Удивительно много было врагов у царя Ивана Васильевича! Кто-то мимолётно, а кто-то на протяжении всей своей жизни боролся с московским государем. Княгиня Ефросинья Андреевна Хованская, выйдя замуж за князя Андрея Старицкого, стала врагом царя по определению. По иному и не могло быть.
Ей приписывают ненависть и разрушение, обвиняют в заговоре и пренебрежении к государю. Но я опять вижу историю этой женщины немного в непривычном ракурсе. Ведь, всё, что мы читаем - это история, написанная мужчинами, а они иногда женщин и мотивы их поступков видят совсем не так...
Обычно, я пытаюсь себе представить свою очередную героиню. Картин и этюдов множество, можно и поискать. Почему-то образ не приходил, а "киношный" портрет хоть и был хорош, но был более демонизирован, чем хотелось бы. И тут, я увидела этюд Сурикова к "Боярыне Морозовой". И всё встало на свои места.
Столько боли, непонимания, отчаяния и одновременно - не согнутая спина, готовность дальше что-то делать, искать выход, которого, может быть, уже и нет... Для меня княгиня Ефросинья Андреевна Старицкая ( в девичестве Хованская) именно такая.
Дата рождения княгини Ефросиньи "княж Андреевой дочери" - не известна. Только год оставили летописи: 1516. О её детстве не известно ничего. Об отце мы знаем, что князь Андрей Фёдорович Хованский был боярином на службе у нескольких удельных князей в составе Великого княжества Московского:
- в 1511 - служил волоцкому князю Фёдору Борисовичу, после смерти которого в 1513 году не смог получить хоть какой-то значимый чин при московском дворе.
- до 1522 года служил в Угличе у князя Дмитрия Ивановича Жилки
- с 1522 года стал боярином младшего брата Великого князя Василия III князя Андрея Ивановича Старицкого.
По милости князя Дмитрия Ивановича князь Андрей Хованский женился на дочери боярина Петра Борисовича Бороздина. Вот и всё о семейной жизни отца...
А дальше - сведения о свадьбе княжны Хованской и князя Старицкого: дождавшийся наконец рождения наследника Великий князь Василий III разрешил жениться своему младшему брату. И тот женился в 43 года на юной Ефросинье Хованской, ибо родовитость крови невесты была неопровержима, а вот стремления к власти её родственники не проявляли, а это было очень удобно.
-Запомни, дочь, ты - от корня Гедимина. Мы по знатности рюриковичам не уступаем. Да и есть в тебе кровь рюриковичей! Твоей дальней прабабке Дмитрий Донской дедом приходился! - говорил перед венчанием родной батюшка.
В этом браке снова , как когда-то, сливались воедино две великие династии - Рюриковичи и Гедиминовичи, что безусловно давало возможным детям право на престол если не в Москве, то в Литве уж точно...
Как же молодая княгиня хотела родить сына! И Бог её услышал. Свадьба была в феврале 1533 года, а уже в декабре у князя Андрея Старицкого родился наследник, которого назвали Владимиром. И всё бы, наверное, было бы хорошо, только правительница Великая княгиня Елена Васильевна посчитала брата своего покойного мужа опасным для своего сына, будущего царя Ивана IV Васильевича. В 1537 году на князя Андрея Ивановича Старицкого началась настоящая охота. Отчаянию молодой княгини Ефросиньи не было придела. Кровь Гедиминовичей требовала каких-либо решительных шагов. Ведь князь Андрей не предавал племянника! И вообще - он был одним из тех близких людей, которые присутствовали при том, как умирающий Великий князь Василий Иванович оглашал свою волю и потом принимал лично присягу малолетнему своему наследнику у каждого из присутствующих...
И началась борьба за власть, потому как мать потенциального наследника престола начинают втягивать в боярские разборки...
У Великой княгини Елены Васильевны цель была очень проста - убрать всех, кто может помешать малолетнему сыну в дальнейшем сесть на престол.
У княгини Ефросиньи Андреевны цель становилась всё более и более сложной - остаться в живых, сохранить сына и, возможно, воспользоваться моментом, чтобы посадить его на Московский стол.
Амбиций у обеих женщин было много!
