В 1974 году в часть пришел лейтенант Быч. Что он закончил, каким был специалистом, не знаю. Но на узле связи он стал комсоргом части, заменил старшего лейтенанта Романенко на проведении политзанятий с нашим хозяйственным взводом, который майор Монт, командир приемного радиоцентра, называл не иначе, как хозсброд.
Несколько слов скажу о старлее Романенко. Уже с нынешних своих познаний и умений могу сказать, что, как преподаватель марксизма-ленинизма, он был никакой, да и сменивший его лейтенант Быч был его достойным приемником. За два года только однажды мне удалось послушать интересную лекцию. Уже не помню по какому случаю нас собрали с разных частей в Пентагон (штаб дивизии), где пытались вложить в наши головы высокие политические идеи. И только один подполковник произвел на нас неизгладимое впечатление, привел нас в восторг, а остальное было скучно, нудно и отвратительно.
Здесь уйду маленько в прошлое. Рассказывал мой отец. К ним в 71 подвижную авторемонтную базу 12 танкового корпуса 3-ей танковой армии пришел с пополнением красноармейцем один москвич. Однажды, во время политзанятий, он прервал лекцию лейтенанта, заявив, что тот врет, что у Ленина в такой-то работе сказано совсем иное и процитировал Владимира Ильича. Оказалось, что этот товарищ еще до войны окончил институт марксизма-ленинизма. Отец рассказывал, что приехали за этим товарищем и забрали его, что через какое-то время спросили, что с ним и получили ответ, что этот товарищ уже полковник.
Но вернемся к товарищу Романенко. Я уже рассказывал, что он был у нас за автотехника, не пронимая в автомобилях ничего. С ним и ездить было невмоготу. Требовал держать скорость не более 45 километров в час и, не отрываясь, смотреть только на дорогу. У него не вмещалось в голову, что водитель обязан смотреть на приборы, в зеркала, а я был большой любитель крутить головой по сторонам.
Вот его и заменил лейтенант Быч, заявив, к тому же себя, крупным авто специалистом, мол владеет правами водителя второго класса. Это только подзадорило нас. Документы он нам не показывал, но многократно попадал в смешное положение. Вообще, становится понятным зачем возраст призыва в Советскую Армию снизили до 18 лет. Чтобы армейские самодуры выглядели умнее на фоне мальчишек, вчерашних школьников. В часть приходили готовыми специалистами только шофера и радиомастера. У радиомастеров квалификация была еще выше, чем у шоферов, даже выше квалификации офицеров. Ребята до армии закончили обучение в техникумах и вузах, и успели поработать на гражданке. Они тоже входили в состав хозвзвода, но в 1974 году их перевели в приемный радиоцентр. Но наша дружба сохранилась и довольно часто мы бегали к ним в радиомастерскую, которая находилась в домике, стоявшем в тундре, между казармой и свинарником. Они ремонтировали хозвзводовский телевизор, пока тот не сгорел напрочь, в самом прямом смысле слова. Ремонтировали мне на ГАЗ-66 реле-регулятор, поставив туда какой-то очень дорогой транзистор. Ладно, мы, шофера, со средним школьным образованием, а ребята, которые пять лет в институтах изучали марксизм-ленинизм, сдававшие государственный экзамен по научному коммунизму, обязаны были слушать лейтенантскую белиберду.
Нас, шоферов, спасали от политзанятий выезды, но это не устраивало замполитов, и однажды было решено отменять выезды до завершения двухчасового занятия. Сами посудите, как правильно управлять автомобилем без знания Кодекса строителя коммунизма? Но первое же такое занятие превратилось в импровизированный концерт. В части был прапорщик, за давностью лет запамятовал его фамилию и подразделение, поэтому назовем его Дурко. Почему на хохляцкий лад, потому что 90 процентов прапорщиков были хохлы. Если помните, то "хохол без лычки, не хохол". Назвать прапорщика Дурко полным дураком было нельзя, но и умным тоже. И надо же такому случиться, что в этот день он был дежурным по автопарку. Только лейтенант начал свою нудную и скучную речь, как чере дверь послышался телефонный звонок и требование такого-то водителя на выезд. Раздается стук в дверь класса.
-Да, да...
Дверь открывается, на пороге фигура прапорщика в шинели, затянутая портупеей.
- Разрешите войти, товарищ лейтенант.
- Войдите.
- Товарищ лейтенант, разрешите обратиться.
- Разрешаю.
- Товарищ лейтенант, рядового такого-то на выезд.
- Товарищ прапорщик, Вы знаете о приказе командира части о недопустимости отвлечения солдат от политзанятий?
- Так точно!
- Свободны.
- Разрешите идти.
- Идите.
Прапорщик отдает честь, разворачивается, согласно Уставу строевой службы, и уходит. Через минуту телефонный звонок с требованием того же водителя на выезд. Вся комедия повторяется один в один. Политзанятия становятся интересными. Так повторяется в третий и четвертый раз... Наконец лейтенант машет рукой, нас распускает, а мы с хохотом и прибаутками следуем к своим машинам. Нет, не быть нам отличниками боевой и политической подготовки. Были, по слову майора Монта, советского немца, хозсбродом, хозсбродом нам и оставаться. А боеготовность части без политически подкованных солдат, обеспечивающих жизнедеятельность всей части, конечно, остается на низком уровне.
