Когда отгремели беспроигрышные хиты 80-х, и гости усталые и счастливые расселись допивать-доедать-договаривать, на сцене материализовался ведущий. Наблюдательный взгляд, безусловно, смог бы определить некую перемену в движениях Караваева на более резкие, но в хмельной раздухарённой толпе откуда ему взяться?
Караваев взял стул и молча уселся посреди зала, закинув ногу на ногу. Он наблюдал за глубоко презираемой им биомассой, мнящей себя людьми. Подождав около минуты, Слава, широко улыбаясь, уставился на молодожёнов и неожиданно для всех спросил:
- Как вы себя чувствуете?
Сергей и Жанна, отвлёкшись от оживлённого разговора с дружком и дружкой, с лёгким смущением ответили, что вроде всё хорошо.
Славик посмотрел на часы.
- Странно… Первые симптомы должны уже были себя показать. По крайней мере, у одного из вас. Может в горле першит, не? – Караваев всё так же скалился. – Глазки не чешутся? Спатеньки не хочется?
Благостные выражения лиц присутствующих сменились на тревожные. Что он городит?! – Застыл в воздухе вопрос без ответа.
- Дорогие господа и дамы, я понимаю ваше недоумение. Позвольте мне всё объяснить. Дело в том, - Славик театрально поднялся со стула и медленно пошёл вдоль столов, - что в одном из бокалов, которые так жадно были прикончены нашей замечательной парой, имел место быть сильнодействующий токсин. Он, как правило, приводит к мучительной смерти в течение каких-то сорока минут. Ну, вот эта пена изо рта, знаете, конвульсии, высунутый язык… В общем, бееее. Жуть жуткая. Отвечая на закономерный вопрос: «В каком именно?» - Да будь я проклят, если знаю! И по моим прикидкам он уже должен начать действовать. Поэтому я снова спрошу, - он резко развернулся, - Серёжа, Жанночка, как вы себя чувствуете?
Недоумение сменилось испугом. Никто не мог поверить в серьёзность происходящего.
-Ты чё несёшь, скотина?! – подорвался с места какой-то мужик, который, судя по габаритам, мог рельсой в зубах ковыряться.
- Сел, быстро! – молниеносным движением Караваев выхватил из-за пояса пистолет и жахнул в потолок прямо над головой здоровяка. Кусок дорогой лепнины упал прямо в тарелку с мясной нарезкой. Фарфоровая пыль кружила в свете софитов и мягко падала на плечи и головы собравшихся. «Эффектно получилось» - отметил Славик. Громиле ничего не оставалось, как повиноваться.
Женщины жалобно застонали, а мужики сурово сверлили багровыми от злости глазами молниеносно ставшего ненавистным ведущего. Тамара Егоровна как-то нехорошо обмякла. Из её груди вырывался сдавленный свист. Лишь он, да гудение кондиционеров нарушали воцарившуюся тревожную тишину.
- Надеюсь мы все - взрослые люди и сможем понять друг друга, - продолжал Караваев. – Все выходы запечатаны наглухо, средств связи у вас нет. Так что всё, что вам остаётся – ждать развязки этого шоу. Ах, да… За детей не волнуйтесь. С ними всё хорошо, и их никто не тронет. Я просто решил оградить их неокрепшие нервишки от излишних переживаний.
Он снова уселся на стул, небрежно поигрывая пистолетом. Славику нравилась эта приятная тяжесть. Она успокаивала.
- Собственно, к чему всё это, спросите вы? А я вам отвечу. Как говорят в дешёвых тв передачках: «Внимание на экран!».
В глубине сцены на жк-панели в режиме слайд-шоу стали появляться фотографии с дипломного спектакля Жанны. В тот памятный вечер она блистала в роли Гоголевской Панночки. «Вий», поставленный бездарным режиссёром, неожиданно вызвал фурор в театральных кругах, исключительно благодаря юной талантливой актрисе.
Её длинные прямые волосы цвета вороньего крыла ярко контрастировали с мертвенно бледным макияжем на утончённом благородном лице. Взгляд огромных выразительных карих глаз пронзал зрителей насквозь, поселяя в их трепещущих сердцах дикую смесь восторга и ужаса. А поистине колдовской смех отправлял публику в те далёкие времена, когда над крышами хат перепуганных хуторян, дьявольски хохоча, пролетали полуночные ведьмы, правя свои корявые мётлы в сторону лысой горы.
Почтенные театральные профессоры прочили ей большое актёрское будущее. Жанне даже предложили небольшую роль в каком-то сериале, но, неожиданно для всех, получив диплом с отличием, она ушла в фирму своего нового знакомого – Сергея Рукосуева. Ладно бы за большими деньгами - это хотя бы объяснимо, но нет. Серёжа при всех своих солидных доходах имел славу крайне скупого человека.
Жанна выросла в небогатой интеллигентной семье школьных учителей. Мама – учитель литературы привила ей любовь к классике, папа- учитель физики научил мыслить рационально и структурно. Они ушли из её жизни, когда Жанне едва исполнилось двадцать. Мама сгорела от рака, а отец, недолго погоревав, скрылся за горизонтом, обретя новую семью в сотнях километрах от её родного города. Сегодня он даже прислал поздравительную открытку…
После выпуска юной актрисе стало банально негде жить. Будучи единственным собственником, отец продал квартиру. Возможно, он надеялся, что бабка Жанны – та самая Тамара Егоровна приютит родную кровиночку в своём роскошном загородном особняке, доставшемся ей от покойного мужа-генерала, пока внучка не встанет на ноги. Но не тут-то было. Бабуля всегда была зациклена только на самой себе и терпеть под одной крышей эту птицу с перебитым крылом – нет уж, увольте.
