Роман-фрагментариум Юхана Пеэгеля «Я погиб в первое военное лето» стал, пожалуй, самым одним из самых пронзительных и откровенных произведений, посвящённых участию эстонцев в Великой Отечественной войне. Он особенно ценен тем, что его автор, сам участник той войны, словно зеркало (именно так с эстонского языка переводится его фамилия), отразил в своей книге всё увиденное им в те годы.
Писатель сам шёл стопами своего героя – рядового артиллериста Яана Тамма – начиная с 1939 года, когда оказался на службе в армии тогда ещё независимой Эстонской Республики, и далее – с 1940-го по 1941-й, когда встретил начало войны уже в рядах 625-го артиллерийского полка 22-го территориального стрелкового корпуса Красной армии.
Более того, Пеэгель прошагал этим путём гораздо дальше Тамма, погибшего, как ясно из названия книги, уже в первое военное лето. После расформирования 22-го корпуса будущего писателя, как и остальных выживших и не разбежавшихся эстонских военнослужащих, сначала направили в один из трудовых батальонов под Свердловском, а в 1942-м – в новообразованный 8-й Эстонский стрелковый корпус, в рядах которого он прослужил до конца войны.
В 1951 году Пеэгель поступил в Тартуский государственный университет и после его окончания остался там преподавать журналистику на кафедре эстонского языка. В 1955 году он стал доцентом, а в 1976-м – профессором ТГУ. В 1977 году Пеэгеля избрали членом-корреспондентом Академии наук Эстонской ССР, а в 1989-м – уже самым настоящим академиком.
Его первые короткие рассказы, позже вошедшие в сборник «Сааремааские мотивы», проиллюстрированный знаменитым Юри Арраком, были написаны ещё во время войны – на Нарвском участке фронта в 1944 году, когда советские войска ценой больших усилий и огромной крови прорывали нацистскую оборону линии Танненберга в холмах Синимяэ.
В 1973 году под псевдонимом Heinrich Dawid Rosenstrauch в специздании сатирического журнала Pikker им были опубликованы несколько забавных пародий, на основе одной из которых режиссёр Эльберт Туганов в 1974 году снял кукольный мультфильм «Кровавый Джон».
Помимо литературного творчества Пеэгель активно занимался и научной работой – написал несколько довольно серьёзных исследований по истории эстонского народного устного творчества, но главным трудом его жизни является, конечно же, роман-фрагментариум «Я погиб в первое военное лето», впервые опубликованный частями в одной из эстонских газет в 1978 году.
В качестве полноценной книги, пусть и карманного формата, роман был издан уже в следующем, 1979 году. После восстановления независимости он переиздавался дважды – в 2009 и 2019 годах. В русском переводе книга впервые вышла в 1982-м, однако на её обложке издательство поместило фотографию эстонских советских военнослужащих 8-го стрелкового корпуса, сформированного уже в 1942 году.
Как уже было сказано выше, произведение Пеэгеля во многом автобиографично и написано на основе дневника, который писатель урывками вёл во время войны. Сие объясняет намеренно «рваный» стиль книги, главный герой которой то подробно описывает текущую обстановку, то «с головой» окунается в воспоминания прошлого. Особенно сильным ходом со стороны автора стали короткие ремарки относительно дальнейшей судьбы других персонажей, время от времени вставляемые от имени уже погибшего Яана Тамма: «Я так никогда не узнал, что…» и так далее.
Навеки оставшийся 21-летним Яан «так никогда и не узнаёт», что его первая юношеская любовь в период немецкой оккупации Эстонии вышла замуж за тылового снабженца и утонула вместе с ним в 1944 году во время шторма в Балтийском море при попытке достигнуть Швеции на моторной лодке, что часть его попавших в плен однополчан была мобилизована нацистами на войну против бывших своих же товарищей по оружию, а кто-то из тех, кто честно сражался в рядах Советской армии до победного конца, позже всеми забытый умер на гражданке от водки, которой тщетно пытался заглушить боль воспоминаний.
