Марина сидела на кухне с довольной улыбкой, баюкая ушибленную руку.
«Точно, не перелом, - думала она, - Скорее всего, ушиб, но на предмет трещины надо будет сделать рентген».
Над кружкой поднимался парок, подсвеченный бра над кухонным столом, верхний свет был потушен. Тишина, спокойствие.
Марина выглядела умиротворенной, а в душе ликовала:
- Какие же мы все-таки молодцы! – прошептала она, разгоняя пар над кружкой своим дыханием, - Так и надо!
Рука, конечно, болела. Но это была не та боль, которая могла вызвать слезы, и не та, которую глушат таблетками. По сравнению с тем, что Марине пришлось вынести в свое время, эта боль не шла ни в какое сравнение.
- Это мне еще повезло, - с улыбкой проговорила Марина, подув на горячий чай, - Римма-то вообще в больнице.
У Риммы была рассечена бровь, и заплыл глаз, но благодаря именно этим жертвам они провернули просто замечательную операцию.
Улыбка стала не такой лучезарной:
- А мне помочь было некому, - здоровой рукой Марина придвинула чашку, - К сожалению.
- Капитан, успокой свое рвение! Не будет она ничего писать! – говорил Роман на повышенных тонах, - Сами тут все порешаем, в кругу семьи!
- Поступил вызов, - ответил капитан Кузнецов, - Я должен отреагировать.
- Пришел? Считай, отреагировал, - отмахнулся Роман.
- Гражданин, я вижу признаки противоправных действий, - настаивал капитан.
- Ну, пошумели немного, - Роман понял, что капитан так просто не уйдет, - Выпиши штраф за нарушение тишины, или как это у вас называется. Я тебе сразу его оплачу и даже чека не потребую.
- Гражданка, - обратился капитан к Марине, - С вами все в порядке?
Марина стояла в углу комнаты, прильнув к стене.
- Все с ней нормально, - ответил за нее Роман, - Упала она нечаянно, за край ковра зацепилась.
- Соседи слышали шум драки и крики о помощи, - капитан Кузнецов сверился с заявлением.
- А это телевизор! – нашелся Роман.
- Телевизор, - прошептала Марина из угла.
- Соседи показали, что это у вас происходит систематически, - заметил капитан, - Я хотел бы разобраться. Имеется подозрение на домашнее насилие!
- Но доказательств-то нет, - хмыкнул Роман, - Маринка ничего писать не будет, а соседи нас просто ненавидят, потому напраслину наводят.
- Я могу вас задержать для выяснения обстоятельств дела, - сказал капитан Кузнецов, - Только по подозрению имею право!
- Капитан, оно тебе надо? Давай на месте договоримся, - предложил Роман, - Выпиши два штрафа, а себе в бумажках запиши, что провел разъяснительную беседу.
- Гражданка, - опять капитан обратился к Марине, - Вам есть, что сообщить по факту вызова?
Марина молчала, со страхом поглядывая на Романа.
- Послушай, капитан, или мы с тобой договоримся здесь и сейчас, или ты забираешь меня в обезьянник, а завтра я вызову адвоката и договорюсь с твоим майором. Тогда еще и тебе по шапке прилетит, что ты законопослушных граждан необоснованно лишаешь свободы. Ну?
Капитан Кузнецов тяжело вздохнул. Без заявления явно потерпевшей стороны, без серьезных травм, ему прицепиться не к чему. Да и участковым он стал всего месяц назад, а Роман, судя по обстановке в квартире, имел достаточно денег, чтобы договориться с майором, который не преминет испортить жизнь молодому участковому.
- Штраф я выпишу, - сдался капитан, - Оплатите в банке. А по поводу шума и конфликтов, надеюсь, больше не повториться.
- Конечно, конечно! – заверил его Роман, - В первый и последний раз! Честное благородное слово!
Когда за капитаном закрылась дверь, и Роман вернулся в комнату, Марина прошептала:
- Ромочка, мне в больничку надо. Плохо мне совсем.
- Потерпи полчаса, - жестко сказал Роман, - Пусть этот отъедет подальше.
Большая любовь делает людей слепыми, глухими и учит всепрощению. Жертвой именно большой любви была Марина. Но любви не к мужу Роману, а к собственному отцу.
