На днях в интернете я наткнулся на канал, где его автор очень красочно перевирал письма домой как наших бойцов, так и немецких. Выкладывая фотографии тех писем, автор и «подумать» не мог, что кто-то знает немецкий язык или русский, текст был отчётливо виден. Видимо, просто нужен был контент. Некоторые из тех писем я ранее использовал в своих постах. Никаких панических настроений в письмах наших бойцов не было по одной простой причине: практически с первых дней войны была введена жесточайшая цензура! В немецкой армии она появилась лишь в конце 1943 года. Я читал оригиналы, их у меня большой архив, а тут такая ЛОЖЬ! Можно конечно выдёргивать из контекста отдельные слова или предложения, как поступают сейчас наши недруги, пример: письма маршала Конева. Но грамотные люди отделят зёрна от плевел. Не многие знают, но в начале войны немцы разрешали нашим военнопленным писать домой. Потом это дело прекратили, так как люди писали на своём национальном языке, врагу было невозможно сделать перевод. Есть одна отличительная черта писем домой русских (говорю обо всех национальностях) бойцов и немецких солдат. Наши воины вспоминали довоенную жизнь, родных, а немецкие хвались своими «победами» и трофеями. Настрой захватчиков сильно изменился с 1942 года. «…Нам бы эту зиму пережить…!» - писал один из них. Большая просьба к читателям: проверяйте всю информацию, которую видите в интернете.
Из письма бойца Новак Ивана Дмитриевича. 1941 год. Пропал без вести. В 1989 году нашли захоронение, его останки опознали по подписанной ложке.
«Здравствуйте, мама и сестрёнки. Мы воюем. Враг прёт такой силой, что я не могу подобрать слово. Вы правы, мама, нужно было больше учиться, но сейчас не про это. Вчера была немецкая атака. Их танков было больше чем коров в колхозном стаде! Мы их били из всего, что у нас было. По слухам, даже из музеев пушки привезли. С десяток вражеских машин остались перед нами, остальные отступили. Завтра, думаю, снова будут наступать…».
Из письма Алоиса Хермана, 13 танковая дивизия, заряжающий. Сентябрь 1941 года. Умер в 1943 году в госпитале.
«Отец, мама. Русские не люди! Черти из сказок моего дедушки по сравнению с ними человечнее. Вчера мы наступали на село, шли весело, пели песню, а из кустов на дорогу выбежал русский солдат с миной в руках. Он лёг под гусеницу танка, который взорвался. Русский умер, но, то что он сделал, повергло нас в ужас…!»
Из письма Ивана Локотова (отчества нет). Сентябрь 1941 года. «Дорогая бабушка, твой внук жив, и будет жить, пока не прогонит с нашей земли врага. Пять дней мы бились с немцами возле речки (цензура). Много наших погибло. Меня лишь немного зацепило осколком. Я снова в строю рядом с боевыми товарищами. Часто вспоминаю твои пироги с абрикосами. Тётям большой привет. Я помню вас всех …»
Из письма Фрица Кёлера. 13 танковая дивизия, конюх. В сентябре 1941 года. Попал в плен. При попытке к бегству был убит.
«…Я был в Польше, во Франции, но то что творится здесь описать нельзя. Наш командир сказал, что тогда мы ещё не видели войны, только сейчас она началась. Нас обстреляли из развалин дома, капралу Гольце изувечили лицо. Мы окружили тот дом и забросали его гранатами. Когда вошли, обнаружили там двух русских подростков, один из них выстрелил из охотничьего ружья, Курт остался без головы. Я никогда не думал, что в человеке столько крови…»
Из письма Дмитрия Логуды (отчества нет). Боец сапёрной роты. Октябрь 1941 года.
«…Знали бы вы, как их ненавижу! Командир взвода дал посмотреть в бинокль, немцы совсем рядом. Взял бы лопату и бил их по головам. Окопались возле села, ждём врага. Есть у нас для него подарочки...»
Из письма Альберта Бёкц, ефрейтор охранного батальона, октябрь 1941 года. Расстрелян 12 апреля 1945 года американскими военными при освобождении концлагеря Бухенвальд.
«…Принимали русских пленных. Их было очень много. Кто-то шёл с опушенной головой, а кто-то смотрел нам прямо в глаза. Запомнился один русский. Он так посмотрел на меня, что даже я от страха вспотел. Потом мы таких расстреливали. От них только и жди неприятностей…»
Из письма Иосифа Шольца. Связист роты снабжения кавалерийского полка. Погиб, прикрывая выходящих из окружения товарищей. Октябрь 1941 года.
«…Мама, как же мне надоели эти придирки! Меня то евреем, то немцем называют! Насмехаются надо мной. Тешит моё самолюбие то, что у меня в руках есть оружие и я его обязательно применю, если увижу врага. Но пока такой возможности не было…»
Из письма Артура Гарда, солдата вспомогательного батальона (штрафника). Его письмо датировано 2 января 1943 года, оно было в числе последних из окружённой 6-й немецкой армии в Сталинграде. Попал в плен. Был освобождён в 1949 году. Приехав домой, работал ведущим на радиостанции, призывал к борьбе с большевиками.
«… Мне часто говорили, что бывает холодно! Вы не представляете как оно действительно. Я снял с трупа моего товарища всю одежду, чтобы одеться самому. Еды нет. Вчера подрались за жаренную крысу. Какой позор для немецкого солдата! Если я выживу, то расскажу всем, что такое война. Русские включают немецкую музыку через громкоговорители, призывают сдаваться, но я этого делать не стану…»
Из письма Лопань Андрея Николаевича, стрелок-радист танка Т-34, август 1943 года.
«…Двенадцать дней непрерывных боёв. Двенадцать дней грохота, огня и смерти! Мне кажется, что когда я услышу тишину, я оглохну. На моих глазах сгорели два наших танка, хоронили то, что осталось от экипажей…»
Из письма Людвига Горца, 72-я пехотная дивизия вермахта, ефрейтор, был убит при освобождении Одессы.
«…Мы наконец взяли Одессу. Я так мечтал искупаться в море, но видя количество трупов в воде, отказался от этой затеи. Вода окрасилась в красный цвет. Мы приказали румынам вылавливать тела немецких и румынских солдат, а русские пусть идут на дно…»
Из письма Денисова Дмитрия Дмитриевича, июнь 1943 года, артиллерист. После Победы вернулся в родной город, работал начальником строительного участка, восстанавливал разрушенное. Умер на работе, осколок вражеской мины добрался до его сердца.
«…Часто, очень часто, вспоминаю ваши лица, мои родные. Из госпиталя сбежал, бока лежать устали. В полку встречали с музыкой, Тахидзе перевернул ведро и бил в него как в барабан…»
Из письма Макса Росса, солдата карательного батальона СС. В 1943 году он попал в плен к партизанам в Белоруссии, но смог сбежать. Сдался американским войскам в Берлине в 1945 году. В его мемуарах есть такая строчка: «Когда я вошёл в свой дом, меня не узнала родная мать, я так постарел»
«…От роты нас осталось двенадцать человек, из-за ранений меня перевели в другое подразделение. Мама, если вернусь домой, то уничтожу всё отцовское оружие, от него только зло…!»
Вот как-то так. У кого есть желание, тот может найти все эти письма и другие, всё доступно. Всем добра и счастья!
19
