В каждой своей поездке я в первую очередь наблюдаю за жителями того места, куда приезжаю. Пока еду по улицам смотрю в окно на то, как они спешат, опаздывая на работу, или, наоборот, неспешны, наслаждаясь утром и кофе. Какие у них лица, улыбчивые или мрачные, а может быть, задумчивые или мечтательные. Мне интересно смотреть, как они одеваются, и как ведут себя в разговорах с другими. Именно это даёт мне первое понимание, какими радостями и стремлениями живут в этом месте люди, и о каких проблемах они переживают. И начиная понимать людей, живущих том месте, куда приехал, начинаешь понимать и чувствовать само это место.
Обычно, когда меня спрашивают откуда я, говорю просто – «из Сибири», ибо тяжело будет объяснять не сибирякам, где находится мой родной город. А между тем я родился и прожил до совершеннолетия в небольшом сибирском городке Барнаул (623 057 человек). Этот городок находится на юге Западной Сибири и является столицей Алтайского края (не путать с Республикой Алтай). Как и другие сибирские города, является промышленным. Собственно говоря, город и появился благодаря промышленности, ибо Алтай издавна был известен как район добычи металлов.
Поиски благородных металлов были навязчивой идеей русского правительства, ещё со времен Ивана III («собиратель земли русской» и деда, известного всем, Ивана Грозного). Искали долго и много, а находили редко и мало. В хрониках того времени писали:
- «Русская земля на золото и серебро урожайная, однако сыскать не могут»
Затеянные Петром I преобразования, и в особенности война со Швецией, требовали меди и железа, золота и серебра. Чтобы добыть их из российских недр, Петр I 10 декабря 1719 г. издал закон о «Берг-привилегии». Каждый, кто отыщет руду и пожелает «варить и чистить всякие металлы», в особенности же золото, серебро, медь и олово, будь он даже крепостным крестьянином, получает свободу и материальную помощь от государства. Поиски рудных месторождений развернулись с новой силой. Они велись и государством, и частными лицами. В 1721 году Степан Костылев (уроженец Коркиной слободы, ныне - город Ишим Тюменской области) отправился на Алтай. Это была уже его третья экспедиция на алтайские земли. Его сопровождал рудоплавильный мастер Федор Инютин. Экспедиция, на первый взгляд, была неудачной. Принесенные Ф. Инютиным камни не содержали «медного признака». Вскоре же оказалось, что Инютина просто подкупили бугровщики (чёрные копатели). Плавильного мастера арестовали, но он бежал из-под стражи под покровительство Акинфия Никитича Демидова, уже давно проявлявшего интерес к алтайским рудным месторождениям.
После того, как алтайские земли к 1725 году были отгорожены от Джунгарского ханства с юга (в ходе войны за Южную Сибирь), и от казахов с запада, началось активное освоение алтайских территорий на обретение природных богатств. Полученные от Инютина сведения заставили А.Н. Демидова действовать активнее. Скорее всего, уже в 1723 г. люди А.Н. Демидова побывали на Алтае и получили подтверждение о богатстве здешних руд, хотя сам Демидов утверждал, что начал поиски в 1725 году. Не жалел сил для поиска месторождений на Алтае и начальник Уральских горных заводов Василий Никитич Татищев. Так на Алтае столкнулись интересы казны и частных промышленников Демидовых. Победа досталась А.Н. Демидову. В январе 1726 года Демидов преподнес императрице Екатерине I образцы алтайских руд и уже 16 февраля 1726 получил от Берг-коллегии (в Российской Империи это был орган, отвечающий за горнорудную промышленность) разрешение и монопольное право на развитие горно-металлургического производства в Томском и Кузнецком уездах Томской губернии (куда в то время входили территории Алтая). Кроме того, 24 марта 1726 года он, и его братья, и наследники были возведены «по Нижнему Новгороду в дворянство». Но тут стоит уточнить, что отец Акинфия Никита Демидов ещё в 1720 году Петром I был возведён в дворянство, однако, это дворянство до 1726 года было личное, то есть не передавалось по наследству. Новому же роду был пожалован фамильный герб и все остальные плюшки знати. А в Царскую казну Демидовы должны были добывать мрамор, медь, свинец и прочие полезные ископаемые.
Так кто же такой этот Акинфий Демидов? Давайте разбираться.
Акинфий Никитич Демидов – сын знаменитого тульского оружейника, основал династию могущественных Уральских и Сибирских промышленников, олигарх того времени.
