1905-1907 годы
Российская империя
В ходе неудачной войны России с Японией в высших верхах власти империи начинают складываться две группировки. Одна, которую возглавил министр иностранных дел Российской империи А.П. Извольский*, считала, что России надо сближаться с Англией, тем самым она обеспечит свои восточные границы от нового столкновения с Японией, с которой Англия имела тесные связи. Другая группировка, в основном из офицеров Генштаба считала, что надо, наоборот, укреплять дальневосточные границы империи, для чего необходимо сблизиться с Германской империей, что позволит часть сил России перебросить с западной границы на Дальний Восток. К возможности союза или дружбы с Японией и её союзниками и друзьями военные относились резко отрицательно.
В отношении японцев военные часто действовали на свое усмотрение, не согласовывая свои действия с Санкт-Петербургом и тем более с МИДом.
В итоге это иногда приводила к серьёзным осложнениям на внешнеполитической арене, и создавало немалые сложности сотрудникам МИДа.
Так в августе 1905 года накануне подписания Портсмутского мирного договора между Россией и Японией произошло столкновение между МИДом и генералами, которое в случае победы генералов, могло привести Россию и Японию к новой войне.
Командующий тылом Дальневосточной армии, узнав о том, что в городе Урга (Монголия) находится группа японцев в европейских костюмах, которые представлялись студентами, прибывшими для изучения местных наречий, приказал немедленно их всех арестовать. Не вникая в суть вопроса, генерал решил, что это японские диверсанты, которые прибыли для кооперации своих действий с хунхузами (китайскими бандитами) по организации диверсий на КВЖД. К счастью для «студентов» сотрудник МИДа Кузьминский, который присутствовал в этот момент в кабинете командующего тылом, немедленно телеграфировал своему руководству о намерениях генерала. Из Санкт-Петербурга последовал категоричный приказ: ни в коем случае не трогать ни одного японца.
Далее начался спор МИДа с генералами. Последние требовали ареста японцев с целью обеспечения безопасности тылов армии, дипломаты протестовали, заявляя, что Китай и входившая в его состав Монголия - это нейтральная территория. Арест на этой территории японцев приведёт к новой войне. Может, это и надо было командующему тылом Дальневосточной армии? Кто знает.
Однакодипломатам удалось настоять на своём и японцев не тронули.
Но в 1907 году последовала новая попытка со стороны военных испортить отношения Российской империи с Японией.
21 июня 1907 года в день, когда российские дипломаты, наконец, урегулировали ряд вопросов взаимоотношений между Японией и Россией, в Нижнем Новгороде по требованию военных арестовали японского майора Хамаомото, как «не имеющего официального разрешения на проживание в этом городе». Арест был произведён за две недели до подписания очередного русско-японского соглашения. МИД потребовал от Генштаба немедленно освободить японского майора (по-видимому арест был произведен военными властями, а не полицией). Министр иностранных дел А.П. Извольский в своём письме от 3 августа 1907 года сообщал начальнику Генштаба Ф.Ф. Палицыну**, что в силу статей Портсмутского договора 1905 года арест майора Хамаомото является незаконным. Согласно Портсмутскому договору подданные японского императора пользовались в России правом «наибольшего благоприятствования», а также «правом передвижения и пребывания в различных местностях».
Разумеется военные знали об этом и со своей стороны предпринимали усилия, чтобы расстроить русско-японские отношения. Об этом говорит также факт задержания военными ряда японских офицеров на Кавказе и в Приморье летом того же 1907 года, что создавало дополнительные сложности МИДу Российской империи.
МИД, можно так сказать, одержал верх в противостоянии с ГШ, однако это только внешняя сторона конфликта интересов. ГШ, "загнанный в подполье" в этом вопросе начинает плотнее курировать (через агентуру и финансирование) революционное движение и его радикальные течения.
* Особенно следует отметить секретные переговоры Извольского с министром иностранных дел Австро-Венгрии Эренталем в замке Бухлау 3 сентября 1908 года. Бывшие по существу личной инициативой Извольского, эти переговоры велись тайно и кроме товарища министра Николая Чарыкова никто не имел представления об их существе. Даже Николай II узнал о результатах и условиях соглашения только после заключения договора. Сам Извольский так описывает причины этой сделки:
"Напрасно «Новое время», а за ним и вся Россия считали, что мой австрийский коллега Эренталь меня провел, что я не показал достаточной твердости в защите славянских интересов. Зная, насколько сильна позиция Австро-Венгрии в этом вопросе (Босния и Герцеговина находились под протекторатом Австро-Венгрии по Берлинскому договору 1878 года), я перед отъездом на свидание в Бухлау зашел к нашему военному министру и поставил ему простой вопрос: готовы ли мы к войне или нет? И когда он мне объяснил, что русская армия ещё не успела залечить маньчжурских ран, я понял, что, кроме дипломатической лавировки, мне ничего не остается делать и я ничем не смею угрожать. Вот и весь секрет."
** Генерал М. В. Алексеев в письме супруге 15 июня 1908 года отмечал:
"Ты, вероятно, прочла в «Новом времени» заметку, что Поливанов «выработал новое положение о Генеральном штабе». Одним смелым шагом во вторник (личный доклад у Государя генерала Палицына. В. В.), можно было бы разорвать всю паутину, но Феодор Феодорович, вероятно, покончит тем, что запутается в этой паутине и сойдет со сцены, уступив место более ловким в интриге и более бесталанным и ничтожным… Делят ризы русской армии такие дельцы интриги, как Поливанов, для которых дороги лишь собственные, личные интересы, которых цели и идеалы не поднимаются выше желания «сковырнуть». В рабочем отношении они являются нулями жалкими и бесплодными, самомнящими, самовлюбленными."
(Источник: Греков)
