Баламут сидел на краю огромного каменного балкона необъятных чертогов Пресветлых и всматривался в плывущие под его ногами облака. Сегодня они были такими пушистыми и плотными, что казалось, устилали всё небо мягким ковром. Вот только он знал, что ступив на облачный ворс непременно перестанет быть тем, кто он есть, и превратится в очередную дарованную душу какого-то из магов-диалов, живущих в нижнем мире. Он забудет о том, что видел, слышал и чувствовал, и сможет вновь стать собой, лишь прожив отведенный ему среди смертных срок.
Так уж повелось, что в чертоги попадали все души, но некоторые не покидали их никогда. Цикл жизни душ диалов придуман не им, и низший Бог никак не мог на него повлиять. Зато ему было подвластно нечто иное.
Баламут отвечал за очень важный артефакт – великую книгу, которая служила средством связи Пресветлых с дочерьми самых достойных из вверенных их заботам диалов. Девушкам не полагалось владеть магией, как их братьям. Волшебная сила передавалась только по мужской линии. Но как бы в извинение за это, мироздание даровало им иную возможность – творить чудеса.
Пока юные леди оставались чисты и душой, и телом, их мольбы могли слышать сами Боги. И не только. Им очень нравилось, когда к ним обращались за помощью, и Пресветлые с радостью исполняли желания красавиц.
Не все просьбы слышали всесильные мира сего. Нельзя было пожелать чего-то для самой себя или ближайшего родственника. Это являлось проявлением эгоизма и очень сурово каралось.
Дочери диалов приходили в храмы, возносили молитвы, и самые искренние просьбы тут же появлялись на страницах той самой книги, за которую отвечал молодой Бог.
Его делом было заметить появление в книге новой просьбы и сообщить о ней старшим, а потом записать их ответ, чтобы там в мире смертных его прочли. Исполнять желание девушки или нет – решать было не ему, и воплощать в жизнь тоже.
Но сегодня всё шло наперекосяк. Священный артефакт впервые за долгое время молчал. Обычно, стоило первым лучам солнца озаряет небосвод, как на его страницах начинали появляться разномастные просьбы. Иногда их было много, иногда мало, но без них не проходило ни дня. Этот, по всей видимости, стал исключением.
Конечно же, молодой Бог сообщил старшим, и они приняли решение закрыть артефакт на сутки и проверить его на следующий день. Вот только не мог Баламут усидеть на месте. Его так и тянуло заглянуть на волшебные страницы. Поэтому, бросив рассматривать облака, он медленным, но уверенным шагом направился к вверенному ему предмету.
Конечно же, книгу он открыл и даже перелистал несколько страниц, но все они были пусты. Раздосадованный, он уже хотел закрыть фолиант, как вдруг заметил надпись. Мелкими ровными буквами (что говорило о юном возрасте просящей) на ней вырисовывалось прошение:
«Пусть сын плотника поправится, чтобы помогать своему отцу. У них больше никого нет. Прошу, не забирайте у мастера его последнюю надежду».
Не помня себя от радости, Баламут бросился в главный зал и рассказал об увиденном собратьям. Но когда один из них проверил артефакт, тот снова был пуст. Естественно, этот факт не обрадовал старшего, и в тот день Баламуту досталось так, как не доставалось ещё никогда.
В следующий раз, едва заметив уже знакомые мелкие буквы, он не стал спешить. Впервые на своей памяти, он решил попробовать исполнить желание просящей.
Щелчок пальцами и книгу окутало волшебным сиянием. Просьба не изменилась и не исчезла. Молодой Бог вывел на той же странице ответ юной дочери диала, сообщив, что её пожелание услышано и будет исполнено. Сам же стал ждать того, что произойдет.
А дальше всё пошло своим чередом. На следующий день книга снова стала показывать прошения как и прежде, но не было среди них больше пожеланий от той самой девушки. Как ни всматривался Баламут в золотые вензельки, не мог увидеть среди них знакомых букв.
По его подсчетам в мире смертных прошло около пяти лет к тому моменту, когда та, чью очередную просьбу так жаждал увидеть Бог, снова обратилась к Пресветлым.
– Вот оно! Дождался, – воскликнул он и даже подпрыгнул от счастья.
«Прошу вас, о, всесильные! Пошлите нашей стране самого лучшего правителя, а ему – добрую и понимающую супругу, чтобы их союз принес нашему народу счастье и процветание. И чтобы между ними царило взаимопонимание и связывала их неугасаемая и вечная любовь».