Демидов, получив, практически, неограниченную власть на алтайских землях, в 1726 году строит на реке Локтевке (ранее - Колыванка) «Колыванский ручной завод», на котором была предпринята пробная выплавка меди. Но, как говорится, первый “медный” блин вышел комом. Во-первых, принятая технология производства позволяла перерабатывать сравнительно немного руды и была малоэффективной. А во-вторых, завод был расположен на пограничных территориях и страдал от набегов. Поэтому, 21 сентября 1729 года на реке Белая (примерно, в 3 километрах севернее от старого места) открывается новый «Колывано-Воскресенский завод» и в этот же день две печи дали первую алтайскую медь. Для защиты от нападения обитавших вблизи от завода урянхайцев (калмыков), подвластным джунгарским ханам, Демидов окружил заводское селение валом и рогатками, а также доставил с Урала 14 собственных чугунных пушек. Этот завод существует до сих пор, и известен как «Колыванский камнерезный завод».
Кстати, «Большая колыванская ваза» или «Царица ваз», произведение камнерезного искусства, находится в здании «Нового Эрмитажа» в Петербурге. Вес этой “вазочки”, на минуточку, 19 тонн, высота больше 2.5 метра, а диаметр больше 5 метров. Впечатляет, не так ли?.
Дело оказалось прибыльным, и, чтобы производство не остановилось, нужно было обеспечить завод живой силой. Квалифицированных работников-мастеровых Демидов переводил со своего Невьянского завода на Урале, выпрашивал на казенном Екатеринбургском заводе. Вскоре мастеров стали обучать на месте. Они считались вольнонаемными, но в 1730-х годах были прикреплены к заводам навечно. Для выполнения неквалифицированных работ Демидов добился прикрепления к своему хозяйству государственных крестьян. В августе 1727 года Берг-коллегия разрешила приписать к алтайским заводам 400-500 крестьянских дворов из Кузнецкого уезда (ныне – Новокузнецк). Практически сразу, после пуска Колыванского завода, начался поиск мест под новые предприятия. В 1733 году Демидов выбирает место на реке Бобровке, однако, решает строить на другом обском притоке. Но на пути энергичного предпринимателя Акинфия Никитича Демидова вновь появился не менее энергичный администратор Василий Никитич Татищев. Назначенный начальником горных заводов Урала и Сибири в 1734 году, Татищев был ревностным сторонником казенной промышленности. Он полагал, что частные предприниматели не столько обогащают, сколько обирают государство. Казенные же заводы отлично могут работать и без их вмешательства.
Прибыв на Урал, В.Н. Татищев встретился со своим старым знакомым - Степаном Костылевым и получил от него образцы алтайской руды. Тотчас же сообщил он Анне Иоанновне о рудознатце, который подал «доношение о золотых и серебряных рудах». В 1735 году Императрица приказала выдать Татищеву инструкцию, где больше всего его могли обрадовать следующие строки:
- «...ежели де усмотрите, что заводы Демидова для пользы нашей надобно взять на нас, то оные у него взять»
Радость, однако, оказалась недолгой. Акинфий Никитич был достойным противником и выгоды из рук упускать не любил. Вручив под "особливую облигацию" всесильному Эрнесту Иоганну Бирону (фавориту Анны Иоанновны) 50 тысяч ефимков (серебренных монет), он добился нового указа:
- «Колыванские заводы отдать обратно Акинфию Демидову и впредь Татищеву вовсе не ведать его заводами нигде»
Так же по Алтаю до сих пор ходит молва, что раскольники вынули из своих скитов и отдали Демидову уникальную и очень древнюю нагрудную подвеску. Это был: «серебряный полумесяц, в фут между его концами, который оседлал золотой Дракон, глаза Дракона из рубинов, а весь он усыпал мелкими изумрудами, а в полумесяц вплавлены голубые драгоценные камни, без названия; а вся подвеска имеет цепь платиновую». И, якобы, эту подвеску Демидов и подарил, в знак хорошей дружбы, Бирону. Однако, учёные подвергают сомнению эту версию. Но так или иначе, своей смекалкой и умением “договариваться” Демидов продолжал развивать свою монополию на прибыльных алтайских землях.
