Пополудни карета остановилась у ворот королевского замка. Огромные кованые ворота удивительно легко открылись, и взору графа предстал дворец.
Этот дворец, словно забавную головоломку, веками строили и перестраивали поколения шмулькиных предков, предъявив миру потрясающий архитектурный ансамбль. Каменные воины, которых вороватые предки притащили из каких-то героических походов, держали массивные плиты над входом, выше которого узоры каменных растений обрамляли арочные окна с витражами. Причудливые колонны украшали стены, заканчиваясь под крышей мордами различных зверей, птиц и малоизвестных чудовищ. Красная черепица оживляла серые стены, придавая дворцу монументальность.
Граф несколько минут смотрел в восхищении на дворец, покуда подскочивший лакей не вернул его к мирским делам.
- Его Всемилостивость рады видеть посланника от дорогого брата, однако же в настоящий момент никак не могут принять.
Граф был в достаточной мере искушен придворными церемониями и государственными интригами, чтобы прямо с дороги стремиться на королевский прием. Напротив, любые королевские приемы он почитал исключительно как возможность внести свой посильный вклад в ущемление придворного хамства, угодливости и интриганства. В удобной для графа форме и с привлечением различных предметов домашнего обихода.
- В настоящий момент единственный прием, которого я бы желал, является прием пищи, - хмыкнул граф лакею и махнул рукой. – Давай, организуй трапезу, либо скажи, куда заехать в этой вашей столице.
Лакей закивал и торопливо заговорил.
- Его Всемилостивость распорядился размещение ваше устроить в гостевом малом дворце, а вашу гвардию, по прибытии, квартировать в благородных кварталах столицы.
Помятуя о квартировании королевской гвардии в славном городе Старгороде, граф насупился и покачал головой.
- Гвардия обычно квартируется полевым лагерем, я бы настойчиво рекомендовал именно подобное размещение, коль дойдет до этого дело.
Лакей замахал руками.
- Что вы! Ни коим разом! Его Всемилостивость именно наилучшим образом желает квартировать!
Граф задумчиво окинул взглядом торчащие из-за дворцовой ограды ряды аккуратных черепитчатых крыш и пожал плечами.
- Не считаю возможным сомневаться в решении Их Всемилостивости, однако же было желание город сохранить, хотя бы частично.
***
Малый дворец, он же гостевой домик, снаружи был отстроен в том же пафосном стиле, однако внутри представлял собою совершенно скучное зрелище. Пока пара лакеев накрывали обеденный стол, граф разглядывал висевшую в обеденном зале батальную картину. В пафосном, разумеется, стиле. Какой-то рыцарь в сияющих доспехах, с хоругвями в одной руке и мечом в другой, сокрушал корчившихся под ногами его лошади врагов.
- Это битва при Нюксе, - услужливо подсказал графу лакей. – Легендарный предок нашего правителя, Артур Восьмой, сокрушил армию Курля Четвертого.
- Судя по картине, ему пришлось сокрушать этого Курля в одиночку, - хмыкнул граф.
- Да, - закивал лакей, - он вступил в битву в первых рядах, а ушел с поля брани последним! В роду нашего короля немало героических страниц.
Анчутка, сидя на плече графа в невидимом обличье, хихикнул.
- Если верить картине, в плен этих, которые с Курлей, особо и не брали, - граф взглянул на лакея. – Раненые валяются под лошадью, а он их мечом рубит.
Лакей засмущался и затряс головой.
- Это, как бы сказать, художественный взгляд на события, который подчеркивает накал битвы и героический дух Артура Восьмого.
Анчутка снова захихикал.
Отправив лакеев восвояси, граф сел за обед и кивнул анчутке.
- Давай, выкладывай, что не так с картиной. О чем лакей набрехал?
Анчутка засунул в рот краюшку хлеба и пожал плечами.
- Хочу отметить, что лакей сказал абсолютную правду. Только дело было весьма замысловатым.
- Что замысловатого в бою на мечах? – Удивился граф.
Анчутка развел лапками.
- Этот Артур лет сто назад решил оттяпать пару провинций и соседнего короля. И, как тут принято, дождался самого благоприятного момента, когда соседский король уехал за тридевять земель по каким-то делам. Не то дракона воевать, не то просто впал в меланхолию и решил сбежать от жены. Однако когда войско подошло к границе земель, местные жители быстро смекнули, что к чему, и решили этого Артура попридержать.
Граф помахал перед носом анчутки вилкой.
- Подожди. Ты хочешь сказать, что эти жители запросто могли встать против войска?
- Запросто не могли, однако промышляли они в основном охотой, стало быть, умели бить белку в глаз, а рыцаря – в ухо. И вот они собрали отряд, который ночью обошел лагерь Артура с тылу, ну и поутру напали.
- Подожди, - граф махнул рукой. – Лакей говорил, что этот шмулькин предок вступил в бой первым, а покинул его последним.
- Так и было, - согласился анчутка. – Эти предки всегда ставили королевский шатер позади войска, чтобы случайно ничего не случилось. И когда неприятель напал с тылу, пришлось королю драпать с мечом в руках в сторону своего войска. Только он немного не рассчитал и с перепугу проскочил чутка. Однако вовремя осознал свою, так сказать, диспозицию, и затихарился в ложбинке неподалеку. А когда отряд охотников убегал из горящего лагеря мимо этой ложбинки, то король вышел навстречу своим воинам, кинувшимся вдогонку. Потрясая мечом, он возопил: «Что же вы, сукины дети, не приняли бой, а оставили меня одного перед лицом ужасной опасности?»
- Командиры, однако, заверили короля, что они приняли не только бой, но также позор и унижения, не считая хамских побоев, ибо напали на них совсем не по правилам, доспехов одеть не дали, в трубу не трубили, а просто ходили от палатки к палатке и били рыцарей в ухо. Бывало, правда, и в глаз, но реже, так как очень неловко бить в глаз человеку, который от тебя старательно убегает.
Граф усмехнулся.
- Так скажи мне, зачем после такого позору картину рисовать?
Анчутка развел лапками.
- Так три дня на совете полководцев решали, что делать. А затем перед строем всем объявили, что раз поле боя осталось за армией, так, стало быть, и победили. Вот и увековечили во избежание слухов, сплетен и всяческих иных кривотолков.
- Да уж, - задумчиво сказал граф, - а говорят, что историю пишет победитель.
- Не, - замотал головой анчутка, - в этих краях историю пишет тот, кто рисовать не умеет.
