-Но я не верю, - Аннин повернулась к дяде спиной и нежно убрала волосы со лба брата.
— Прошу вас, лорд Вулфрит, - взмолился ее дядя, - не слушайте мою племянницу...
- Не бойтесь, лорд Бретанн, то, что было сказано, отсюда не уйдет.
Аннин оглянулась через плечо.
-Мой дядя очень благодарен за такую щедрость со стороны человека, который выкопал могилу своему наследнику.
Нижняя губа Вулфрита стала тоньше верхней, и его люди стали возмущаться громче, Аннет хотела сказать еще что-нибудь злое и обидное, но выражение лица дяди Артура остановило ее. Его мучения вытеснили из нее ребенка и заставили признать, что не Вулфрит пошатнулся от ее горьких слов, а дядя, которого она любила как отца.
Аннин проглотила слезы. Она больше не потеряет контроль над своими эмоциями. В конце концов, ей было четырнадцать лет — женщина, хотя дядя до сих пор считал ее девочкой. Если бы не его снисходительность, она могла бы уже выйти замуж, возможно, даже родить ребенка.
Она закрыла глаза и глубоко вздохнула. Когда она подняла веки, суровый взгляд Вулфрита ожидал ее.
-Мы хотим побыть одни, - твердо сказала она.
Он наклонил голову и посмотрел на дядю.
-Лорд Бретанн.
- Лорд Вулфрит. Счастливого пути.
Аннин смотрела вслед Вулфриту, пока он и его люди не прошли через дверь, которую придерживал привратник.
- Тебе не следовало так говорить, - сказал дядя, хотя из стали в его голосе не выковали бы ни одного меча.
Смерть Джонаса состарила его, согнула спину, лишила твердости шага.
Расправив плечи, Аннин выпрямилась во весь рост, насколько позволяли ее 145 сантиметров.
-Я знаю, что опозорила тебя, и я постараюсь заслужить твое прощение.
Он взошел на помост и обнял ее одной рукой.
-Все прощено.
Дядя повернул ее к Джонасу.
Когда она посмотрела на своего брата, рыдания подступили к ее горлу. Напомнив себе, что она больше не девочка, она проглотила подступающий к горлу ком.
-Достойная смерть, - произнесенные шепотом слова дяди поразили почти так же сильно, как и тогда, когда их произнес Вулфрит. Хотя она изо всех сил старалась удержать ребенка, который срывал с ее губ слова, у нее ничего не получалось.
- Достойная! И он лежит мертвый, служа человеку, который был больше его врагом, чем...
-Хватит! - дядя убрал от нее руку. - Ты можешь утверждать, что Джонас был бы жив, если бы не война Стефана?
Гнев Аннин встретился с усталостью на его лице.
- Да, так я могу утверждать, он все еще дышал бы, если бы Стефан, этот щенок королевы Мод, не стремился заполучить Англию в свои руки.
Лорд Бретанн протянул руку мимо нее, расстегнул пояс Джонаса и задрал его тунику.
-Смотри!
Она не хотела смотреть, страстно желая убежать обратно в лес. Челюсть заболела от силы, с которой она стиснула зубы, и Аннин перевела взгляд на ужасную рану в центре груди своего брата.
- Что ты видишь? - спросил дядя.
-Рану, - прошептала Аннин
- И как ты думаешь, чья армия выпустила стрелу, которая попала прямо в сердце твоего брата?
- Генриха, но..
- Чья, Аннин?
-Генриха, но Стефан...
-Скажи это еще раз!
Она посмотрела на свои дрожащие руки.
- Генриха.
Он вздохнул, согнул палец у нее под подбородком и приподнял ее лицо.
- Стефан, может быть, и не тот король, которого заслуживает Англия, но пока не появится более достойный, он - это все, что у нас есть. Я умоляю тебя, оставь в стороне глупую преданность Джонаса сыну Мод. Генрих всего лишь мальчик — ему едва исполнилось шесть или десять лет и он недостоин править.
-Недостоин, как он тогда возглавляет армии? - она вопросительно кивнула.
Дядя отступил назад.
-Я должен помолиться.
Помолиться следовало бы и Аннин, ибо отец Корнелиус сказал, что путь на небеса очень долгий. Чем скорее Аннин помолится здесь, тем скорее её брат сможет обрести покой.
- Я скоро присоединюсь к вам, дядюшка.
Когда лорд Бретанн отвернулся, Аннин увидела, как капитан стражи вышел из затененной ниши. Был ли он там, когда она вошла в холл? Не то чтобы что-то из сказанного следовало скрывать от него, он тоже был Джонасу как отец, но все же странно, почему он не вышел сразу, почему прятался?Знал ли дядя о присутствии Рована?
Она посмотрела на своего дядю, когда он пересекал холл, и увидела, как он поднес руку к груди, словно обеспокоенный тем, бьется ли там еще слабое сердце.
