Что почитать сегодня?

– Мам, а почему папочка не пришел ко мне на утренник? Он не увидит, какое у меня красивое платье принцессы и какую я ему подготовила песенку… Дочка расстроенно и понуро опускает голову, теребя подол нежно-голубого платья, а меня пронзает болью. Ведь я не могу даже пообещать ей, что в следующий раз папа обязательно придет. Боюсь, что это окажется ложью. Сколько ни просила Филиппа принимать участие в жизни дочери, Балахчин постоянно занят. На семью у него нет времени! Ну да, я же не работаю, почему бы мне не сходить на утренник? А вот папа занят, он обеспечивает наше безбедное существование...

У каждой женщины есть момент, когда она вдруг ловит себя на странной мысли: “Когда я в последний раз делала что-то для себя?” У меня этот момент случился… на кухне. Не романтично, среди котлет, математики для третьего класса и мокрых полотенец. День был тяжёлый: с утра работа, потом стирка, ребёнок вцепился в меня, потому что “мама, у меня космос в животе”, после муж, который с порога “Что у нас поесть?”, а я стою, смотрю на холодильник, пустой как моя энергия, и думаю: “А я?” Я пролистала сайт с книгами...

– Притворяется ваша жена, – раздался над ухом женский голос, в нём сквозило неприкрытое презрение. – Всё с ней хорошо, она в сознании. Я хотела возмутиться, даже закричать, но из горла вырвался лишь жалкий стон. Тело казалось налитым свинцом. Где я? Что со мной? Сил не было. Совсем. Меня словно выпили до дна. Всё, что я могла – это смотреть. Я сидела за старым, обшарпанным столом. А прямо передо мной, выступая из полумрака комнаты, стоял мужчина. Он был красив пугающей, хищной красотой. Иссиня-черные волосы падали на высокий лоб, резко контрастируя с аристократической бледностью кожи...

— Я люблю другую женщину и ухожу к ней. Слова Дениса ударяют по барабанным перепонкам. Не этого я ожидала, когда встретила его с работы, наготовила первое и второе, сервировала стол. Сейчас глупо пялюсь на шелковые салфетки, так любовно наглаженные мною, и не могу поверить собственным ушам. — Ты шутишь? — сглатываю. Денис сидит на своем месте и смотрит не на меня, а в пустую тарелку. Вид его не выражает никаких эмоций. Ни раскаяния, ни извинений. — Нет. Мы с Лизой давно вместе. Я не могу больше скрывать это и жить на две семьи...

Утро субботы встретило меня не запахом оладий и шкворчанием сковородки, а гулкой, звенящей тишиной. Я открыла глаза и по привычке, выработанной десятилетиями, потянулась к тумбочке с мужской стороны кровати — выключить будильник, чтобы Витя поспал еще пять минут. Рука наткнулась на холодную, пустую поверхность. Будильник молчал. Вити не было. Секунду я лежала, глядя в потолок с той самой злосчастной трещиной, и глупо надеялась, что вчерашний вечер мне приснился. Ну, бывает же такое? Кошмар. Дурное наваждение после бокала наливки...

– Она борется за свою семью. А ты... ты просто уничтожил ее. Слова свекра, такие тихие и такие тяжелые, повисли в воздухе, вдавив меня в пол. Я видела, как Игорь пошатнулся, будто от физического удара. Его самоуверенность, его праведный гнев – все разбилось о каменное осуждение в глазах его же отца. И странное, горькое, совсем не благородное чувство удовлетворения шевельнулось во мне. Да, пусть видит. Пусть поймет, что он не жертва в этой истории, которую так упорно разыгрывал. – Отец... – его голос прозвучал недовольно...

Я кручусь на кухне уже больше часа и ловлю себя на том, что улыбаюсь. Не потому, что есть особый повод, а потому что у меня так всегда, когда готовлю для Виктора. Даже если знаю, что он придет сытый. Даже если говорил утром, что будет корпоратив и ужинать не станет. Я все равно не могу иначе. Руки сами тянутся к продуктам, мысли – к нему. На плите томится соус. Я помешиваю его деревянной ложкой, осторожно, чтобы не пригорел, и вдыхаю аромат. Он густой, домашний, с ноткой чеснока и свежей зелени...

Утро выдалось мрачным, но детей надо было везти в школу и садик. Эти рутинные дела стали для меня чуть ли не спасением от навязчивых мыслей. Майя первая запрыгнула в машину, её ручки неугомонно возились с ремнём безопасности. Она жаворонок, и по утрам гиперактивна. А Саша — совушка, как всегда по утрам, была сонной, неразговорчивой и полностью в своих мыслях, пристегнулась и глядела в окно. — Мам, мы после школы в музей идём, не забудь, — сказала Саша, когда уже выходила из машины. — Да-да, помню, малыш, — ответила я, стараясь не выдать своего состояния...

— А куда это ты собралась? — сестра с недоумением следила за тем, как я собираю вещи. — Ты что решила, что я прямо сейчас въезжать в твой дом собралась? — Оксана, как у тебя хватает наглости вообще на глаза мне показываться? — я переложила свои документы в пластиковую папку, а папку затолкала в чехол, куда успел последовать ноутбук. — А почему ты решила, что это наглость? — удивилась сестра. — Софья, ну давай не будем ханжами, а? Ну ты же выше этих бытовых скандалов. Ты у нас серьёзная, взрослая...

– Вы мальчика не видели, невысокий такой в костюме супергероя? Хватает за рукав, останавливая меня, заплаканная женщина. – Ваня! Вань! – оглядывается по сторонам. – Вы его сейчас потеряли или в здании раньше? – спрашиваю спокойно, чтобы ей передавалась моя уверенность, что ребенок найдется. – Они в прятки играли, у него день рождения… – хватает жадно воздух, – а потом это… – машет руками. – Всех выводили, а я его найти не могу. – Найдется обязательно. – Мы вон в той части здания были, – показывает мне пристройку, проход из которой в главный корпус обрушен...

– Надька, посмотри, влезешь в плащ? Дочка похудела после родов, вещи раздает, – спрашивает Филипповна, устало вздыхая и расстегивая грязный, в пятнах халат. – Не знаю… – ошарашенно моргаю я. – А почему вы мне… предлагаете? Может, Татьяна Андреевна или… – Они померили, Андреевне он велик. У тебя же пятьдесят четвертый? Она бросает халат в большой, синий бак для грязного белья и выходит из подсобки, а я… Замираю возле зеркала, улавливая отражение чужой, незнакомой мне женщины… Белый халат с пятнами...

Сегодня мы дали очередную трещину. Больно. Страшно. Но слишком ожидаемо. “ Ночевать не приеду. Занят.” Четыре слова, которые не обрадуют ни одну женщину. Я подошла к окну и сложила руки на груди. Тяжело выдохнула. Долго и протяжно. – Что не так? – который год задаю себе этот вопрос. Так же и абсолютно противоположный. – На чем мы еще держимся? Мы с Лешей уже не молоды, двадцать лет в браке, пять из которых живем как соседи. Что только не придумывала, как только не наряжалась, глаза его больше не горят, когда он на меня смотрит...