А тут, как нельзя кстати, нарисовался Рукосуев – владелец сети привокзальных ларьков. Звёзд с неба не хватал, но среди местных братков слыл «чётким пацаном». Когда он впервые встретил Жанну, подрабатывавшую в ту пору официанткой в местном кабаке, то его пацаны, с которыми он там бухал, услышали крайне романтичное: «Оу, пацы, зырьте какая мадама тут выписывает. Зачётная. Актриса? Ваще охренительный расклад. У меня таких джулий робертс не было ещё. По-любому я её завалю, зуб даю! И «завалил» спустя несколько дней рыцарских ухаживаний. А куда деваться-то? Жизнь куда более тривиальная штука, чем кажется. Обогрел, накормил, приютил и, вуаля – птичка в клетке.
И когда Серёжа сделал предложение: «Это… Тут такое дело… Короче, давай что ли в официаловку, а то чё, как лохи? Вон уже и пацаны ржут. Согласна?», то Жанна ни секунды не колебалась. К тому же он подарил ей первое в её жизни настоящее кольцо. Но на колено не встал – стрёмно…
На одной из фотографий Жанна застыла в окружении всевозможной нечисти, воздев руки к куполу воображаемой церкви. Она одновременно походила на кающуюся за все грехи человечества святую и на волчицу, воющую на кровавую луну. Панночка звала Вия.
- Обратите внимание на вот этого персонажа, - прервал тяжёлое молчание Караваев и направил в экран красную лазерную точку указки. Она улеглась на лбу у одного из чертей, который стоял чуть поодаль главной героини. Создавалось впечатление, что жить этому чёртику оставалось считаные секунды до выстрела снайпера или терминатора.
- Узнаёте этого грациозного парня? Ну? Да-да, вы абсолютно правы – это ваш покорный слуга. – Слава прижал пистолет к груди и отвесил поклон. Жанна, конечно же, ты меня не помнишь. – Караваев снова встал и направился к сцене. – Нет, ты не думай, я тебя нисколько в этом не виню. Ведь кто я для тебя? Пыль придорожная, не более. А ты для меня стала всем. Абсолютно всем. Смыслом, светом, жизнью, кровоточащей незаживающей раной. Когда я впервые увидел тебя на репетиции, весь мир перестал существовать. Боже, как же ты была прекрасна! - он ненадолго замолчал, видимо прокручивая в голове те далёкие воспоминания.
- Знаешь, - с улыбкой продолжил Караваев, - я даже как-то всю свою стипендию отдал, чтобы поменяться местами с одним парнем, который рядом с тобой в спектакле скакал. Чтобы хоть чуточку приблизиться к тебе. От тебя шла такая энергия, что даже тряпьё моего нелепого наряда не могло отразить тот жар, от которого горела моя кожа и плавилось сердце. А ты… - Славик вздохнул, - Ты парила в стратосфере, когда я ползал по земле.
Караваев изучающе смотрел на жениха. Беспристрастно, как на насекомое через увеличительное стекло.
- Одного не пойму – что ты нашла в этом обрубке? Чем он тебя зацепил? Это же не человек, а недоразумение какое-то. Не, ну правда, посмотрите на него, - обратился он к залу, - это же инородное тело. Ему тут некомфортно, правда, Серёж? Нахрен этот ресторан? Придумала эта Жанка, в самом деле! Можно было вполне нормально с пивком и воблой в «Поплавке» отметить, да? К чему эти траты? Мда… - Славик почесал висок мушкой своего ТТ.
В этот момент раздался грохот бьющейся посуды – это Жанна, падая на бок, судорожно ухватилась за скатерть стола и потянула её за собой. Красное вино на её роскошном белом платье смотрелось очень гротескно. Она рвала на себе бутафорское ожерелье, царапая ломающимися ногтями лебяжью шею, пытаясь впустить в саднившую грудь хотя бы ещё один спасительный глоток такого недооценённого людьми воздуха. Её бежевые туфельки судорожно стучали по мрамору, пытаясь высечь искру, которая, превратившись во всепоглощающее пламя, сожжёт этот постылый мир к чёртовой матери.
Жанна умирала страстно и красиво. Смущала только пузырящаяся белая пена, выступившая в уголках чувственных губ. Но даже этот суровый натурализм каким-то образом дополнял сложившуюся картину, как портрет, написанный честным художником, не побоявшимся запечатлеть небольшой шрам над бровью, несмотря на просьбу заказчика.
Через минуту всё закончилось. Бездыханная Жанна лежала на холодном полу, широко раскинув изящные тонкие руки. С остекленевших глаз к влажным вискам скатывались последние в её жизни слёзы.
Кто-то кричал, кто-то выл, кто-то ошарашенно молчал, не в силах принять произошедшее…
Сергей, закинув в рот веточку петрушки, дожёвывал говяжий язык.
Автор: Игорь Сорго