Услышав о том, что княгиня Старицкая затаила злобу, Великая княгиня отдаёт приказ заточить и её, и четырёхлетнего княжича Владимира Андреевича Старицкого в тюрьму. Княгиня Ефросинья с сыном содержалась в тёмной камере, ей приносили скудную еду и воду. Мужа, судя по всему, привезли позже. Она его не видела, зато слышала хорошо. Совсем рядом, замурованный в каменном мешке без еды и воды, мучительно уходил в небытие ее законный муж, сын и брат великих князей московских. Сжав зубы, не проронив ни слезинки, укачивая маленького сына, она пообещала отомстить. Всем! Боярин Беклемищев, передавая её злые слова, только усмехался: "Ну что может сделать восемнадцатилетняя баба?"
Только поле смерти Великой княгини Елены Васильевны будущий царь, а пока Великий князь, Иван подписал грамоту-прошение бояр Шуйских об освобождении своей тётки и двоюродного брата в 1540 году. Длительное сиденье княгини в подвале у боярина Беклемищева не добавило ей любви к молодому Великому князю Ивану Васильевичу. А его милость и возвращение земель и имущества воспринималось княгиней Ефросиньей Андреевной как абсолютно нормальный поступок по отношению к неправедно осуждённым родственникам.
В 1541 году указом Великого князя Ивана княгиня Ефросинья Андреевна вместе со своим сыном князем Владимиром Андреевичем Старицким Была выслана в город Старица, который был когда-то любимой вотчиной её мужа.
…пожаловал князь великий Иван Васильевич всея Русии, по печалованию отца своего Иосафа митрополита и боляр своих, князя Владимира Андреевича и матерь его княгиню Ефросинию, княже Андреевскую жену Ивановича, из нятства выпустил, и велел быти князю Владимиру на отца его дворе на княже Андреевском Ивановича и с материю
Теперь княгиня стала ещё осторожнее в своих действиях и высказываниях, понимая, что рано или поздно власть от опекунского совета перейдёт в руки одиннадцатилетнего Великого князя, который по слухам уже пытался принимать самостоятельные решения. Угадаете, сколько лет было вдове с ребёнком, отсидевшей в тюрьме 4 года? 25 лет! Сегодня в это время многие просто не знают, что будут делать, а ей приходилось решать очень многоплановые задачи - от управления землями покойного мужа, перешедшими к сыну, до собственно сохранения жизни - своего сына и своей собственной.
Но её сын, был выше по положению, чем малолетний Иван! Ведь слухи, гуляющие по Москве, однозначно называли его Телепнёвским ублюдком!
Думаю, в этом месте надо остановиться. Если внимательно читать и событиях того периода и пытаться их понимать с женской точки зрения, то станет ясно, что княгиня Старицкая, после заточения в тюрьме, стала немного неадекватна. Она, словно зверь, затаилась в надежде на то, что выпадет случай, который приведёт её сына к престолу. А она тогда сможет править за него, пока он малолетний. Ведь правила же как-то государством глупая Елена Глинская!
Но её сын подвёл её. И она смирилась.
Несмотря на раннее детство, проведённое в беклемищевских застенках, несмотря на ссылку в отдалённую Старицу, несмотря на ненависть матери к племяннику мужа, будущему правителю Руси, несмотря на всё это князь Владимир Андреевич присягнул Великому князю Ивану Васильевичу и поклялся ему в верности. А в декабре 1546 года за ними приехали гонцы от будущего царя. Им сообщалось, что и мать и сын Старицкие должны спешно прибыть в Москву, для участия в торжествах. Каких? Оставалось только гадать.
К неожиданно состоявшемуся венчанию на царство шестнадцатилетнего Ивана Васильевича Старицкие не успели. Но как только княгиня Ефросинья переступила порог царской приёмной, сам царь Иван сообщил ей, что она прощена ( она - прощена???? А что сделала-то???? Не дала убить своего сына Владимира?). А - главное - на приближающейся царской свадьбе она будет заменять племяннику мать: "сидеть на материно место". Княгиня Ефросинья Андреевна не знала, как ей на эти новости реагировать. С одной стороны: место правителя законно занимает наследник Великого князя Василия - даже новый обряд для него митрополит Макарий придумал. С другой: быть посажёной матерью на свадьбе царя - это не просто честь для неё. Это демонстрация лояльности к её семье самого государя... Может и правда, перестать искать выходы для ненависти? Уже и сама Судьба расставила все фигуры на шахматной доске для очередной своей игры...
Свадьба прошла на удивление спокойно. Никто из бояр не позволил себе ничего выкрикнуть ни в сторону царской невесты Анастасии Романовны Захарьиной, ни в сторону тётки царя княгини Ефросиньи Андреевны Старицкой, сидевшей рядом с молодыми. Может действительно вражда закончилась? Вон, сын её, двоюродный брат царя, князь Владимир Андреевич, был на свадьбе в тысяцких...
