1.
Станислав Игоревич, мужчина сорока восьми лет, худощавого телосложения, приятной внешности, поступил в инфекционное отделение областной больницы в тяжёлом состоянии: высокая температура, непрекращающийся кашель, боли в мышцах, судороги конечностей. Врачи не смогли поставить диагноз, даже после исследования его анализов - неизвестная инфекция и всё, есть поражение легких - не критическое, видоизменения в лёгочной ткани, но смогли облегчить его состояние сильными медикаментами. Через несколько часов он почувствовал себя значительно лучше: температура упала до тридцати восьми градусов, боли утихли, кашель стал редким и поверхностным. Он стал разговаривать, пытался улыбаться и шутить, но было видно, что сил у него совсем мало, даже для беседы, для ответов на вопросы и дышать тяжело. А самое главное, он потерял зрение из-за этой инфекции, но об этом врачи узнали не сразу, а как только его состояние стабилизировалось и он смог разговаривать, плохо разговаривать, медленно, с сильной одышкой. Меня, молодого врача, обязали быть внимательным в ночную смену и следить за его состоянием здоровья - пациент, я так понял, важный, на особом счету, раз такое пристальное и дотошное внимание к его персоне. Меня это заинтересовало, крайне сильно заинтересовало и хотя мне было категорически запрещено с ним разговаривать - любопытство взяло верх.
Я заступил на дежурство в семь двадцать вечера, что-то сегодня рано приехал на работу, сел на автобус, водитель которого гнал по маршруту, пытаясь нагнать время, и когда последние врачи ушли, то сделал обход отделения, предварительно облачившись в специальный костюм. Тринадцать пациентов, в восьми палатах и восемь палат пустовало, но самое интересное, что Станислава Игоревича положили в тринадцатую палату - врачебный юмор ещё тот, чёрный юмор и порой совсем не смешной.
Станислав Игоревич сам махнул мне рукой, типа присядь, не уходи, не торопись, а меня два раза просить не нужно, тем более, что самому было очень интересно узнать, что с ним произошло, где он эту неизвестную заразу подхватил. И я остался в его палате. Осведомился о его состоянии, а потом и задал вопрос, ответ на который пришлось слушать всю ночь, с перерывами, так как он говорил медленно, но подробно, и рассказчик был прямо от Бога, заинтересовал меня с первых минут и держал в напряжении до самого конца. Знал бы я, что конец его истории - это только начало тех зловещих событий, которые начнутся в скором будущем, а точнее уже следующим днём и хорошего не будет.
" Я проработал на "СпецХимПроме" более двадцати пяти лет, почти с самого его основания, не помню уже точно год - семьдесят седьмой или семьдесят восьмой, за пару лет до Олимпийских игр в Москве. Вот это точно помню, в этом я уверен. Хотели ещё с женой поехать на Олимпиаду, посмотреть своими глазами. Далеко конечно с Сибири, на самолёте лететь, страшно до жути, но видно не судьба была: заболел сын, Вова, да сильно заболел и мы не поехали. Уже и билеты были на руках и гостиница номер забронирован и отпуска с женой взяли. Ну не судьба и всё тут. Брат поехал вместо нас, со своей женой. Фотографии потом показывал всем. Как мы ему завидовали. Да, все ему завидовали в посёлке. Да только со временем забыл он кому обязан был этой поездкой. Разругались с ним давно, за дело. Уже лет пять или более не общаемся. А виноват-то он сам: характер дрянной, высокомерный, но я его давно простил, да вот звонить гордость не даёт. Я тоже с характером. И не простым характером."
Приступ сильного кашля прервал его медленный рассказ, но от лекарства он отказался, несколько минут переводил дух, промокнул платком слёзы, выступившие на глазах от кашля и продолжил. Но теперь рассказывал ещё медленнее и его рассказ чередовался кашлем, но он упорно отказывался от лекарства.
"Ладно, не о наших с братом отношениях говорить. Наше это с ним дело и касается только нас. Придёт время - свидимся, поговорим, простим друг друга. Да...!
Так вот! Ушёл от темы! Ты извини меня, Николай! Хорошее предприятие тогда было, современное, большое: восемь цехов, в которых что только не делали: от резинотехнических изделий для станков, машин, до пластмассы, а применение её в те годы увеличивалось, каждый год потребность росла и предприятие работало круглосуточно, в три смены, почти две тысячи сотрудником. Я пришёл простым инженером, думал недолго поработаю, на север хотел, на нефтяные месторождения, за большой зарплатой гнался, но встретил Валю, мою будущую жену, и всё решилось в одну минуту, все планы резко изменились, вся жизнь изменилась. Люблю я её сильно. Двадцать семь лет женаты. Двух красавцев сыновей вырастили, воспитали, женили, но пока внуков и внучек нет, ждем. Во как! А теперь вот я подхватил что-то. И чувствовал, что не нужно было лезть в чан, не нужно было эту тварь доставать оттуда. Ладно, тороплюсь. Дойдёт рассказ до это момента, а пока по порядку, пока всё помню, пока в памяти. Как-то не по себе становится, озноб бить начинает..."
Оказалось, что у него снова стала подниматься температура и пришлось делать укол, сбивать её и уговорить выпить лекарство от кашля - уговорил. Через полчаса Станиславу Игоревичу стало лучше и он продолжил свой рассказ, невзирая на мои уговоры отдохнуть и набраться сил.
"На заводе остановился, помню, память хорошая всегда была, не жаловался. После девяносто первого года и началось непонятно что и продолжалось довольно долго - завод покупали, продавали, вывозили оборудование, останавливали то один цех, то другой, хозяева менялись часто и жить стало трудно, но выдержали. А как завод прибрал к рукам один известный олигарх так жизнь стала налаживаться, предприятие заработало, оборудование новое привезли, цеха стали запускать, а то всего три цеха работало в половину своей мощности. Теперь шесть цехов работает. И вот решили запустить и последние два цеха. Пришло новое оборудование для цеха пластмассовых отливок. Вскрыли пломбы, вошли в громадный цех, который был законсервирован на долгие пять лет, опечатан и пять лет в него не ступала нога человека, - приступ кашля прервал его рассказ и он попросил воды, отдышался и продолжил рассказ, но уже медленнее, с длинными паузами и кашлем, - большие чаны, с остатками химического коктейля, много пыли, паутины и резкий зловонный, химический запах. Анализ воздуха не показал опасных для человека веществ и мы приступили к демонтажу оборудования. Когда вскрыли первый чан, массивная крышка сильно прикипела и никак не хотела открываться, намучились мы с ней, то и обнаружили их... . Думали, что показалось, хоть начальник производства утверждал, что воздух чистый, но мы знаем, что ложь это, респираторы зачем дали всем, надышались наверное, галлюцинации начались. Но нет! В густом растворе на дне чана шевелились удивительные создания, напоминавшие дождевых червей, больших таких, склизких, и вот оттуда шла эта вонь, едкая, от которой слезились глаза и от респираторов толку было мало. По форме правда они были больше похожи на кальмаров или осьминогов, так как имели с одной стороны тела длинные щупальца, сантиметров по тридцать в длину, не то пять, не то шесть. Но не это главное, Николай, а большие черные глаза этих существ. Создавалось впечатление, что они смотрят на нас и не просто смотрят, а изучают, внимательно изучают, разумным взглядом. И это было страшно, до мурашек...!"
И тут раздался звонок - вызывал пациент одной из палат и мне нужно было покинуть своего рассказчика на самом интересном месте. Эх, бывает!