12 ноября 1736 году императрица Анна Иоанновна специальной резолюцией удовлетворяет просьбу Демидова и разрешает ему «по Оби и по Иртышу рекам заводы... строить», и второе медеплавильное предприятие уральского заводчика возникло в устье притока реки Обь – речушки Боро-нуур. С течением времени название речушки видоизменялось под русский говор, и из Боро-нуур оно становится Бороноур, потом Боранаул — Борноул, и к концу первой половины 17 века – Барнаул, сейчас речушка называется Барнаулка. Историки, так и не пришли к единому мнению о трансформации конечной буквы «р» в «л», но если разбирать энтомологию названия реки от словосочетания Боро-нуур, то с монгольского будет переводиться как «Серая вода», а если брать за основу название Боруан-уль, то с кельтского переведётся как «Волчья река». Тут как кому нравится.
Строительство завода велось с осени 1739 по лето 1744. В 1742 году ко вновь строившемуся Барнаульскому заводу дополнительно было причислено 200 дворов. Так на Алтае появились приписные крестьяне. Они должны были отрабатывать на заводе подушную подать за установленную по указу от 13 января 1724 года плату. Заводчик обязан был вносить за них подушные деньги в казну. Рассчитывая на поддержку государства и свои придворные связи, Демидов расширяет медеплавильное производство на Алтае. Государство оказывало предпринимателю постоянную помощь при освоении нового рудного района. В общей сложности, к заводу было приписано 1621 чел. (правда, годными к работе оказались только 1002 чел.). Но стройка была с размахом, как сейчас бы сказали, стала нацпроектом. Такая масштабная стройка послужила импульсом для развития посада (место, от которого начинает зарождаться город, где, обычно, находился центр торговли и ремёсел), ведь для такого большого количества людей, которые впоследствии будут работать на этот завод, необходимо было организовывать инфраструктуру. Ориентировочно, посад находился на месте нынешнего барнаульского торгового центра «Пассаж».
Таким образом, в России рождается новый населённый пункт – деревня Усть-Барнаульская, куда устремились переселенцы и служилые люди из Центральной России и с Урала. Историки так и не смогли определится с точным годом образования деревни, но это произошло в период с 1734 по 1736 года. Почему решили взять 1730-й, как год основания Барнаула, я так и не понял. 15 августа 1740 года Императрица за «размножение заводов» пожаловала его чином статского советника, а 5 сентября 1742 года – действительного статского советника, что являлось 4-м классом государственного ранга. Проще говоря, Демидов стал “крупной шишкой” в государстве.
«Барнаульский сереброплавильный завод», который послужил образованию города, в отличии от своего Колыванского брата, проработал до 1893 года и, в связи со снижением объёмов выплавки серебра и его стоимости, был закрыт. Позднее в его помещениях разместился кабинетский лесопильный завод, а в первые годы советской власти — лесопильный завод имени И. С. Казанцева, в 1942 году на базе предприятия была размещена эвакуированная из Гомельской области (республика Беларусь) спичечная фабрика. Сейчас территория завода в 7.5 гектар и с 17-ю зданиями является памятником градостроительства и архитектуры федерального значения. Ведутся попытки реставрации и восстановления памятника, а также попытки привлечения потока туристов.
Но вернёмся к личности Акинфия Демидова. Мнение о нём расходятся, одни считают его верным государственным подданым, другие олигархом до мозга костей, который точно бы затмил своей смекалкой и корыстолюбием многих нынешних олигархов.
Например, горный начальник В.И. Геннин писал в донесении Екатерине I о Демидове:
- «Я без сомнения могу сказать, что такого в заводском деле искусного человека едва сыскать можно»
Конечно, Демидов получил от государства, практически, неограниченную власть на этих малоизведанных территориях, которые находились достаточно далеко от столицы. А в то время дорога от Петербурга до Алтая могла занимать не один месяц, и Сибирский тракт (одна из важнейших транспортных артерий) начал обустраиваться только в 1728 году. Повторюсь, только начал обустраиваться, а закончили тракт лишь к середине 19 века. Поэтому и бытует мнение, что Демидов быстро стал неофициальным “монархом” на этих землях. Но всё бы ничего, и забылся бы Демидов на страницах истории, если бы не одно “но”. Помните, я писал в самом начале, что в 1726 году Акинфий Демидов преподнёс императрице Екатерине I образцы алтайских руд. Так вот, это были восемь медных и один свинцовый образец, и, при изучении образцов, в свинцовом обнаруживается серебро. После чего начинается активный поиск месторождений серебра на Алтае. 8 февраля 1744 года, Демидов приезжает в Петербург и преподносит императрице Елизавете Петровне первые слитки серебра, добытые из Змеиной горы (находится на территории нынешнего города Змеиногорск).
