После слов Фотинии Водоскат не на шутку призадумался.
- Вот же задачку задала, - встряхнул он головой. – Время года определить… по траве и солнцу. Это понятно, если зиму от лета отличить надо, а когда все зелено и тепло?
Обернувшись к другу, Дымарь хитро прищурился.
- Так оно и ясно, что по листве не сможешь определить, - подмигнул он. – А по воде? Какая в речке водица была? Свежая, теплая, цветущая или же холодом осени тронутая?
- Таки да! – обрадовано хлопнул себя по коленям Водоскат. – Цвела уже речка, цвела!
- Вот тебе и ответ, девонька, - улыбнулся ворожее главный кудесник. – Ты ему про травку да солнышко, а хозяина вод про воду спрашивать нужно.
- Спасибо, Дымарь, - приложив руку к груди, Фотиния почтительно склонилась. – Если цвела речка, то месяц август на дворе стоял.
- Он самый… - поддакнул бородатый чародей. - Зарник, разносол, серпень… Много у него названий. Вот и разобрались, когда Гришу ожидать. Можно и расходиться на отдых.
- Ага, прямо сейчас и разошлись! – взбунтовалась вдруг тетка Акулина. – А вот интересно узнать, почему у нас с Фотей аквамарин потемнел? Зелейница, ведь это твоя зеленая частичка темнотой взялась. Ничего не хочешь рассказать?
- Мама? – немного испуганно произнес Водоскат. – Тебя еще куда-то занесло?
- Не хотела об этом говорить, - взглянув на колечко, травница досадливо нахмурилась. – Запамятовала про волшебный камушек… Сдал с потрохами…
- Запамятовала она! – возмущенно фыркнула гостья. – У меня сегодня сердце чуть два раза не остановилось! Первый раз, когда камень потемнел, а второй, когда я бузинного вина накатила, и тут же вас в образе каменных идолов увидела! Зрелище не для трезвых глаз!
- Вон оно что… - протянула Зелейница. – Оказывается, вы нас видели. Что же, раз такое дело, то придется рассказывать. После речки меня всего на секунду вернуло на поляну, я только успела приказать Фоте сплюнуть пустоту да по спине хлопнуть, как утащило меня в далекое прошлое, припрятанное на самом дне сердца. В то черное лето, когда к моей любимой снохе присосалась лярва.
Сколько живу здесь, столько и маюсь думами, поступи я тогда как-то иначе, жизнь сложилась бы по-другому. Видно, чувство вины и забросило меня в тот душный и знойный день. В тени тутового дерева, издавая неприятный скрип, раскачивалось плетеное кресло-качалка. Из-за высокой спинки кресла я не могла разглядеть, кто там сидел, но так же хорошо знала, что никто кроме меня в него и не садился. Тихо подкравшись, я с удивлением обнаружила там невестку. Моя милая девочка будто спала и, любуясь ее красивыми чертами лица, я с новой силой принялась корить себя, что не сумела, не уберегла. И тут… - Зелейница растеряно взглянула на друзей.
– И тут черты лица стали меняться и я с ужасом увидела перед собой младшую внучку.
- Тлетенай? – невольно ахнула Фотиния.
- Ее самую, - горько подтвердила наставница. – Открыла она глаза, а в них тьма непроглядная. Холодная и чужая из космоса явившаяся. Только я отскочить хотела, как лярва за руку хвать. Крепко держит, не вырваться. Стылость от нее ко мне в вены бежит, того и гляди, сердце остановит. Вот же, думаю, пакость такая! Изгнали ее восвояси, так она ухитрилась в прошлом подстеречь! Лярва же тянет к себе и шипит радостно;
«Попались, чертовы кудесники! Не ожидали, что в прошлом затаюсь? Вот теперь, тетка Амиде, я в тебе прокачусь сквозь время, да прямиков к вам на полянку. Не прогоните старую знакомую?» – и рассмеялась визгливо, ни дать ни взять кикимора болотная. До сих пор мороз по коже от того смеха, - вздрогнув, властительница растений зябко поежилась.
Младшая ворожея тут же подлила ей горячий чай и придвинула ближе чашечку с полевым медом.
- Выпей, прогони из сердца хлад, - сжав ладонь наставницы, прошептала она.
