Я помню свой первый год в школе очень хорошо, вплоть до мельчайших подробностей. Наверное, каждый учитель, да и не только учитель, очень хорошо запоминает все события первого года работы. Тем более, что мой год был очень насыщенным. Но обо всем по порядку.
Педвуз я окончила в далеком 1994 году. Распределения, как при советской власти, тогда уже не существовало, но школу мне порекомендовали, кстати, там были не только вакансии филолога. Забегая вперед, скажу, что в рекомендованную школу я не пошла, испугалась: школа была огромная, суетливая, директор замученная, дети бегали по коридорам и вопили как резаные. Но не это испугало. Директор, едва взглянув на меня, сразу согласилась принять на работу и стала мечтательно говорить о том, что мне непременно нужно взять старшие выпускные классы. Согласитесь для выпускницы вуза, которая в школе проходила только практику, данное предложение показалось весьма странным, обычно молодые специалисты "тренируются" на пятиклашках. Я обещала подумать, но уже твердо знала, что в эту школу я не пойду.
Путь домой лежал мимо школы, которая в нашем районе считалась одной из лучших. Что-то меня толкнуло, и я зашла. Директор долго и внимательно разглядывала меня, потом позвала завучей, которые тоже достаточно долго рассматривали меня ( До сих пор не понимаю: по внешнему виду что ли выбирали), но меня взяли, дали сразу тридцать часов нагрузки и классное руководство в пятом классе. Сейчас редко кто из молодых специалистов берет классное руководство в первый год работы. Моего же желания никто не спрашивал, тогда иметь классное руководство, тем более для филолога, считалось нормой.
Два пятых класса оказались очень милыми: ребята были добрые, работоспособные и почему-то старались меня чем-нибудь накормить: я постоянно находила на своем столе анонимные конфетки и печенья, несколько раз даже бутерброды с колбасой. Но вот седьмой... Это было нечто: едва взглянув на меня, дети сразу "поняли обо мне все". Нет, они не грубили, не подкладывали мне кнопки на учительский стул, они меня просто не замечали. Уроки русского языка и литературы превратились для них в большие перемены, разве что только в коридор выйти было нельзя. Я взывала к совести, старалась перекричать 25 подростков, придумывала какие-то игры - бесполезно. Во второй четверти я сдалась: заходила в класс, писала задание на доске и с нетерпением ждала, когда прозвенит звонок. Выполнять задания детки тоже не торопились...
До сих пор не понимаю и не принимаю порочной практики давать молодым неоперившимся учителям классы "повышенной трудности" Правда, в школе,в которой работаю сейчас, слава Богу, подобного нет, все трудные классы у меня ( Здесь обязательно должен быть ехидненький смайлик) Итак, в 7 б я каждый день шла, как на расстрел. Надо сказать , что я была у них уже пятым учителем русского. Мои более опытные коллеги не выдерживали более полугода. Знания у детей, сами понимаете, были соответствующие их поведению.
В школе была очень интересная практика: в начале и в конце года были контрольные работы ( диктанты), но проводил и проверял их не ведущий учитель, а его коллега. Так вот, мой "любимый" 7 б написал стартовую работу без единой тройки, то есть все 20 с небольшим работ были написаны на "2". В это трудно поверить, но это факт. Потом я таких безграмотных классов не встречала. Забегая вперед, скажу, что итоговый диктант дети написали "лучше": появилась одна тройка ( здесь тоже ехидненький смайлик)
В своей первой школе я проработала всего год. В конце четвертой четверти директриса ( обязательно посвящу ей отдельный рассказ) вызвала меня к себе и, укоризненно глядя на меня, с придыханием в голосе сообщила , что я "загубила класс", да-да, тот самый 7 Б. "Как так, всего одна тройка, остальные двойки, что вы делали весь год?" На что я ей вполне резонно ответила, что в начале года были одни двойки, так что ощущается некий прогресс. Директриса грозно взглянула на меня, и я поняла, что в этой школе мне оставаться совсем не хочется. Вот так, после года работы меня попросили на выход. Весь год, по большому счету администрации и коллегам со стажем было на меня наплевать, барахталась сама, как могла. Вы думаете, я не просила помощи... Наступив на горло собственной гордости, я просто умоляла завуча сходить на мои уроки, но, как во всем известном фильме, "сама-сама-сама".
Это потом я узнала, что моя кандидатура на вылет была третьей: сначала директриса просила уволиться пенсионерку, потом одну не очень грамотную учительницу ( о ней тоже будет отдельный рассказ), но более закаленные в педагогических боях дамы сказали решительное "нет". А место освобождалось для одного молодого человека. Мужчина в школе - явление редкое, тем более, что юноша уже успел отличиться на педагогическом поприще, выиграл какой-то конкурс. Директриса страстно мечтала увидеть его в рядах своих "бойцов". Но юноша оказался непростой: в самый последний момент передумал, видимо, родная школа, посулила ему более сладкий пряник, и пришлось "бедной" главе школы искать учителя чуть ли не 31 августа. Я была "отомщена": новый филолог оказалась не очень профессиональна и к тому же нечиста на руку, потихоньку воровала деньги из карманов своих коллег в учительской.
Это сейчас я с легкостью пишу о своем увольнения, а тогда я переживала, очень. Интуитивно я догадывалась, что у меня не получилось "загубить класс", все было загублено до меня, но тем не менее... Прошло лето, и я устроилась в другую школу. Но это уже другая история. До встречи, мои читатели, надеюсь, вы у меня появитесь.