Сам рядовой Яан Тамм погибает в одном из боёв на Псковщине, прикрывая пушечным огнём пехоту, отступающую по мосту через неизвестную ему реку. Уже мёртвый, он подробно описывает устроенную немцами процедуру своих немудрённых похорон в одной братской могиле вместе с исколотым штыками политруком Шаныгиным и местным подростком, расстрелянным за кинутую в оккупантов бутылку с горючей смесью.
В своей книге Пеэгель честно описывает нелицеприятные явления, имевшие место в 22-м стрелковом корпусе РККА во время Великой Отечественной войны: неумение некоторых русских командиров наладить психологический контакт с вверенными им эстонскими подчинёнными, несознательность значительной части эстонских красноармейцев, искренне непонимающих, почему они должны погибать за чужую им псковскую землю, пока их собственную топчет немецкий сапог, случаи массового дезертирства и намеренного перехода на сторону противника и ещё многое другое, о чём в те годы не принято было открыто говорить, чтобы не подвергать сомнению тезисы о вековой дружбе братских народов и пролетарской солидарности.
Весьма типична для того времени история Халлопа – бывшего моряка, вернувшегося из уже охваченной войной Европы на тихую родину в надежде переждать здесь бурные времена. Спокойно «отсидеться» в стороне, однако, не получилось: Халлопа призывают на службу уже в Красную армию, вместе с частями которой он, как и все, отступает под натиском немцев на восток.
Халлоп отнюдь не трус, он хладнокровно сражается с гитлеровцами, но однажды просто решает для себя, что «с него уже хватит», и с оружием дезертирует из полка. По дороге в Эстонию он встречает земляков, поступивших на службу нацистам в ряды местной самообороны («Омакайтсе»), однако не поддаётся их уговорам отправиться вместе с ними в рейд по русским деревням «мстить краснопузым».
Вернувшись домой, Халлоп пытается устроится на работу, дающую бронь от призыва в немецкую армию, однако в 1944 году, когда советские войска уже стоят у Наровы, всё же подпадает под всеобщую мобилизацию. Ему не составляет особого труда снова сбежать, но в лесу он, к своему несчастью, натыкается на немецкий патруль. Одного солдата этот уже дважды дезертир успевает застрелить, но второй автоматной очередью срезает его самого. «На следующий день наши танки переехали оба трупа», - так заканчивает Пеэгель свой рассказ о судьбе Халлопа.
Современные эстонские критики хвалят Пеэгеля именно за такие подробности, «понимающе» добавляя, что это советская цензура, дескать, не позволила писателю ещё ярче описать антикоммунистические настроения среди бойцов 22-го корпуса и случаи массового перехода эстонцев на сторону немцев. Случаи такие действительно имели место быть – отрицать это бессмысленно, достаточно лишь почитать биографии эстонских ваффен-эсэсовцев: большинство из них – это бывшие военнослужащие Красной армии, дезертировавшие из неё или сдавшиеся в плен во время боя.
Однако эти критики упорно стараются не замечать другие места в книге Пеэгеля, противоречащие царящему ныне мифу о том, что это проклятые русские комиссары силою насадили Советскую власть в Эстонии, а сами бедные эстонцы были все, как один, против «красной оккупации» и с нетерпением ждали немецких «освободителей».
В романе достаточно подробно описан процесс мирного вхождения военнослужащих бывшей эстонской армии в состав Красной армии, в том числе и сопутствующие этому эксцессы, вроде бесследного исчезновения всех старших офицеров, неожиданно вызванных в Москву на «курсы переподготовки», или глухой ропот недовольства переходом на советские нормы солдатского питания, не предусматривающие свежесваренного кофе с булочками по утрам. А ведь почти 8 тысяч вооружённых и профессионально обученных убивать людей могли бы при желании поднять массовый мятеж против Советской власти и, по крайней мере, некоторое время эффективно сопротивляться ей, однако такие случаи выступления отдельных подразделений можно буквально пересчитать по пальцам.
