. Это хорошо.
- Да будет свет! - Скомандовал ведущий, и тьма неохотно отступила, обнажая неприглядную правду человеческого малодушия. Словно в последней сцене «Ревизора» люди застыли в немых позах, взирая на происходящее ничего непонимающими глазами. Кто-то с ужасом, кто-то с сомнением, кто-то с откровенной завистью.
Караваев привычными лёгкими движениями ловко отделил огромным ножом небольшой кусочек торта и, положив его на изысканное блюдце, направился к воскресшей невесте.
- Я надеюсь, все согласятся, что победившие смерть платить не должны? – Задал риторический вопрос ведущий. Как и положено, никто не ответил.
Присутствующие наблюдали, как Жанна подняла свободной рукой упавший стул и, как ни в чём не бывало, присела рядом с несостоявшимся вдовцом. После чего, ничуть не смущаясь, принялась с завидным аппетитом поглощать подаренный десерт. Приличные девушки так не кушают. Да пошли они, эти приличия - она побывала за гранью и вернулась голодной.
- Ну, вот и ладненько, – умилялся Караваев. Он взобрался на сцену и воткнул микрофон в стоящую посредине стойку. – Я полагаю, самое время объяснить, что здесь, собственно говоря, происходит. Вы не против? Я попрошу своего помощника вынести сюда одну весьма интересную бумажку. Лёша, мы все тебя с нетерпением ждём.
Алексей, выйдя из-за кулис отдал шефу бордовую папку, на твёрдой обложке которой золотыми вензельными буквами было выведено «Поздравляем!».
- У меня в руках документ, подписанный всеми без исключения присутствующими, достигшими совершеннолетия, в котором указано, зачитываю: «Я – Ф.И.О., даю согласие на участие в квесте «Туда и обратно», проводимого в рамках торжественного мероприятия, посвященного бракосочетанию гр-на Рукосуева С.Ю. и гр-ки Рукосуевой Ж.И. Тем самым подтверждаю, что полностью осознаю сопутствующие риски, сопряжённые с его проведением. Такие как: физические и умственные нагрузки, способные привести к значительному перенапряжению и нанести определённый ущерб ментальному и (или) физическому здоровью. В случае непредвиденных обстоятельств, возникших в рамках проводимого мероприятия, если не будет доказана непосредственная вина организаторов игры, нарушивших законодательство РФ, я отказываюсь от каких-либо материальных или иных претензий. Дата, подпись." Расписались абсолютно все – я проверил.
Все вспомнили, как смазливая помощница Караваева, расположившись у входных дверей, настойчиво просила всяк сюда входящего поставить визу в уголке скучной юридической мути, напечатанной чересчур мелким шрифтом, чтобы внимательно в неё вчитываться. Она аргументировала это какими-то отчётными процедурами. Никто не заметил, да и не хотел замечать никакого подвоха – все хотели поскорее окунуться в водоворот праздника.
- Какой же ты всё-таки урод! – порвал тишину зычный мужской голос откуда-то с конца длиннющего стола. Непонятно, чего в этом возгласе было больше: презрения или восхищения. Скорее всего, и того и другого поровну.
- Справедливо, - расплылся в улыбке Славик. – Поэтому я так дорого беру. Но, согласитесь, такого вы ещё никогда не испытывали, верно? И, упаси вас Господь, ещё раз испытать! Передо мной стояла задача сделать так, чтобы вы запомнили этот вечер навсегда и, будь я проклят, если у меня это не вышло!
Люди постепенно сбрасывали с себя оцепенение и выходили из ступора. Караваев чувствовал, как стремительно тает ледяная стена, которую он возвёл между собой и присутствующими. Гости, сначала вполголоса, а потом, не сдерживая эмоций, принялись обсуждать произошедшее. Естественно, нашлись те, которые утверждали, что прошарили всё с самого начала и удивлялись, как это до остальных не дошло (хотя Славик точно видел, как парочка таких умников пряталась под столом во время обратного отсчёта).
По-медвежьи обманчиво медленно поднялся тот самый здоровяк, над головой которого пуля выразила своё стремительное фи местному дизайну. Его огромные лапы, годившиеся для ломания хребтов, на этот раз решили разразиться мощными хлопками. Его примеру последовали остальные. Зал, стоя, рукоплескал. «Славик, это триумф» - внутри себя ликовал Караваев.
