КОНЕЦ 1943 года ознаменовался радостным событием: войска 4-го Украинского фронта вышли на берег Черного моря западнее Перекопа. Крым для крупной группировки вражеских войск превратился в мышеловку.
Перед Черноморским флотом, штаб ВВС которого мне довелось тогда возглавлять, возникла новая задача — блокировать войска противника на полуострове, перерезав его морские и воздушные пути. Важная роль отводилась нашей авиации. На всех аэродромах появились большие лозунги: «Не выпустим фашистские орды из Крыма!». Возглавить специальную авиационную группу ВВС Черноморского флота было приказано командиру минно-торпедной дивизии Герою Советского Союза полковнику Н. Токареву.
Начались горячие боевые дни. Летчики-разведчики каждый день обнаруживали в море вражеские конвои. Нередко их насчитывалось до 10 караванов в сутки. И всегда отважно действовали торпедоносцы во главе с Токаревым.
В середине января 1944 года Николаю Александровичу Токареву присвоили воинское звание генерал-майора авиации. В то время никто из наших командиров дивизий таких высоких званий еще не имел. Токарев в эти дни горел желанием поскорее ответить на оказанную ему честь новыми боевыми делами. Такая возможность вскоре представилась.
Разведчики доложили об обнаружении в море еще одного конвоя противника. Торпедоносцы же в этот час оказались в другом районе на выполнении боевого задания. Пришлось послать на удар группу бомбардировщиков, состоявшую из молодых экипажей.
С особым нетерпением ожидал комдив в этот раз донесения с воздуха. А когда оно поступило, пришел в отчаяние: в цель не попали!
— Готовить мне самолет, полечу сам! — приказал он дежурному.
Нашелся ему и напарник, майор Обухов.
— Вылетаю парой на удар по конвою, прошу прикрыть своими «кобрами»! — обратился он по телефону к командиру истребительного полка Денисову.
— Будем сопровождать «шестеркой», полечу сам! — ответил майор Денисов.
Дорожа каждой минутой, генерал Токарев повел свою группу в воздух. Но тут первая неприятная неожиданность: у ведомого забарахлил мотор и он вынужден был вернуться. Командир дивизии решил лететь один.
Погода плохая. Тяжелые зимние облака висят, почти касаясь гребешков волн. Генерал посматривает в сторону штурмана Маркова.
— Смотрите в оба, — строго приказывает он, — летим одни, надеяться не на кого!
При подлете к траверзу мыса Тарханкут из облаков вдруг выскочил «Гамбург» — вражеский гидросамолет. Увидев его первым, майор Денисов, командир группы истребителей, с ходу направил на него свою «четверку». Ударили разом из всех пушек и пулеметов. Выбросив густой шлейф дыма, гидросамолет повалился в море. Вскоре путь нашему торпедоносцу попытались преградить два вражеских истребителя. Их встретила своим огнем находившаяся выше пара «кобр» лейтенанта Прозора.
Между нависших над водой облаков вдруг выросли темные силуэты каравана вражеских судов. Тут же с них взвились в высоту пучки огненных трасс. Еще теснее прижав самолет к воде, генерал Токарев доворачивает его на противника.
Огненные трассы прошивали его машину со всех сторон. На крыльях торпедоносца появилось множество пробоин. И тут вражеский снаряд взорвался рядом с кабиной летчика. Самолет «провалился», едва не задев воду. Летчик почувствовал, как что-то обожгло ногу и унт быстро наполнился горячей кровью. Собрав силы, Токарев вырвал самолет из падения и снова заставил его лечь на боевой курс. Из-под капота мотора вырвалось пламя.
— Товарищ генерал, у нас горит крыло! — негромко, почти шепотом, доложил стрелок-радист.
Токарев, забыв обо всем, нацелил торпеду в бок самому крупному транспорту и с силой надавил на кнопку сбрасывателя. Экипаж почувствовал, как стальная «сигара» отделилась от самолета и нырнула в воду. Почти одновременно, едва не задев за мачту, торпедоносец пронесся над вражеским судном. Токарев, склонив голову на борт, посмотрел в сторону противника. На его глазах огромный огненный фонтан вырвался из недр вражеского транспорта.
— Штурман, ура, попали! — радостно закричал Токарев.
И только теперь он увидел, что самолет горит. Высота малая — скользить для сбивания пламени потоком воздуха некуда. Генерал знал, что самолет каждую секунду мог взорваться в воздухе. Но самообладание не покинуло его. Он развернул горящий торпедоносец в направлении вражеского берега.
Впереди показался изрытый окопами, усеянный дотами и «ежами» знаменитый евпаторийский пляж. Токарев видел, как, уклоняясь от полыхающего советского самолета, в страхе разбегаются гитлеровцы.
— Вот вам, гады! — сцепив зубы, сказал генерал и надавил гашетки пулеметов. А через пару секунд горящая стальная машина рухнула на землю...
На другой день местные жители нашли остатки сгоревшего торпедоносца. Тяжело раненные штурман и стрелок-радист чудом остались живы. А тело генерала Токарева предали земле. Он погиб в бою, как солдат.
Тяжело переживали летчики геройскую смерть своего командира. Горе и лютая ненависть к врагу наполнили их сердца. В тот же день во всех полках провели митинги и партийные собрания. Предстояла операция по окончательному разгрому блокированной в Крыму вражеской группировки войск. Генерал Токарев так мечтал об этой операции...
— Отомстим врагу за смерть любимого командира! — единодушно решили летчики.
Один из лучших мастеров торпедного удара, старший лейтенант А. Ковтун обратился к командиру полка с просьбой закрепить за ним два самолета:
«Я хочу воевать без отдыха, сброшу торпеду, прилечу, и чтобы на земле уже стояла готовая к вылету другая машина, пересяду, и снова в бой!».
Свою клятву наши летчики сдержали с честью.
Б. ПЕТРОВ, генерал-лейтенант авиации в отставке (1980)