Взглянув с благодарностью на ученицу, Зелейница тепло улыбнулась. Духи гор и гостья терпеливо ждали, пока Зелейница выпьет, бог знает, какую по счету кружку чая.
- Если честно, то до сих пор ощущаю себя камнем, - вытянув вперед руки, травница внимательно посмотрела на пальцы. – Уже не дрожат, - заметила облегченно. – На чем я там остановилась?
- На том, как лярва пригрозила перескочить из прошлого к нам, - подсказал Дымарь.
- Она не только пригрозила, а еще наглядно продемонстрировала, что с нами сделает, - и тут Зелейница усмехнулась до того зловеще, что друзья недоуменно переглянулись.
Уж и в самом деле, не перекочевали ли в ней инопланетная сущность?
- Да не бойтесь! – поспешила успокоить старшая ворожея. – У лярвы не было шанса пробраться сюда. То, что произошло дальше, удивило нас обоих и даже не знаю, кого сильнее. Эта пакость принялась обращать меня в камень. Испугавшись, я вспомнила, что перед путешествием мы взялись за руки, а значит, вы рядом. Тут Гораксена загудела и раскололась на три части, и эти части превратилась в вас. Вы наступали так уверенно и несокрушимо, и с каждым вашим шагом я становилась все выше и выше, пока тоже не стала частью горы.
Поняв, что-то пошло не по ее плану, лярва закрутилась ужом возле наших ног. Ох, как же она визжала, мои каменные мозги чуть в кашу не превратились. Вы же неумолимо приближались.
Бух, бух! От тяжелой поступи содрогнулась земля и будто бы зашумела гора, которая вдруг стала нами. Соединив каменные ладони, мы дружно топнули, и твердь обрушилась в огромную воронку, что продырявила земной шар насквозь. Дико завыл, принесшийся с того края планеты, ветер. Завыл в унисон с лярвой, да и, протащив ее сквозь прореху, вышвырнул по ту сторону прямиком туда, откуда она когда-то явилась. Потом послышался испуганный голос Фотинии, что звала нас. Звала откуда-то издалека-издалека. Мы двинулись на голос, но ничего кроме тумана я не видела. Только доносился до ушей твой отчаянный зов, - и Зелейница снова принялась наглаживать ученицу по плечам да косам.
- Постой, - всполошилась Акулина. - Так ты не помнишь, как пустоту из земли вытащила? И как вы ее все вместе волшебной мантрой в воду превратили, да гипсофилы той водой полили!
Духи гор только руками развели.
- Не было ничего такого, - ответила за всех Зелейница. – Я после тумана за столом в себя пришла. Правда, с трудом пришла. Ни рук, ни ног не чувствовала, да и язык не слушался.
- Я так вообще решил, что жестко глючу, - нервно хохотнул Алатырь. – В своих видениях я был той самой горой по которой когда-то в Кабуле пробирался с отрядом. Я видел со стороны и себя, такого бравого командира, и ребят своих. Я согревал идущий по мне отряд дыханием и гнал прочь холод, что крался за ними по пятам. Крик Фотинии я тоже слышал и спустя какое-то время очутился за столом с ощущениями зверской ломки.
- Не помню, чтобы меня еще куда-то забрасывало, - признался Водоскат. – От реки я сразу сюда перекочевал.
И тут духи гор выжидающе уставились на Дымаря.
- Вижу, очень хотите знать, где носило меня? – хмыкнул тот. – Боюсь огорчить, но мое прошлое очень далеко и почти затянуто временем, поэтому добраться до него удалось лишь чуть. Видел с высоты полета горы… Другие горы, не наши… Возможно, что и в другой стране. Вдруг померещилось, Фотя зовет. Снижаться стал и аккурат в туман окунулся. Такой густой, не продохнуть. Потом глядь, уже здесь сижу, а самочувствие такое, что дурак дураком.
- Так, а кто же тогда мантру над чашей произносил? – привстала от удивления Акулина.
Повернувшись, Дымарь долго смотрел на Гораксену, словно увидел ее совсем в ином свете.
- Горушка наша это была… - наконец ответил он. – Как знать, может, то наше нескорое будущее. Придут на землю новые чародеи, а мы станем частью Гораксены. Возможно, что и до нас жили кудесники, которые со временем обратились в гору. Может это и есть те, кто выше нас. Кто наблюдает за нами и незримо помогает.
Продолжение
Предыдущая часть
Начало