И было это пожелание таким искренним, что Баламут смог увидеть не только золотые строки на волшебной странице, но и саму девушку, что от чистого сердца просила счастья посторонним людям. Юная, черноволосая, неимоверной красоты она, казалось, смотрела своими большими карими глазами прямо ему в душу.
Не раздумывая, Бог щелкнул пальцами, исполняя просьбу дочери диала, но ни привычного сияния, ни каких-либо перемен не заметил.
«Показалось, наверное. Напишу красавице, что исполнится её просьба, и дело с концом», – решил он, да так и сделал.
И всё бы ничего, но с того самого дня Баламута стало тянуть к той девушке. Он то и дело рисовал в воображении её образ, думал о ней, желая узнать, осуществилось ли её пожелание, довольна ли красавица и всё ли у неё хорошо. В храм она больше не приходила и ничего не просила, и это его беспокоило. Ему бы забыть о красавице и дело с концом, но что-то не давало молодому Богу покоя.
Не проходило ни дня, чтобы он не думал о чаровнице, что завладела его душой. Пресветлого то и дело преследовала навязчивая мысль хоть ненадолго спуститься в мир смертных, чтобы взглянуть на неё, прикоснуться к мягким волосам, ощутить её запах и услышать звонкий голосок. Это чувство сводило его с ума, не давая сосредоточиться на других делах.
И вот, в один прекрасным день, не справившись с усилившимся беспокойством за девушку и переступив через запреты верхнего мира, Баламут взобрался на балкон и шагнул с него на пушистый ковер из облаков, думая, что забудет себя и потеряет всяческую связь со своим прошлым.
– Ваше Высочество! – раздался приятный голос где-то совсем рядом. – О, Пресветлые! Да что же это такое? Есть здесь кто-нибудь? Помогите! Наследному принцу плохо!
Молодой диал по имени Бельтран не без усилий открыл глаза и увидел перед собой самое прекрасное из земных созданий: черноволосую девушку, одетую в простые крестьянские одежды. Она смотрела с таким беспокойством и тревогой, что ему показалось, будто с ним что-то неладно и смерть вот-вот приберет его к рукам. Но, прислушавшись к ощущениям, принц понял, что всё в порядке.
– Не стоит беспокоиться. Я здоров, – сказал он красавице хриплым севшим голосом и закашлялся.
– Уверены? Вы же...вы, – она чуть не плакала и ему захотелось обнять её, чтобы успокоить. – Упали в обморок и пролежали без сознания больше четверти часа. Я уж думала, что умрете. С Вами точно всё в порядке? И зачем Вы вообще приехали в такую глушь в поисках моей хижины? Я – не знахарка и не ведунья. Что Вам от меня нужно?
Вопросы сыпались градом, и принц просто перестал пытаться их запомнить. Он не знал ответа ни на один из них. В данный момент его сознание было захвачено новой, дарованной душой, которая не могла налюбоваться на ту, что недоумевая, ждала от него хоть какой-то реакции. Повинуясь внезапному порыву, молодой маг поднялся на локтях и прильнул к губам незнакомки. Таким тёплым, нежным и податливым.
Вот только реакция девушки оказалась совсем не такой, какую он ожидал. Она резко оттолкнула принца от себя и, зардевшись, отодвинулась подальше.
– Что Вы себе позволяете? Я же не какая-нибудь продажная девка! Что на Вас нашло? – возмутилась кареглазая.
– Кажется, я только что обрёл дарованную душу, – приходя в себя, сказал молодой человек. – И ещё не понимаю, как мне с ней ужиться. Но одно я знаю точно – ты должна стать моей женой, иначе магии мне не видать. Поэтому собирай вещи, крестьянка. Больше ты здесь жить не будешь. Отныне ты – моя официальная невеста. Хочешь ты этого или нет, тебе придётся подчиниться, – властным изменившимся голосом закончил маг.
– Да как же это? Ваше Высочество, я не согласна. Нельзя принцу в невесты простую девушку брать...
– Говоришь я принц? – спросил диал, на что красавица утвердительно кивнула. – Значит, решение есть. Ты будешь моей и точка! Если закон это запрещает, я его перепишу, став правителем. И никто не запретит мне на тебе жениться. И ещё...
Опешившая кареглазка выглядела настолько шокированной внезапной переменой в поведении наследного принца, что не могла найти слов для отказа.
–...мне не нравится обращение Ваше Высочество. Называй меня по имени.
– Б-б-бельтран? – неуверенно спросила девушка.
– Баламут, красавица, – ответил ей маг, тепло улыбаясь. – Зови меня Баламут.