- Позвольте так же отметить невероятную Жанну, подарившую нам это поистине великое представление, достойное сцен лучших театров и экранов оскароносных фильмов. Абсолютно верно говорят, что бывших актрис не бывает. Это, кстати, полностью её идея. Мы с ней долго и упорно готовились, обсуждая каждую деталь, каждую мелочь. Не жадничайте и искупайте её в овациях, ведь она этого достойна! Браво! – Караваев присоединился к аплодисментам.
Жанна, всё с той же обезоруживающей непосредственностью доедая кусок торта, поклонилась присутствующим под непрекращающиеся овации.
Когда раскрасневшиеся ладони начало саднить, все постепенно уселись навёрстывать упущенное. Праздник был пойман за хвост и грубо затащен обратно в обитель чревоугодия под названием «Ковчег». Воздух наполнился терпкими запахами пряностей и винными парами. Некоторые, несмотря на громкую музыку распевали народные песни. Веселье продолжилось как ни в чём не бывало. Что может быть более торжественным и величественным, чем несостоявшаяся смерть? Только смерть состоявшаяся.
- Жанка, я конечно всё понимаю, тыры-пыры там, все дела, только чё этот утырок меня обрубком чмошным выставил? – обиженно вопрошал Рукосуев. – Можно я ему хотя бы нос набок сдвину, а то пацы не поймут. Я ж не терпила, сама понимаешь.
- Серёжа, если ты ему что-нибудь сдвинешь, будешь у меня на коврике в коридоре спать весь медовый месяц, как псина сутулая, понял? И пусть твои «пацы» тебя ублажают всё это время. Как тебе такой расклад, любимый? – не глядя на супруга леденящим тоном отрезала Жанна.
- Да ладно, чё ты в самом деле? Это ж я так, чисто. ну, как бы это… – замялся Сергей, нарисовав в голове неприглядную картину, описанную Жанной.
- Я поняла. Можешь не продолжать. Сиди на месте и не буксуй. И кстати, ты мне ещё пояснишь за свою реакцию, когда я тут на полу корчилась. Проголодался, так? Я ведь тебя не предупреждала…
На Рукосуева было жалко смотреть.
Вся команда «Фабрики развлечений» вышла к гостям. Караваев взял последнее слово:
- Дорогие гости! Вот и настал тот грустный и, к моему сожалению, неотвратимый момент, когда нам с вами нужно проститься. Этот вечер вместил в себя такой спектр эмоций, который сложно вообразить. Я преклоняюсь перед вашей смелостью, терпением и человечностью. Мы с ребятами очень старались сделать всё так, чтобы вы вспоминали эту свадьбу ещё долгие годы. Надеюсь, нам это удалось. И напоследок, чтобы поставить яркую точку, прошу вас проследовать во двор – вас там ждут ваши дети, чтобы вместе со взрослыми восторгаться праздничным салютом! Мы все желаем вам счастья, любви и добра! Навеки ваши – Вячеслав Караваев и «Фабрика развлечений». – С этими словами, искупавшись в прощальных овациях, Славик, словно король со своей свитой, скрылся за кулисами.
Фейерверк гремел добрых десять минут, разрисовывая чернильное небо замысловатыми пёстрыми фигурами, которые отражались в восторженных глазах взрослых и детей. Многие зачем-то снимали его на вернувшиеся к ним смартфоны, чтобы, как это всегда бывает с салютом, больше никогда не посмотреть это видео. Засыпающий город завистливо слушал раскаты и наблюдал зарево чужого праздника, отмечая, что на двухсотлетие N-ска было скромнее…
И только невеста знала, что во всей этой пялящейся наверху толпе не хватает человека, ради которого это всё и затевалось. Отныне Жанна не бездомная сиротка, проживающая у ненавистного Рукосуева на птичьих правах. Она – единственная наследница своего прославленного деда, владелица шикарного особняка и всего его состояния. Стенки чёрного дряхлого сердца Тамары Егоровны ожидаемо разорвались, не выдержав накала программы «Туда и обратно». Только «туда», и никаких «обратно». Воскреснуть дано лишь избранным.
Спецзаказ был выполнен.
Автор: Игорь Сорго
