Сентябрь… Воистину золотой месяц. Его одиннадцать братьев, стыдливо понурив головы, стояли в сторонке, боясь обжечься о величие первых тридцати дней осени. Каждый миг этого благословенного времени несёт в себе частички волшебства, которые витают в воздухе, заполняя пространство. Лишь избранным удаётся конвертировать эту искрящуюся эссенцию во что-то осязаемое и конкретное. В деньги, например.
Вячеслав Караваев – один из таких избранных. Он давно понял, что воспетое бездарными поэтами осеннее золото не имеет ничего общего с унылой опадающей листвой, которая, перемешавшись с грязью, становилась липкой гнилостной массой. По такой гадости даже ходить не хочется, а не то, что в руки брать (если ты, конечно, не один из этих сумасшедших дачников-садоводов).
Нет, он точно знал, что истинное золото Сентября таилось в людской тоске по ушедшему лету. Оно ещё теплилось на солёных губах и кончиках пальцев, проглядывало сквозь светлые одежды смуглой кожей, кружило бабочками над цветочными лугами, но…Тёплый морской бриз превращался в пронизывающий ветер, яркие солнечные лучи становились серым пунктиром, а белые пушистые облака-барашки трансформировались в чёрные грозовые драконьи тучи. Зачем, спрашивается? Кто-нибудь знает ответ?
Славика этот вопрос не мучал. Он мыслил прагматично: если у людей украли ощущение праздника, то нужно его вернуть. За определённую плату, конечно. И, надо признать, у него это хорошо получалось.
Его звезда взошла стремительно и ярко. Слава Славы как лучшего организатора и ведущего праздничных мероприятий (или, как сейчас правильно говорить - Event manager) гремела по всему городу. Его нетривиальный подход, острый ум и яркая внешность располагали к себе даже самых скучных и «неподъёмных» гостей, которые, сами того не осознавая, через некоторое время с удивлением обнаруживали себя в эпицентре лихого действа, отчаянно рубясь в конкурсах или бешено отрываясь на танцполе.
Заказы посыпались как из рога изобилия, и вскоре Караваев понял, что одному такой бешеный график ему не осилить. Он подтянул к себе давнего друга Лёшку Сазонова, с которым они вместе учились на актёрском. Тот быстро освоился и стал, что называется, правой рукой своего новоиспечённого шефа.
Дальше – больше. В какой-то момент бизнес стал приносить достаточно денег, чтобы набрать полноценный штат из декораторов, бухгалтеров, монтажников сцены, звукорежиссёров, водителей, грузчиков и т.д. То есть появилась возможность открыть собственную полноценную фирму. Что Караваев и сделал. Причём блистательно. Его неуёмная энергия заряжала весь коллектив, который его боготворил как героя Ди Каприо из фильма «Волк с Уолл-Стрит».
Всё шло настолько хорошо, что Караваев нанял стажёров, которым поручал вести всякую чепуху вроде детских утренников и юбилеев цеховиков. Сам он ловил только крупную рыбу.
В один из дней, сидя в своём директорском кресле, Вячеслав откровенно скучал. Больших заказов не поступало уже целую неделю и его кипучей натуре тяжело было справиться с этим периодом застоя. Чтобы хоть чем-то себя занять, он ритмично сжимал ярко-красный кистевой эспандер. Рядом сидел Алексей и что-то печатал.
- Название у нашей конторы упоротое какое-то, согласись, - вдруг ни с того ни с сего нарушил затянувшуюся офисную тишину Вячеслав.
- С чего это? – удивился Сазонов. – Вполне нормальное. Я бы даже сказал, отличное. Что тебе не нравится?
- Ну сам послушай: «Фабрика развлечений» - с наигранным пафосом изрёк Славик, - как будто мы конвейерное производство наладили и штампуем эти праздники как… - он ненадолго задумался, - гаечные ключи. А где душа? А где творчество?
- Не согласен с тобой, – не отрываясь от ноутбука, возразил своему шефу Алексей. – Оно подразумевает некую стабильность, надёжность, если хочешь. А заказчику как раз только этого от нас и надо. Ему плевать какие ты там конкурсы проводишь: хоть карандаши в бутылку засовывай, хоть яйца по штанинам катай – лишь бы гости довольны остались. И они, как правило, остаются.
- Лёха, ты же знаешь, что я подобной хренью не страдаю.
- Знаю. Это так, для примера. Хотя, когда ты только начинал…
- Не продолжай! - перебил друга Вячеслав, - Я был молод, и мне нужны были деньги.
- А сейчас как будто не нужны?
Славик тяжело вздохнул.
- Сейчас ещё больше… - Он порывисто встал с кресла и подошёл к белой пластиковой доске, на которой были выведены какие-то буквы и цифры, настолько неузнаваемые, что создавалось впечатление будто это рецепт, выписанный терапевтом районной поликлиники.