Прежняя жизнь возвращалась. Князя Старицкого Владимира всё вполне устраивало, но не его мать. Она не могла простить царю то, что его мать лишила её мужа и нормальной семьи, а также нескольких лет фактического заключения. А кроме того, она никак не могла отказаться от мысли увидеть сына на царском престоле, а себя, соответственно, царицей-матерью. Но уже произведена царём замена прежнего княжеского двора удельного Старицкого князя, сформирована Дума, ведомства дворца и казны удела, всё это было произведено в политических целях, так как князя Владимира продолжали рассматривать, как претендента на московский престол. В том числе и сам царь Иван.
Княгиня Ефросинья Андреевна действительно не знала КАК себя вести. С одной стороны клятва данная в темнице, за стеной которой уходил в лучший мир муж, была всё ещё обжигающе-острой. Но царь благоволил к князю Владимиру Старицкому. То оставит его "на Москве, на хозяйстве", когда уедет из столицы, то наградит за военные заслуги под Казанью. Вон и девицу в жёны самолично приглядел: Евдокию, дочь боярина Александра Михайловича Нагого. Венчает молодых митрополит Макарий, словно повторяет царскую свадьбу несколькими годами раньше прошедшую...
Мнимая или нет, но болезнь царя Ивана в 1553 году, всколыхнула её сердце. Снова дала надежду: вдруг умрёт царь и его наследник следом? Кто тогда на престоле будет? Ответ был известен не только ей. Бояре видели в сыне княгини Ефросиньи Андреевны кандидата на московский престол вместо сына царя Ивана IV, малолетнего царевича Дмитрия, к боярам примкнула и сама княгиня. Однако была составлена крестоприводная запись на верность царевичу Дмитрию, которую князя Владимира Старицкого заставили подписать, несмотря на возражения матери - да и не был он против! В этом-то и проблема. К самой княгине Ефросинье Старицкой бояре трижды посылали требование «чтоб и она привесила свою печать к крестоприводной записи», что ею было сделано, но «много она бранных речей говорила». «Что это за крестоцелование, коли не по своей воле?» - вот были ее слова.
Царь Иван припомнит потом всем, кто отказывался присягать его сыну, сложившуюся ситуацию. Он мстить не стал, но про мятежную тётку не забыл.
В 1554 году князь Владимир Андреевич Старицкий дает «подписку» в том, что если « ...мать моя княгиня Ефросинья учнет мя на которое лихо наводити... мне матери своей княгини Ефросиьи, в том ни в чем не слушати, а сказати ми те ее речи сыну твоему, который на государстве будет, и матери его в правду без хитрости». Именно эта «расписка», по мнению историка А. Шиткова, спасает Ефросинью Старицкую от суда и наказания, «несмотря на то, что ее активная роль была следствием полностью выявлена».
Но она не успокоилась, хотя за каждым её действием и сказанным словом следили. Она словно играла чувствами подозрительного царя, словно провоцировала его надо и не надо.
В 1561 году в своей мастерской княгиня Ефросинья Старицкая вышивает "воздух" для Троице-Сергеевой Лавры, где упоминает князя Владимира, как «внука Ивана Васильевича правнука велкаого князя Василя Васильевича темнаго и благоверныя еи матери княж Андреевы Иванович княгини Ефросини». Историк А.А. Зимин говорит о том, что это князь Владимир Андреевич напоминает о своём происхождении. Но шила-то "воздух" княгиня Ефросинья, его мать. И мне как-то не верится, что взрослый сын, приходя к матери, будет интересоваться вышивкой в её мастерской, а тем более надписями на этой вышивке. Когда я пытаюсь показать свою работу мужу или сыну, в ответ в лучшем случае можно услышать "Угу", но рассматривать работу ещё никто из них ни разу не начал.
Терпение у царя Ивана Васильевича лопнуло. И в 1563 году, после очередного доноса, не спасает княгиню Ефросинью Андреевну ни лояльность к царю её сына Владимира, ни то, что она близкая родня Ивана IV. Царь приказывает постричь тётку Ефросинью Старицкую в монахини.
Княгиня Ефросинья Андреевна «в неправде», то есть насильно, стала монахиней Евдокией, но «похоте жити на Белоозере в Воскресенском девичьем монастыре, где преж того обет свой положила, и тот монастырь сооружала».
