В предыдущей статье мы с вами рассмотрели события 9 марта 1814 года, когда стороны противостояния готовятся к Генеральной битве. К Наполеону подошло крупное подкрепление — 7-й армейский пехотный корпус маршала Удино 6 500 человек. Следом подошла кавалерия генерала Сен-Жермена 2 500 сабель. Наполеон посчитал, что имеющихся у него на данный момент сил около 30 000 человек, из которых около 10 000 кавалерии, достаточно для начала сражения.
И мы с вами продолжаем внимательно следить за развитием событий...
*
*
Итак, на дворе у нас 9 марта 1814 года. Утро. Наполеон приказал провести усиленную рекогносцировку, которая выявила некоторую неточность в расчётах Наполеона относительно сил неприятеля.
А именно, Наполеон ещё более твёрдо считает, что союзники готовятся не наступать, а наоборот, отступать. Прикрывать своё «большое отступление», фельдмаршал Шварценберг, — командующий армией союзников, оставит лишь небольшие арьергардные отряды. Оперируя в голове именно таким развитием событий, Наполеон приказывает начать «дело» и как можно скорее.
9 марта 1814 года в 10 часов утра французская кавалерия генерала Себастьяни пошла в атаку. Как мы с вами уже знаем, Наполеон разместил всю свою кавалерию на правом крыле армии. Следом за кавалерией Себастьяни, должен ударить маршал Ней, занимающий левое крыло армии.
Далее происходит что-то совсем трудно объяснимое.
Перед атакой французским солдатам внушили, что неприятель малочислен, слаб и собирается отступать. Нужен лишь один решительный удар, чтобы опрокинуть неприятеля и обратить его в бегство. Каково же было удивление французских солдат, когда из-за ближайших холмов появилась огромная армия неприятеля; серая масса людей такая многочисленная, что невозможно всю её окинуть взглядом, невозможно увидеть её пределов. Она уходит за горизонт и справа, и слева, и вдаль. Десятки и десятки тысяч солдат. Впереди этой огромной армии, угрожающе скалясь своими чёрными пастями, располагаются многочисленные артиллерийские орудия. Как могла разведка Наполеона проглядеть всё это? Наиболее вероятно, что разведка всё-таки докладывала Наполеону истинное положение вещей, но Наполеон не мог это принять, не мог «победить себя», перебороть своего твёрдого убеждения, что Шварценберг слабак, он непременно отступит. И Наполеон всё ещё верит, что вот сейчас Шварценберг непременно дрогнет, начнёт отступление, нужно только вдарить покрепче.
И сегодняшнее сражение началось. Кавалерия Себастьяни почти 10 000 сабель атакует левый фланг союзников, наносит свой первый и главный удар по авангарду Раевского, — русской кавалерии под командованием генерал-лейтенанта Палена Петра Петровича.
Первый удар французской кавалерии оказался очень страшен, он смял всю первую линию Палена. Начался сабельный рукопашный бой. Ой-ой-ой, волнение закрадывается в сердце. Страшно представить, что может быть дальше? Может посыпаться весь фланг, а затем и весь фронт...
Но без паники. Русские кавалеристы стойки, храбры, и выносливы. Они отчаянно дерутся, словно разъярённые медведи, и если так пойдёт дальше и они не дрогнут, то французам будет несладко. А ведь это только русский авангард. Позади весь корпус Раевского. Бой продолжается. Французы прорвали первую линию обороны русских, но крепко увязли во второй.
Французская кавалерия уже потеряла свой атакующий потенциал и выдыхается. Русские хорошо держатся. Наполеон бросил в бой всю свою кавалерию и рискует потерять её всю, не достигнув поставленной цели. А задача ни много ни мало — опрокинуть весь левый фланг неприятельской армии.
Наполеон уже знает, что союзники имеют значительный перевес в численности, и всё сильнее начинает опасаться, как бы неприятель не обошёл его и не ударил по флангам.
И вдруг Наполеона осенило.