И тут надо остановиться, между первым доказательством присутствия серебряных месторождений на Алтае в 1726 году и докладе Императрице в 1744 году проходит 18 лет. Даже учитывая, что искать серебряную руду не умели, и думали, что она должна блестеть, хотя на самом деле она была черная из-за высокого содержания свинца, и учитывая огромные территории – всё равно закрадывается мысль, а не сообщил ли Демидов о нахождении месторождения серебра тогда, когда больше уже не мог это скрывать?
С прибытия Демидова на Алтай все масштабные свершения ему помогали делать «Олонецкие старики», которых он привёз с собой с Урала.
«Олонецкими стариками» были старообрядцы-раскольники (староверы), спасшиеся при взятии Соловецкого монастыря, и, впоследствии, создавшие Выговскую пустынь (ныне – Введенский ставропигиальный мужской монастырь Оптина пустынь, республика Карелия). В наказание за свои убеждения они работали на добыче железных руд в Олонецких заводах.
Выговские рудознатцы, они же «Олонецкие старики», считались одними из лучших специалистов по горнодобывающему делу, поэтому Демидов всячески привлекал их на работу в свои производства. Он также активно привлекал и других староверов на этих землях, спонсируя их продвижение на «Белые воды».
Именно благодаря староверам, Демидов быстро понял, что на Алтае скрыты драгоценные металлы, и, вместе с ними, изо всех сил искал серебро.
Давайте посмотрим на это с экономической точки зрения. Выплавка меди - основной продукции алтайских заводов - вовсе не являлась таким уж доходным делом. 90%, меди Демидов обязан был сдавать в казну по «указной цене» - 4 руб. 5 коп. за пуд. Производство же этого пуда (себестоимость) обходилось в 5 рублей. Заключительные операции по очистке меди велись на Невьянском заводе Демидова на Урале, и перевозка каждого пуда обходилась еще в 46,5 копейки. Поэтому медь могла быть лишь прикрытием основного вида деятельности. Открыто выплавлять драгоценные металлы заводчик не мог. Это было монополией государства. Но под покровительством Э. Бирона можно было действовать и в обход законов. Очищенная на Невьянском заводе медь сдавалась государству, а извлеченное из нее серебро шло в доход Демидова. Заводчик был настолько уверен в своих силах, что начал даже чеканку серебряной монеты со своим профилем. Два раза он приглашал саксонских горных специалистов, в 1742-1743 гг. они построили для этих целей на Колывано-Воскресенском заводе 7 плавильных и разделительных печей.
Все тайное рано или поздно становится явным. В 1744 году с Колыванского завода, по окончанию трудового договора, уезжает штейгер (горный мастер) Филипп Грегер. Находясь на Колывани с 1740 года, и являясь хорошим специалистом, он много знал об алтайских рудах и, естественно, о делах Демидова. Грегер предусмотрительно захватил с собой образец алтайских руд, чтобы столичные специалисты, проведя анализ, могли удостовериться, что в них содержится серебро и даже золото. Собираясь уезжать в столицу, он неосторожно проговорился мастеровым, что донесет о незаконной добыче. Верные приказчики сразу дали знать хозяину в Невьянск. Тогда Демидов решился на хитрый ход. Захватив с собой мастера по плавке серебра Иоганна Юнгганса, он поспешил к Императрице, и почти одновременно с Грегером поднес Елизавете Петровне слиток серебра в 27 фунтов. Правда, он умолчал о том, что попутно получал золото. Уверяя, что серебряные руды найдены им недавно, Демидов попросил Императрицу о новой милости – об изъятии его предприятий из ведения всех местных и центральных властей, чтобы «быть ... под ведением в высочайшем кабинете». Ход был хороший, но при дворе новой Императрицы положение стареющего заводчика было не таким, как прежде. И для проверки на Алтай была послана комиссия Андреаса Венедиктовича Беэра.
17 мая 1744 года Императрицей издан указ об отстранении приказчиков А.Н. Демидова от управления рудниками и заводами на Алтае и передаче их в распоряжение А.В. Беэра, руководителя комиссии, созданной «для чинения тамошним золотым, серебряным рудам действенных проб».
Комиссия без труда обнаружила наличие серебра и золота. 3а один год на Колывано-Воскресенском заводе было выплавлено 44,5 пуда серебра и 12 фунтов золота. Казна получила доход свыше 20 тыс. рублей.
Есть местная легенда, когда Императрица отправила комиссию Беэра, Акинфий Демидов приказал затопить рабочих в подвале Невьянской башни, где чеканил монеты, а на алтайской Змеиной горе затопить шахты с рабочими, где добывали серебро, и куда перед этим скинули золотую карету, которую изготовили Демидову, чтобы он ездил на ней по своим владениям. Однако, почти за 300 лет подтверждения этим легендам не нашли, ни золотая карета, ни тайный монетный двор, так и не были обнаружены.