В лихое время конца прошлого века ее отец решил начать бизнес. Да, так неудачно начал, что половина его сделок были за гранью законодательства. На остатках удачи, ему удалось скрыть свои противоправные действия, кому подарком, кому услугой, а кому и угрозой расправы. Только правда всегда наружу вылезает, как ее не прячь.
Появился интересный человечек, осведомленность которого поражала. Предъявил он документы, по которым папа Марины мог лишиться свободы лет на десять и попросил сущую мелочь, девяносто процентов бизнеса, а чтобы даритель не быковал и заднюю не дал, выдать Марину за его сына.
- Это моя гарантия! – сказал папа Романа.
А чтобы у Марины сомнений не было, ее во все дела посвятили. Так еще Роман свою сторону прикрыл:
- Будешь хорошей послушной женой, и папа твой не окажется на нарах!
Только этой фразы хватило Марине, что ждет ее совсем не сказочная жизнь. И как в воду глядела.
За первые два года «счастливой» семейной жизни, Марина обзавелась трещиной в ребре и переломом мизинца на руке. Синяки, кровоподтеки и ушибы она даже не считала.
- Доченька! – восклицал папа, - Лучше я сяду, чем тебе такие муки терпеть!
- Папа, не говори ерунды! – отмахивалась Марина.
Такое предложение отца, конечно, избавило бы ее от издевательств, но был еще один любимый человек, Маринина мама. У нее было больное сердце. Если бы отца посадили, она, вряд ли, пережила. А о злоключениях в семье Марины ей просто ничего не говорили. Берегли.
Единственный период в семейной жизни, когда Марина обходилась без побоев, была беременность. Но уже через месяц после родов она попала в больницу с переломом ноги.
- С лестницы упала, - говорила она, - Глупейшая случайность.
А этих «глупейших случайностей» было столько, что не сосчитать.
Она понимала:
- Рано или поздно он меня убьет! – но большая любовь к родителям не позволяла ей уйти от тирана и садиста, которым оказался ее супруг.
День освобождения Марины от семейной тирании был омрачен смертью ее отца. Что и позволило ей сбежать вместе с сыном. Она после поминок поехала не домой, а к маме на дачу. А уже там, держа оборону, добивалась развода и раздела имущества.
У Романа с его папой оказались слишком хорошие адвокаты, поэтому Марине перепали лишь копеечные алименты, а квартиры, машины и бизнес были оформлены на подставных людей.
Марина и ее мама не остались на улице, но и особых капиталов после смерти отца не было. Лишь квартира в городе и дача.
Как и предполагалось, смерь отца Марины, а потом и развод, со всеми вытекающими подробностями, мама Марины не перенесла.
- К черту все! – решила Марина.
Продала квартиру, дачу и уехала с сыном в небольшой городок в области.
- Тут и жизнь спокойнее и люди проще, - оправдывалась она перед самой собой.
Устроилась продавцом в магазин и зажила спокойно. Только на перемену погоды начинали ныть былые переломы.
Крики на площадке перепугали до смерти, напомнив о той жизни, от которой Марина сбежала. Слишком хорошо она помнила звук хлестких ударов и сдерживаемые крики. Сама когда-то так же старалась кричать, чтобы не провоцировать соседей вызывать полицию.
Замерла, затаилась. Колотило так, что зубы стучали. А потом как ушат ледяной воды. Марина выскочила на площадку:
- Козлина, оставь женщину в покое! Храбрец, блин, с бабой воевать!
И еще минуты три ругательных выражений с такими сравнениями, что соседский буян взревел на весь подъезд:
- Ах, ты ж, собака!
Марина закрылась, но перелом запястья заработала, а еще с десяток ссадин и синяков. Только страха в глазах не было. Даже намека на страх или страдания. Улыбка была. Довольная и страшная.
Марина сама вызвала полицию, написала заявление о нанесенных побоях. А второе заявление, что вышла на защиту соседки, которую тоже не мешало бы обследовать.
Скорая по горячим следам осмотрела Римму и установила, что у той вывих плеча и гематома в области груди.
- Рентген надо, - сказал врач.
Римма писать заявление отказалась. Боялась, как когда-то Марина, что он вернется и закончит начатое. А Марина свое уже отбоялась. Она настояла на обвинениях, и муж Риммы поехал на государственный курорт в отель ползвезды.