В книге трудно не заметить многочисленные примеры русско-эстонского боевого братства, а также отдельные проявления героизма красноармейцев-эстонцев, положивших свою жизнь за красную глинистую землю чужой для них Псковщины. И наряду с вышеприведённой историей о Халлопе и других дезертирах писатель рассказывает нам, к примеру, о Рауле Кирсипуу, который продолжает воевать в рядах Красной армии несмотря на полученное им с родины печальное известие об аресте его брата «органами» НКВД и высылке из Эстонии остальных членов семьи.
Продолжая свой рассказ о дальнейшей судьбе Кирсипуу, Пеэгель устами своего главного героя добавляет, что после войны тот закончил Тартуский государственный университет, вступил в партию и стал видным учёным. Его реабилитированные родные вернулись обратно – все, кроме погибших к тому времени отца и брата. Здесь, кстати, можно отчётливо видеть черты биографии самого писателя – ведь и его отец с братом были «безвозвратно» репрессированы, а семья – депортирована, и он, подобно своему персонажу, поступил в ТГУ, работал учёным, а в 1966 году вступил в ряды КПСС, из которой вышел только в 1989-м, когда задул ветер новых перемен.
Описанные Пеэгелем судьбы старшины Рууди Вахера, лейтенанта Вийрсалу и других, кому посчастливилось дожить до Победы, наглядно противоречат популярной сейчас сказочке о повально разбежавшихся и сдавшихся в плен немцам эстонских красноармейцах. Если бы это действительно было так, а немногих оставшихся военнослужащих расформированного 22-го территориального стрелкового корпуса «кровавые сталинские палачи» из чувства ненависти к эстонцам окончательно уморили бы голодом и холодом на работах в уральских трудовых батальонах, то из кого тогда уже в 1942 году сформировали новый 8-й Эстонский стрелковый корпус? Одних лишь «сибирских» эстонцев для этого было бы явно недостаточно.
Интересно, что в 1983 году по роману Пеэгеля в Эстонии собирались снять художественный фильм, причём режиссёром ленты должен был стать известный актёр и постановщик Кальо Кийск, которому в своё время довелось служить в рядах в 20-й гренадёрской дивизии Ваффен-СС.
По воспоминаниям сына писателя – Андреса Пеэгеля, оба старика, в молодости оказавшиеся по разные стороны фронта, хорошо сошлись и вместе объездили предполагаемые места будущих съёмок. Было сделано даже несколько пробных кадров, но тогдашнее киношное начальство, увы, не дало «добро» на продолжение работы, потом по понятным причинам (после развала СССР легендарная студия «Таллинфильм» тоже приказала долго жить) стало вообще не того, а в 2007 году оба они – Пеэгель и Кийск – друг за другом ушли из жизни.
В 2008 году о съёмках фильма «Я погиб в первое военное лето» заговорили вновь. Бюджет ленты должен был составить порядка 40 миллионов евро, а режиссёром мог стать бывший солист ансамбля «Сингер Вингер» Харди Вольмер, известный снятым в советское время кукольным мультфильмом «Война» о противостоянии летучей мыши с мельничными крысами и воронами.
К проекту проявили интерес в России и Германии, однако дальше первичной проработки сценария дело так и не пошло, что, может быть, и к лучшему, учитывая намерение сценариста Марта Кивастика «дополнить» произведение Пеэгеля якобы «недостающими» там фрагментами – видимо, теми самыми «кровавыми сталинскими палачами», маузерами гонявшими бедных эстонских красноармейцев на немецкие пулемёты.
«Не знаю, нужно ли мне считать, что я несчастнее тех, кто погиб после меня, кто вынес много солдатских тягот и прошел через бесчисленные сражения. Может быть, я даже счастливее. Особенно тех, кто погиб в последний День войны, и даже когда она уже кончилась», - размышляет герой книги Пеэгеля.
Как знать, может быть, погибший в первое военное лето рядовой Яан Тамм действительно оказался счастливее тех своих однополчан-земляков, кому довелось дожить до развала СССР и получить от новых властей независимой Эстонии позорный статус «пособника оккупанта» вместо гордого звания освободителя от нацизма?
Аллан Хантсом
