… Иегуда Бэкон, попал в Освенцим еще ребенком и после освобождения страдал от навязчивых представлений: «Я видел похороны с пышным гробом и музыкой – и начинал смеяться: не безумцы ли – устраивать такое из-за одного-единственного покойника? Если я шёл на концерт или в театр, я обязательно должен был вычислить, сколько потребовалось бы времени, чтобы отравить газом всех людей, которые там собрались, и сколько одежды, сколько золотых зубов, сколько мешков волос получилось бы при этом».
Позже Бэкон спрашивал себя, в чем мог заключаться смысл тех лет, которые он провёл в Освенциме: «Подростком я думал, что расскажу миру, что я видел в Освенциме, в надежде, что мир станет однажды другим. Однако мир не стал другим, и мир не хотел слышать об Освенциме. Лишь гораздо позже я действительно понял, в чём смысл страдания. Страдание имеет смысл, если ты сам становишься другим».
Философы-стоики любили использовать метафору огня: как сильный огонь пожирает все препятствия на пути и делается сильнее,