Когда внучка сказала, что от нелюбимого мужа столько детей не рожают, Устинья промолчала. Попробовала бы какая-нибудь из её дочерей заявить ей такое, то непременно получила бы затрещину, но взрослая внучка – совсем другое дело. Не могла же она рассказать, что это с детьми и внуками она такая властная и жёсткая, даже порой жестокая, а перед мужем лишнее слово боялась обронить, не то, что отказать ему в любви. Вот и приходилось рожать детей без всякого на то желания. Можно понять, что особой любви и нежности её дети и не знали. Гоняла она их во всю, заставляла работать по хозяйству, помогать во всём. Может только к последней своей дочке, которая родилась во время войны, когда Устинье уже перевалило за сорок, она почувствовала больше материнского тепла. Это была её любимица. Муж же всё время хотел пацанов, а рождались одни девки, кроме единственного сына. Так что и со стороны отца дочери не очень много видели внимания и заботы. Наоборот, муж и отец считал, что это он может рассчитывать на повышенное внимание в семье. Так оно и было.
Много раз Устинья думала, - Вот вернулся бы Степан живой, может всё сложилось бы по-другому. Но тут же её отрезвляла мысль, что не стал бы Степан сиротить своих детей ради её колхоза. Ведь у него перед войной родился второй ребёнок. Так что родные сыновья перетянули бы чашу весов в свою сторону. И хоть тут тоже были три его дочери, но остальные-то – чужие.
Когда у неё родилась двойня, две девочки, одна из которых была вылитый Степан, даже повитуха ахнула и воскликнула, - что же ты, девка, натворила? А Устинья, невзирая на только что перенесённые роды, в страхе убежала к сестре в соседнее село. Но отсидеться там не пришлось. Вечером разъярённый муж примчался за ней на телеге, грубо схватил её, кинул на телегу, а когда выехали за село, взял в руки кнут, столкнул жену с телеги и начал от души учить уму-разуму, - как нужно себя блюсти. Она подхватилась и побежала, насколько хватило у неё сил, воя во весь голос от боли и страха, как раненная волчица. А Кирилл всё хлестал и хлестал по чём попало, пока кнут не сломался. Тогда он отбросил его и уже подгонял жену вожжами, а если она падала, то спускался с телеги и бил ногами. Волей-неволей приходилось подниматься и плестись дальше. Хорошо ещё, что вожжи не всегда попадали по израненному телу.
Женщина не надеялась на прощение, помощи было ждать неоткуда. В душе она кляла тот день, когда муж уехал на выходные помочь свояку. А её, как кто-то подтолкнул, что нужно сходить в лавку кое-что купить. Она принарядилась и пошла. Там столпились бабы с пересудами. Где ещё они могли посудачить, как ни в лавке или у колодца. Вот и тогда. У неё одна из баб спросила, куда и надолго ли отправился её муж. Устинья ответила. Повернувшись, она заметила, что у дверей стоит Степан и внимательно смотрит на неё. Он слышал их разговор. Женщина смутилась и поспешила уйти.
А ближе к ночи раздался осторожный стук в окно. Устинья уже успела задремать, поэтому не сразу услышала тихое постукивание. Сначала она подумала, что неожиданно вернулся Кирилл, но этот звук никак не вязался с хозяйским стуком. Устинья открыла дверь и не смогла устоять перед натиском своего любимого. После робкой юношеской дружбы это была их первая встреча. И вот маленький кратковременный грешок обернулся такой бедой для неё.
Долго она приходила в себя. При Кирилле Устинья даже стонать боялась, чтобы не вызвать его гнев. Её раны, телесные и душевные, заживали долго. Но, как говорится, - женщина – что кошка, - потихоньку всё зажило, но следы-полосы от кнута остались.
Прошло пару лет. Степан женился, у него родился сын. С Устиньей они виделись редко, а ей так много хотелось ему рассказать. Была и обида на него, ведь расплачиваться за любовь пришлось ей одной. И однажды она вырвалась из дома навестить сестру. Устинья специально сделала большой круг, на удачу, чтобы пройти мимо покосов Степана. И судьба ей благоволила. Её любимый, действительно, был там. Она стояла, смотрела на него и плакала. В голове вертелось, - как хорошо было бы, если бы он стал её мужем. Наконец, Степан обратил на неё внимание. Эта встреча случилась уже по желанию Устиньи. Она показала свои шрамы, полученные от любви к нему. Он целовал её, жалел.
Ещё пару раз они встретились. Во что это вылилось? Она почувствовала через некоторое время. Женщина сразу всё поняла и решила, что, скорее всего, ей конец. Ведь последнее время муж старался с ней проводить как можно меньше времени, так как почти вся их страсть заканчивалась новой беременностью. Он теперь связался с одной вдовушкой, с которой коротал ночи. Нужно было что-то предпринять. Устинья решила пойти на хитрость. Она поделилась с сестрой своей проблемой и попросила приехать в гости, чтобы подпоить мужа. А ночью женщина легла тихонько рядом. Утром Кирилл ничего не помнил. После этого он стал больше ночевать дома, тем более, что у жены стал расти живот. Но ведь сроки не совпадали. И тогда Устинья, почувствовав родовые потуги, подняла тяжёлую кастрюлю с водой, пытаясь поставить её на печь и охнула от боли. Родилась девочка, опять беленькая, но кое-как женщина вымолила у мужа оправдание для себя. Может он и не поверил, но лютую жестокость больше не проявлял. Со Степаном с тех пор встреч не было.
В семье родились ещё дочери, теперь уже все чернявые. Последнюю, младшенькую, Кирилл уже не увидел. Началась война.
После войны старшие дочери разъехались по разным городам, уехал и сын. С Устиньей остались две младшие девчонки, но потом и они уехали учиться, да там и остались. Устинья осталась одна, но ненадолго.
Это вторая часть
Предыдущая часть: Устинья
Читайте продолжение: Устинья III. Продолжение. Бабушка и внучки
Благодарю всех посетивших мой канал. Надеюсь на новые встречи.
Подписывайтесь на мой канал и ставьте палец вверх, если вам интересны мои публикации. Ждите продолжений