Уже через несколько месяцев Иван сменил гнев на милость, прислал мятежной тётке «муки, меду, рыбы и икры», пожертвовал на монастырь денег, но бывшую княгиню Старицкую оттуда не выпустил. Зато разрешил организовать в монастыре златошвейную мастерскую, типа той, что была в её поместье. Мастерские княгини Старицкой в Москве славились свои искусством, так же как и мастерские “светлицы” царицы Анастасии Романовны. Показательно, что соперничающая с царицей честолюбивая княгиня Ефросинья Старицкая, сделала ставку именно на мастерство своих золотошвей, решив затмить царские пожертвования монастырям. Ну что тут скажешь? Женщины - они такие...
На одной из плащаниц, вышитых в её мастерской и подаренных Кирилло-Белозерскому монастырю, есть удивительный рисунок: образ Марии Магдалины... Лицо ее настолько индивидуально и необычно, настолько выразительно по своей внутренней силе, что исследователи видят в нем черты самой княгини Ефросиньи... Мария Магдалина изображена с тонкими старческими губами, ее горбоносое лицо и остро выдающийся подбородок могут принадлежать только реальной женщине. Это ли не чудо - настоящий портрет Старицкой княгини Ефросиньи Андреевны?
Казалось бы уже в Воскресенском Горицком монастыре бывшая пятидесятилетняя княгиня Старицкая не должна никому мешать. Но доносы на неё продолжаются. И не заканчиваются даже со смертью её сына, убитого по приказу царя Ивана Васильевича в 1569 году... Горе снова всколыхнуло утихомиренную монастырским житьём ненависть. Снова подняла голову забытая клятва, данная умирающему мужу в застенках боярина Беклемищева. Только как её теперь выполнить?
Ей оставалось только ждать посланцев царя, чтобы снова предстать перед ним по обвинению в измене. И они не заставили ждать долго. В начале октября месяца опричная стража прибыла в Воскресенский Горицкий монастырь за монахиней Евдокией. Две женщины не побоялись встать на её защиту: бывшая жена младшего брата царя Юрия Васильевича Иулиания, теперь монахиня Александра, и настоятельница Горицкого монастыря. Несгибаемая, волевая, высохшая от прожитых лет, невзгод и разочарований монахиня Евдокия, женщина из рода Гедемина и Дмитрия Донского, на все вопросы прибывших опричников и священника упрямо молчала.
Однако ехать в Москву было надо. Утром 20 октября 1569 года на причале у монастыря насельницы провожали бывшую старицкую княгиню монахиню Евдокию со слугами. Монахиня Александра вызвалась её сопровождать. На стоявшей перед причалом барже мельтешили работники, обустраивая места для монашек и их слуг. Кто же знал, что они же уже выполнили приказ царя и приготовили баржу к затоплению? В днище уже прорубили пробоину, а трюм набили камнями.
На борт наконец пригласили монахиню Евдокию и игуменью монастыря Анну. Судно отошло от берега, зашло за поворот реки Шексны – и медленно пошло ко дну. Вроде как – несчастный случай и царь здесь ни при чем.
Монастырская легенда рассказывает, что все три женщины встретили смерть достойно, стоя на палубе с высоко поднятой головой. А пытавшихся спастись женщин свиты княгини Старицкой расстреляли из самопалов, "растерзали ужасным образом и оставили лежать под открытым небом, птицам и зверям на съедение".
Странно, но царь Иван отдал приказ похоронить свою тётку с почестями достойными члена царской семьи. По одним сведениям, тело её перевезли в московский Вознесенский монастырь Кремля, в усыпальницу женщин великокняжеской семьи. По другим сведениям, тела бывшей княгини Старицкой Ефросиньи и бывшей жены князя Юрия Васильевича Углического Иулиании похоронили в Воскресенском Горицком монастыре, соорудив в последствии над могилами часовню, а потом и каменный Троицкий собор.
Чудеса, связанные с бывшей княгиней Старицкой, по монастырским легендам начали происходить сразу же: тело старицы Евдокии «чудесным образом» плыло против течения реки, пока его не выловили.
Обе бывшие княгини почти сразу же стали считаться местночтимыми святыми.
При реставрации Троицкого собора Воскресенского Горицкого монастыря в 2007 году были обнаружены женские останки, которые были объявлены останками монахини-княгини. Никаких экспертиз пока не проводилось...
У Андрея Курбского про нее написано: « (она) происходила из рода великого князя Литовского Ольгерда, отца Ягайло, короля польского, и была воистину святой, постницей великой, во святом вдовстве и в монашестве воссиявшей.»
