В 1927 году московский поэт написал замечательное произведение. Позволю себе его процитировать и расскажу, про какой адрес идёт речь.
«Жил да был на свете дом,
очень серенький при том,
не на курьих ножках,
но похож немножко.
Есть такие адреса –
поднимают волоса:
на Таганской площади
пьяны даже лошади.
За Таганкой дышит нам
Гендрикова тишина.
Но и там бывают дни –
прямо с Пятой Авени.
И пролетки и такси
тащут этих, тащут сих,
чтоб ссадить под говорок
у пятнадцатых ворот.
На последнем этаже
диспуты и споры.
Правду молвить, это ж не квартира – порох.
Как войдешь спервоначала,
вашу личность обкричало,
но не обковеркало –
слева в стенке зеркало.
Гляньте вверх, гляньте вниз:
все сердца откроет
темно-красный оптимизм,
попросту ж обои.
Ты снимай калоши с ног
и дивись: опять звонок –
говорят, что прибыли
два анфан-терибля.
Желтый цвет для настроения –
тоже, что борщу коренья:
канарейка-комната,
не весьма огромна ты!
Портативный очень стол
посредине взял и стал –
на персон не то, чтоб сто,
так на четверть ста.
У компактного буфета
общее с поэтом Фетом,
он скрипит и он прозрачен:
так его и обозначим.
Покраснев от лаф-обид
и от лит-обидок –
непрозрачен, но скрипит
Михаил Левитов.
Говорили нынче
выступит Володя,
выступил Семенчик –
не Володя вроде!
Маяковский за столом
говорит Асееву:
Ну, одну еще сдаем
и – конец веселью...»
Там дальше в таком же духе идёт описание квартиры Маяковских и Брик в Гендриковом переулке, 15. Из стихотворения следует, что в квартире 5 комнат. В синей живет Лиля Брик, в комнате цвета кофе с молоком, заваленной книгами, Осип Брик, в светло-серой «комнате-купе» Владимир Владимирович. Маяковский. Жёлтая – столовая, красная – прихожая.
Кстати, два анфантеррибля – это Родченко со своей женой Степановой. А написано это в 1927 году по случаю возвращения из отпуска Лили Брик.
В стихотворении нашёл отражение и еще один факт из биографии поэта:
«Он высоко носит голову – Маяковский. Он высок. Росту он – правофлангового. Сбилась кепка на висок. Ребятишки целой стаею, лишь он выйдет из Рено, рты разинут и простаивают и растают заодно. Малыши глазенки скашивают (Словно мухи на стакан) и дотошно мам допрашивают: «Мама, это великан?»
Я, конечно, не про рост, а про Рено, которое Володя привез Лиле из Парижа.
Частым гостем у Брик и Маяковских был Незнамов (он же Лежанкин), поэт-футурист из Читы, служивший в Первую мировую (и дослужившийся до штабс-капитана) и погибший во Второй, под Смоленском.
А Гендриков переулок теперь называется переулок Маяковского, дом стоит, на углу с улицей Большие Каменщики, только он давно весь выпотрошен, поэтому в интерьерах не побываешь иначе, чем прочитав стих.
