Помните первый бал Наташи Ростовой? Чудесно передан трепет юной девушки, которая приехала, наконец, на настоящий бал, и предвкушение сменяется разочарованием, потом радостью, потом ликованием...
Да, переживаний было немало. Но был у Наташи и один важный плюс, о котом она сама даже не задумывалась. И я, честно говоря, тоже. Пока однажды не прочитала "Очерки московской жизни" П. Вистенгофа. Правда, там речь идёт о более позднем времени, о 1840-х, но в определённом отношении мало что изменилось.
Так вот. Не будем умалять волнений Наташи. Но! Она - москвичка. Жительница второй столицы. Папенька - граф. Их семья вовлечена в активную светскую жизнь. Первый в своей жизни "взрослый" вальс юная графинюшка танцует не с кем-нибудь, а с блестящим кавалером в белом мундире, князем Андреем. Словом, Наташа - своя в этой среде.
А можно было отправиться на бал, тоже в трепете и предвкушении, и.... и ко всем переживаниям Наташи добавить ещё и то, что всё вокруг - чужое.
"Войдя в залу Благородного собрания, несмотря на все попечения нежных родителей и мадамов Кузнецкого моста, вы всегда узнаете провинциалок по необыкновенной пестроте наряда, по какой-то принужденности в манерах, по безобразно сшитому фраку или по странному, давно минувших дней мундиру почетного батюшки, который «толпится» около своей дочки, в то время когда она танцует контрдансы с московским студентом".
Спустя несколько балов юные жительницы столиц уже осваивались. Конечно, кто-то больше, кто-то меньше. И да, "богатые тоже плачут", так что и неловкие ситуации, и колкие слова, и безответные влюблённости, и неудачные наряды - всё это случалось, наверное, с каждой. Но быть "своим" всё-таки легче. Правда, когда ты "свой", то редко об этом задумываешься, всё идёт так, как и должно быть.
"Московская девушка в Благородном собрании, в маскараде или на балу считает, что она у себя дома; ей знакомо все общество, она развязна и непринужденна, а о своем туалете заботится столько, сколько требует женское кокетство. Но прибывшее дитя Юга смотрит на вечер в Благородном собрании в Москве как на что-то чудное, высокое; об этом вечере она мечтала несколько лет, и вы не поверите, что, спускаясь по ступенькам в залу, она дрожит, колени ее подгибаются. Ей кажется, что все глаза устремлены на нее одну, что всякий угадывает ее мысли, подстерегает каждое движение. Если она мила собой, то еще получает некоторую бодрость, свойственную всем хорошеньким; но если просто незаметная блондинка, с неопределенным цветом глаз и лица, если она чувствует преимущества других нац собою, то очарование ее бывает скоро разрушено. Она видит ясно, как ловкий гвардеец спешит поймать улыбку московской красавицы, которая ему приветливо махнула веером, и как он пробираясь в тесноте, мимо приезжей из провинции, неосторожно мнет ее цветы и гирлянды, купленные иногда с такими упреками расчетливой маменькой".
Конечно, Элен - настоящая опытная львица, о ней и говорить не будем. Но и Наташе достаточно маленького толчка, и всё, молодую Ростову заметили, её приглашают напропалую, вихрь бала захватил её, и она полна "внутренним счастием". И это, пожалуй, закономерно - не только потому, что этого требует повествование, а и потому, что шанс на удачный бал у девушки подобного положения весьма велик. Отличная танцевальная выучка, прелестный модный наряд и причёска, сопровождение в виде достойной семьи. Всё это, можно сказать, обрамляет наташину живость и миловидность, и очень сильно поддерживает. Хотя она об этом и на миг не задумывается. для неё естественно, что всё так и происходит.
А может быть и по-другому: "Но вот гремит на хорах живой вальс: московская львица, легкая как пух, перелетает от одного юноши к другому; то вихрем несется она с ловким гвардейским кирасиром, в огромных ботфортах, то небрежно облокачивается на плечо молоденького камер-юнкера, у которого весь мундир облит золотом, между тем как к уездной барышне, охорашиваясь, пробирается пехотный офицер или какой-нибудь чиновник в пестром жилете, протягивает руку в широкой и вычищенной хлебом перчатке. Она идет с ним вальсировать, но этот чиновник танцует плохо, не описывая в своем флегматическом вальсе обставленного злыми наблюдателями круга, неловко проводит он по нему только хорду и, не добравшись до места, кончает свой тур, сбитый почти с ног локтем бойкого кавалериста, который в это время пронесся мимо него стрелой.
Уездная девушка постигает преимущество девиц, имеющих большое знакомство от постоянной жизни в городе, от обедов и балов их родителей, видит, как оно убито одними мнимыми преимуществами и возвращается домой, мало довольная собою".
Что уж тут, не всем же в графской семье рождаться... Ничего, у провинциальных барышень, побывавших на столичных балах, тоже есть плюс!
"Но как бы то ни было, она видела Благородное собрание, слышала плохую оперу; возвратясь в свой родной уголок, она там будет львицею; там в свою очередь она блеснет перед дочерью исправника и городничего. Эти-то мечты немного убаюкивают ее обиженное самолюбие, придают душе твердость переносить тяжкую участь непримеченной в огромном столичном обществе"...
PS Хотите больше статей? Подписывайтесь на мой канал по истории моды здесь, в Дзене, и на второй, в Телеграме, где материалов ещё больше. :)