Демидов, возможно, боялся, что может открыться его давняя тайна серебра на Урале. За заводчика тогда крепко взялись, и в Невьянск был послан от Берг-коллегии пробирный мастер Иван Улих. Поэтому покинув свой дом в Туле, Акинфий Никитич поспешил в Невьянск в надежде уладить дело. Но годы и здоровье давали о себе знать. Крупнейший горнозаводчик первой половины XVIII века Акинфий Никитич Демидов скончался в пути на Урал 5 августа 1745 года в селе Икском на Каме: «после девятидневной болезни … скончался в половине 10-го часа пополудни на 67-м году от рождения». Погребен был в Туле, в фамильном склепе церкви Рождества Христова.
И чем же всё кончилось, спросите Вы?
По завещанию все горно-металлургические предприятия, в том числе Барнаульский завод переходил младшему сыну Никите Акинфиевичу Демидову. По мнение специалистов, это было связано с влиянием на него второй жены Ефимьи Ивановны. И тут, как обычно, возник наследственный спор. По просьбе старших сыновей Демидова, 30 сентября 1745 года Императрица отменяет завещание и повелевает комиссии Берг-коллегии составить подробную опись, чтобы разделить имущество Демидова между всеми детьми. Но, по закону жанра, видимо, после оценки имущества Демидова, Императрица решает забрать все заводы в личное пользование, а детям в трёх равных долях отдать наследство деньгами. Однако деньги от Императрицы наследники так и не получили.
К концу жизни Акинфию Демидову принадлежали 25 металлургических предприятий, большая часть которых находилась на Урале. Помимо управления заводским хозяйством, Акинфий Демидов строил дороги, суда, возводил пристани для доставки металла и оружия в столицу.
По подсчетам исследователей, треть серебра и почти половина алтайского золота поступала на монетный двор для изготовления российской монеты. Из него в 1750-е годы была сделана 90-пудовая рака для мощей Александра Невского, которая сейчас хранится в Эрмитаже. Кроме того, из алтайского серебра чеканились медали и изготавливались украшения. Серебро стало основным источником доходов русских монархов. Барнаул был единственным городом в Сибири, имевшим право именоваться «горным городом». И жил город не по общероссийским законам, а повиновался пунктам Горного устава Российской Империи.
На сегодняшний день, все полезные ископаемые из Змеиной горы извлечены, ходы завалены и забетонированы. Всего же, за весь период эксплуатации, на Алтае было добыто 25 тысяч тонн серебра, 115 тысяч тонн свинца и 18 тысяч тонн меди.
При этом, стоит отметить, как и его отец, Акинфий Демидов не стеснялся в применении любых средств для достижения своих целей, в том числе и когда дело касалось вопроса управления на заводах. В ноябре 1702 года мастера, приехавшие на Невьянский завод из Москвы, жаловались, что заводчик жестоко обращается с ними и не полностью платит жалованье, и просили освободить их от работы на заводе. В челобитной 1704 года, поданной крестьянами на Демидова, говорится о том, что он бил насмерть плетьми крестьянина Максима Симбирца и его детей, держал их шесть недель в оковах и морил голодом. Жалобы на Демидова от крестьян поступали и в 1708 году и последующих годах, однако правительство, будучи заинтересованным лишь в бесперебойных поставках железа и вооружений с Демидовских заводов, практически все спускало заводчику с рук и никаким образом не препятствовало жестокому обращению с рабочими на его заводах.
При этом, именно благодаря Акинфию Никитичу Демидову земли Алтая стали одним из центров горнодобывающей промышленности России, что послужило укреплению могущества и величия страны, а также появлению на картах новых населённых пунктов, в том числе и города Барнаул.
Автор статьи: Владислав Владимиров.
Статья была написана с использованием следующих источников:
- «Земля сибирская, алтайская…»: Учебное пособие по регионоведению Часть I. Древний период – первая половина XIX века, 1999.
- Рассказы по истории Алтайского края: Учебное пособие для средней школы. – Часть I, 1997.
- Барнаул: Энциклопедия, 2000.
- «Барнаул. Летопись города» (I часть), 1994
- https://dzen.ru/a/YHcKaI-xwnMF-3jy?utm_referer=yandex.ru
- https://dzen.ru/a/YsL3YM7NZgzgFsyi