- Ты знаешь сколько я на этих вонючих гусаров восьмого марта потратил?! – Сокрушался шеф. - Там на одни костюмы пол - ляма ушло! Так эти уроды настолько глубоко вжились в роль, что всё шампанское высосали и клумбы саблями покромсали. Ни одной песни нормально не спели. – Славик задрал вверх подбородок и протяжно завыл: «Ачарооованааа, акалдооованааа…» - Вот скажи мне – это нормально вообще?!
Алексей улыбался.
– Да ладно, чё ты? Всем же понравилось. К тому же не надо было «гусаров» из ТЮЗа набирать. Им же только повод дай себя актёрами почувствовать и всё –капец. Так что сам виноват. Скупой платит дважды, как говорится.
- Я не понял. Ты меня сейчас работать учишь, или что? – не унимался Караваев.
- Что ты раздухарился, Славик? Никто тебя не учит. Просто ты нервный какой-то в последнее время. – Алексей казался абсолютно спокойным и продолжал мерно стучать по клавишам. – Иди коньяка бахни, что ли.
- Не сегодня. У меня здесь встреча назначена. – Караваев задрал рукав пиджака и посмотрел на часы. – Что-то она опаздывает.
- Интригующе. Дама сердца?
- Если бы это была «дама сердца», зачем мне тогда её СЮДА звать? Рожей твоей пугать? И кстати, когда ты одеваться нормально начнёшь? Я тебе мало плачу? - бурчал Караваев, доставая телефон.
- Это чтоб на тебя всё внимание обращали, Слава. Я – твоя некрасивая подружка. – Ёрничал Сазонов.
Славик подошёл к окну.
- Алло! Жанна? Это Караваев. Ну, мало ли, может не узнали. Как вы там? Подъезжаете уже? Хорошо. Да, я на месте. Ага, жду вас. Конечно. Ничего страшного, для вас у меня всё время мира. Ладненько, жду.
Когда Слава повернулся к Алексею, тот по сияющей улыбке и горящим хищным глазам шефа всё понял:
- Спецзаказ…
***
Свадьба…Бессмысленность и беспощадность русского бунта, описанные А.С. Пушкиным, просто меркнут перед вселенской мощью шабаша, который устраивают слетевшиеся со всех волостей родственники и друзья молодожёнов. Гости весь день томились в мучительном ожидании вечернего застолья, сулившее им обильное питие, разнообразные яства и разудалый мордобой. Ведь не зря же они терпели монотонный голос разукрашенной тётки из ЗАГСа, которая в тысячный раз отправляла в плавание «корабль любви»? Не зря же они отказались от языческих плясок у костра в угоду подрагивающим огонькам оплывающих свечей на таинстве венчания? Традиции, что тут поделаешь…
Когда народ наконец-то расселся по своим местам, настало время Караваева. Под сводами стилизованного, украшенного изысканной лепниной потолка ресторана «Ковчег» он смотрелся бриллиантом, который дополнял и без того роскошное ювелирное украшение. Его набриолиненные чёрные волосы, казалось, были сделаны из того же материала, что и лакированные туфли, а белозубая улыбка по яркости не уступала преломлённому свету тяжеловесных хрустальных люстр, который отражался от его блестящего праздничного костюма цвета лазури. Вот что значит быть ослепительным во всех смыслах!
В этот вечер ведущий был, что называется, в ударе. Он творил с залом всё что хотел. Он гипнотизировал и повелевал податливой толпой как мудрый и коварный Каа несчастными бандерлогами. Все: от мала до велика беспрекословно выполняли то, что он от них требовал. Даже бабушка невесты – Тамара Егоровна, несмотря на проблемы с сердцем поучаствовала в паре конкурсов, после чего, раскрасневшись, тяжело плюхалась на своё место, обмахиваясь цветастым веером. Программа шла на ура. Все были счастливы. Особенно Славик.
В какой-то момент шумную толпу детворы увели за собой аниматоры в супергеройских костюмах – их праздник продолжился в соседнем помещении.
Неожиданно музыка стихла и Караваев произнёс своим бархатным, слегка осипшим баритоном:
- Уважаемые гости! Прошу минуточку вашего драгоценного внимания. – Он поднял вверх указательный палец. – Присаживайтесь, пожалуйста, на свои места и налейте себе чего-нибудь вкусненького. Я подожду.
Как и ожидалось, все беспрекословно его послушались.
- Близится ключевой момент сегодняшнего вечера. Спойлер – это не торт! Поэтому я попрошу вас, дорогие мои, слушать очень внимательно то, о чём я буду говорить.
Он обернулся и нашёл взглядом находящегося неподалёку от музыкальных колонок Алексея. Тот, еле заметно кивнув, направился в сторону кухни.
«Опять эту клетчатую рубашку надел. Как колхозник техасский выглядит.» - подумалось Славику.
- Ну что ж, уважаемые, все готовы к продолжению нашего праздника?
Услышав коллективное «да», довольный Караваев заговорил:
- Но перед тем, как продолжить, я хотел бы озвучить ещё одну мааааленькую просьбу, - Славик пальцами повторил знаменитый жест Дианы Шурыгиной «на донышке», - избавьтесь на время от всех своих гаджетов: телефонов, планшетов, умных часов, в общем от всех этих электронных штук, которые своими пикалками могут нам помешать в столь важный для молодых момент.