«Боже мой, — вдруг подумал Наполеон, — меня же провели как мальчишку. Как самого бездарного капрала, единственным боевым опытом которого была игра в оловянных солдатиков. В детстве».
Взвесив все «За» и «Против», Наполеон быстро приходит к выводу, что Шварценберг вовсе не планировал отступать, но с самого начала желал драться, имея значительный перевес в живой силе. В такой ситуации Наполеон быстро потеряет ударные части, остальные непременно побегут. Если рухнет правый фланг и центр, один левый фланг, где сосредоточена его гвардия, не выстоит.
Наполеон обычно очень сдержанный, умеющий держать себя в руках, сейчас чрезвычайно разволновался. Словно пингвин на лежбище, он ходит туда-сюда, закинув руки за спину. Император не может поверить, что его обманули.
«Нужно немедленно спасать армию», — решает Наполеон.
И отправляет Нею и Себастьяни приказ отступать.
Ней, получив приказ Наполеона к отступлению, первым делом начинает выводить из боя гвардию, пытаясь сохранить её. Одну дивизию Ней оставляет на поле боя для прикрытия отступления остальных.
Вероятно, это отступление Наполеона должно побудить Шварценберга действовать более решительно и начать окружение более малочисленной армии Наполеона, но Шварценберг колеблется. Его терзают смутные сомнения, а именно. Шварценбергу кажется, что Наполеон заманивает его в ловушку. По мнению фельдмаршала, на поле боя далеко не все силы Наполеона, значительные силы Наполеона сейчас на флангах его армии и они скрыты. Но они молниеносно нанесут удар, как только союзники перейдут в наступление и расслабятся от предвкушения быстрой победы.
Что заставляет командующего так считать? Есть некоторые разведывательные донесения, говорящие о том, что у французов имеются силы на флангах, но не уточняются насколько они мощны. Обнаружены три полка французской кавалерии на правом фланге; Шварценберг считает, что это только авангард, их больше. С другой стороны принц виртембергский докладывает, что на левом фланге у городка Мери вечером замечено расположение многочисленных пехотных биваков неприятеля. Шварценберг опасается, что это французские войска маршала Макдональда, а у того до 33 000 пехоты, шутка ли.
Может быть Шварценберг ошибается и замечены лишь небольшие отряды противника, а может быть созданы мощные ударные группы, готовые нанести сокрушительные удары по флангам. Не имея более достоверных и точных разведданных, Шварценберг не может рисковать. Наполеона нельзя недооценивать.
«Бонапарту меня не провести, — думает Шварценберг. — Он заманивает меня в ловушку. Он хитёр, но я хитрее».
Однако время идёт, а Шварценберг не предпринимает ничего. Он не знает, наступать ли ему, ожидать ли атаки неприятеля, или вовсе начать отступление.
Наполеон же, в отличие от Шварценберга, никогда не колеблется, принимает решения молниеносно и придерживается их. Вот и сейчас, быстро оценив обстановку, Наполеон понял, что был неправ и мгновенно изменил план действий. Наполеон приказал отступать всей армии за реку Обу. Да, если бы Наполеон знал, что Шварценберг будет медлить, император остался бы на поле боя до вечера, а в темноте ушёл. Но Наполеон не знает наверняка намерений противника.
Маршалу Удино Наполеон приказал удерживать город Арси числом до трёх бригад в качестве арьергарда. Всем остальным уходить как можно быстрее за Обу.
Шварценберг приказывает не производить никаких атакующих действий и вообще стоять на исходных позициях. Командующий не может принять решение, что делать дальше и созывает корпусных командиров в штаб на военный совет...
Интересно, действительно ли Наполеон решил «бросить всё» и вот так быстро сбежать, уйти за реку или это часть его какого-то гениального плана разгрома союзников? Это мы узнаем с вами, дорогие мои товарищи, в следующих статьях, а на сегодня заканчиваем...
>А вот и следующая статья<, дорогие товарищи.