Не успел доехать, как Римма, обработанная Мариной, таки написала заявление, и срок у мужичка чуть-чуть подрос.
- Если бы ты знала, как я его боялась? – делилась своей бедой Римма на кухне, когда ее уже почти бывший муж поехал по этапу.
- Знаю, Риммочка! – отвечала Марина, - Сама так же дрожала по углам, боясь показаться на глаза.
- Я же никогда ему не перечила, ни словом, ни взглядом! – оправдывалась Римма.
- Не ищи ему оправданий, ты ни в чем не виновата! – успокаивала ее Марина, - Им не нужен повод, таким гадам, как твой муж или мой! Из-за своей слабости и мерзости, им нужно главенствовать, повелевать, доминировать.
- А мы слабые и зависимые, поэтому нас и бьют, - поняла Римма.
Переломы заживали, раненые души излечивались, а боль, страх, чувство собственного бессилия не уходили.
- А сколько еще таких девчонок? – то ли спросила, то ли сообщила Римма, - Это же не жизнь!
- Саша, - Марина подозвала сына, - Подойти к той девочке, предложи поиграть и отведи на горку!
- Хорошо, мама!
Мальчик подбежал к девочке, которая сидела у песочницы, взял за руку и увел на горку. Это место Марина выбрала специально, потому что горка находилась на площадке, огороженной забором от остального двора.
- Так, - сказала Марина, - Девочку увели.
- Поняла, - сказала Римма, - Выдвигаюсь.
Она направилась к беседке, где сидели родители девочки. Папа был не трезв, а мама пыталась увезти его домой. Он отбрыкивался, ругался и уже пару раз въехал маме в живот.
Это была не случайная пара. Марина их приметила у себя в магазине. Молодая женщина безропотной овечкой ходила за мужем, и тащила корзинку, куда он сложил три бутылки водки, половину буханки хлеба и упаковку самых дешевых сосисок. А когда она на кассе попросила купить дочке леденец на палочке, он, отобрав корзинку, ударил ее кулаком в бок.
Она согнулась от боли, но ничего не сказала.
Марина сразу распознала в ней жертву, но поднимать шум в магазине не стала. Позвонила Римме, которая проследила за ними до самого дома.
Не нужно было объяснять, что, почему, зачем. Женщины готовили операцию по спасению такой же жертвы, какими были они сами.
- Что это за безобразие? – воскликнула Римма, подойдя к беседке, - Тут дети гуляют!
- Пошла на …! – выдал мужчина.
Его жена от крика спряталась за перилами беседки.
- Да, как ты смеешь!? – Римма перешла на визг, от которого у мужиков сносит крышу, - Пьянь подзаборная!
- Ах, ты! – взревел мужик.
Криков было недостаточно, поэтому тут появилась Марина:
- Как вы смеете кричать на женщину? – сразу с визга начала она, - Пес ты шелудивый!
Богатство ругательного русского языка в понятных выражениях посыпалось на мужика, доводя того до белого каления.
Полицию Марина вызвала, как раз перед тем, как подойти. Так что Римма всего лишь получила в глаз, а самой Марине досталось по руке, когда она прикрывала лицо.
Олю, именно так звали жену дебошира, Марина забрала к себе домой, где объяснила, что нет причин достойных того, чтобы терпеть побои.
- Нет, и не может быть никаких оправданий! У тебя есть ты и твой ребенок – это в первую очередь, а все остальное во вторую! А если ты думаешь, что сама не справишься – глупости! Мир не без добрых людей!
Олю и ее дочку Марина не отпустила домой.
- Успокойся сначала и подумай, нужен ли тебе такой муж? За избиение меня и моей подруги он уже получит. И в твоей воле ему добавить, чтобы его сдуло из твоей жизни. Но право за тобой, - говорила Марина.
- Спасибо, - робко ответила Оля, - За все спасибо!
Марина знала, что Оле хватит сил освободиться от тирании, в которой она жила много лет. И заявление напишет, и медицинское освидетельствование пройдет. Переболеет и будет жить дальше.
- Рука только болит, - прошептала Марина, сидя на кухне с чашкой остывшего чая.
Но это была не та боль, которая огорчает. Это была цена, которую Марина готова была платить за каждую жертву, которую получится вырвать из лап домашнего тирана.
---
Автор рассказа: Ангелина Коровкина