Цокая каблучками по мраморному полу, в банкетный зал вошла длинноногая помощница Караваева с золотистым подносом в руках. Имени её Славик не помнил, но отметил стройную фигурку и крепкий зад. «Надо будет как-нибудь подкатить».
Все закопошились, доставая из карманов брюк, пиджаков, сумочек разнообразные дары технологического прогресса, неохотно расставаясь с порталом в «большую» жизнь.
- Не бойтесь, всё вернём. Наверное.
Тамара Егоровна достала из брендового клатча новенький iPhone последней модели и с явным недоверием посмотрела на помощницу - а вдруг эта разукрашенная профурсетка всё это богатство за углом какому-нибудь барыге толкнёт? Но, поколебавшись, всё-таки довершила образовавшуюся горку произведением Стива нашего Джобса, упокой, господи, его душу.
«Мда, до жути интересная бабуля» - размышлял Караваев.
Убедившись, что условия соблюдены, он продолжил:
- Спасибо большое за вашу жертву. Родина вас не забудет. А мы начинаем!
С этими словами в зале погас свет. Заиграла лирическая фортепианная мелодия. Синевато-белый луч прожектора взрезал тьму и высветил ведущего, который держал в руке фарфоровое блюдо на котором искрились два фужера с шампанским. Караваев не спеша приблизился к молодожёнам и поставил блюдо на белоснежную скатерть стола.
-Что есть любовь? – проникновенно в такт музыке вопрошал Караваев. Темнота не ответила. – Над этим вопросом человечество ломает копья всю свою историю, пытаясь найти объяснение необъяснимому. Дошло даже до того, что вывели какую-то химическую формулу, которая якобы отвечает за ферментацию любви. Какая пошлость! Хочется сказать этим умникам: «Уберите ваши грязные ручонки и не смейте прикасаться к вечному и бесконечному!». – Вячеслав стал похож на пророка, вещающего для смиренной паствы вечные и непреложные истины. Он продолжил:
- Хорошо, что Маяковский не дожил до этого времени, иначе он прихватил бы с собой парочку таких «умников», перед тем как пустить себе пулю в грудь от отчаяния безответной любви. Старая как мир истина: «Бог есть любовь», но, путём нехитрых математических вычислений, мы получаем обратное: «Любовь есть Бог». Не зря два этих заветных слова идут рука об руку. Они равнозначны по определению. И сегодня мы с вами стали свидетелями схождения бога на нашу грешную землю. Он здесь, перед нами и смотрит на нас глазами влюблённой пары: Жанны и Сергея. Он навечно поселился в их любящих сердцах вседарующей благодатью и радостью, связывая воедино две судьбы.
На последней фразе Караваев повернулся к молодожёнам.
- Дорогие наши Сергей и Жанна Рукосуевы (охренеть, фамилия). Возьмите, пожалуйста, эти фужеры и посмотрите друг другу в глаза. Что вы видите в них? О чём они вам говорят? Утоните в них, как воспетая Гомером Атлантида. Запомните этот взгляд и пронесите его через всю жизнь.
Музыка зазвучала громче, но сквозь её переливы Славик отчётливо слышал всхлипы сердобольных тётушек. Это радовало.
- А теперь я прошу осушить ваши бокалы до самого донышка. Пусть это великолепное вино послужит символом принятия вами вашей любви. Окончательно и бесповоротно. Вы можете обменяться фужерами, а можете оставить всё как есть. Сути дела это не меняет, ведь с сегодняшнего дня вы – единое целое.
Рукосуевы меняться не стали и выглушили всё до капли.
Караваев жестом показал гостям, что самое время аплодировать и гости разразились бурными овациями с оглушительным назойливым «Горько!».
В зале зажёгся свет и, игнорируя чересчур рьяно целующихся молодожёнов (бедные, никак ночи не дождутся), Славик скрылся за кулисами. Заиграла «Седая ночь» Шатунова, и оголтелая толпа высыпала на танцпол, выкидывая немыслимые и неконтролируемые телодвижения. Караваев, не смотря на свой внушительный опыт, никак не мог привыкнуть к этому безумию.
В своей гримёрке он обнаружил Алексея. Тот увлечённо клацал по экрану смартфона.
- Опять ставишь? – угрожающе навис Славик. – Я ж тебе запретил.
- Да ну, ты чего? Я завязал, ты ж знаешь, - смущённо ответил Сазонов. – С девкой одной переписываюсь. Вот, глянь, если не веришь, - он повернул экран к шефу.
- Смотри мне, - пригрозил пальцем Караваев. Затем, смягчившись, коротко спросил: - Где?
- Вон там, - указал подбородком Алексей на итальянский трельяж, - под зеркалом сразу.
Славик открыл ящик и удовлетворённо хмыкнул: «Совсем неплохо».
Ему понравился этот пистолет.
Автор: Игорь Сорго