Огорченная страданиями человека, который был добр к ней и Джонасу гораздо больше, чем их родной отец, Аннин молча взмолилась: "Пожалуйста, Господи, сохрани его здоровым".
Мгновение спустя она вздрогнула, осознав, что обратилась к тому, кто ничего не сделал, чтобы защитить ее брата. Значит, было маловероятно, что Он ответит на ее молитвы за дядю.
Когда старик исчез на лестнице, Аннин подошла ближе к столу и потянулась, чтобы одернуть тунику Джонаса. Однако, ее внимание привлекло V-образное родимое пятно на его ребрах слева. Поскольку прошли годы с тех пор, как однажды мальчик, которым он был тогда, сбросил с себя тунику в пылу фехтования, она забыла о метке.
Аннин закрыла глаза и прокляла человека, который должен был заботится о Джонасе, а вместо этого украл у нее брата. Вулфрит подвел Джонаса. Подвел ее.
Когда Рован взошел на помост, девушка оглянулась.
Капитан стражи долго смотрел на молодого человека, которому он отдал столько лет своей жизни, затем из глубины его души вырвался скорбный вздох, и он одернул тунику Джонаса.
Опасаясь, что расплачется, если продолжит смотреть на горе Рована, Аннин опустила лицо и потянулась, чтобы поправить ворот туники брата. Лучше бы она этого не делала, тогда бы ничего не увидела. И никогда бы не узнала...
Она присмотрелась повнимательнее к содранной коже глубоко под его подбородком. Что послужило причиной таких ссадин? Аннин отодвинула воротник еще больше в сторону. Ободранная кожа окружала верхнюю часть его шеи, и, когда она провела по ней пальцем, страшная борозда почти сошлась сзади.
Понимание природы этой борозды подействовало на Аннин как пощечина. Вулфрит солгал. Не стрела убила Джонаса. Его повесили, веревка стала для него концом. Почему? Её брат раскрыл свою преданность Генриху? Кто засунул его в петлю? Вулфрит, который стоял за Стефана? Так и должно было быть. И если не Вулфрит лично повесил Джонаса, то, несомненно, он отдал такой приказ.
Аннин вздернула подбородок и увидела, что Рован тоже смотрит на то, что она обнаружила.
К горлу подступила желчь, она, спотыкаясь, прошла мимо капитана и упала на колени. Когда рвота прекратилась, Аннин вытерла рот рукавом.
- Что дядя скажет о Вулфрите и Стефане теперь, когда будет доказано, что Джонас был подло убит?
Рован еще глубже погрузилась в молчание и девушка поняла, что сердце дяди еще могло вынести благородную смерть того, кого он любил как сына, но убийство Джонаса, скорее всего остановит сердце старика, особенно учитывая то, что это именно он отправил ее брата в Вулфрит, несмотря на протесты Джонаса.
Если бы она не любила своего дядю так сильно, то возненавидела бы его. Нет, ему нельзя говорить. Чувствуя себя так, словно за пять минут повзрослела на годы, она прошла мимо Рована и сняла мизерикорд с пояса брата.
Нахмурившись, глядя на рукоять, украшенную драгоценными камнями в виде креста распятия, она задумалась, откуда взялся этот кинжал. Она бы заметила такое великолепное оружие, если бы оно было у Джонаса. Был ли это подарок от Вулфрита? Хотя, это не имело значения. Все, что имело значение, - это месть.
"Месть не твоя забота, Аннин, - так говорил Джонас полгода назад, когда приезжал домой на три дня. - Месть принадлежит Богу. Мы должны подчиниться Ему."
После слов Джонаса гнев Аннин на сына приезжего дворянина, который поджег одну из ее кос, поутих. Брат, который так часто отмахивался от Бога, нашел Его в замке Вульфен. Учитывая репутацию барона Вулфрита, это удивило Аннин. А сейчас удивляло еще больше, когда она встретила этого человека и обнаружила его ложь о смерти Джонаса.
Значит, он преподавал ложные учения. Такой человек, как Вулфрит, никак не мог познать Бога. В тот момент она сама едва знала Его.
В течение нескольких дней она молилась, чтобы Бог привел Джонаса домой. И вот он - Его ответ. Он привел брата, но мертвого.
Аннин так сильно сжала кулаки, что хрустнули костяшки пальцев.
Как ей хотелось заставить Вулфрита страдать также, как страдали они из-за смерти Джонаса. Она знала, что месть была привилегией Бога, но она также знала, что когда-то это было привилегией выживших членов семьи.
Действительно ли Бог поразил бы ее, если бы она обратилась к путям Ветхого Завета? Месть была обычаем этого мира — и, конечно, обычаем мужчин. Месть порождала месть, о чем свидетельствует борьба за английский трон.
Как мог Бог отказать ей, тем более что Он наверняка был слишком занят, чтобы самому заниматься подобными вещами? Если бы это было не так, Он бы не допустил того, что сделали с Джонасом.
Уперев руки в бедра, она уставилась в потолок. “Месть принадлежит мне, и ты просто должен это понять, - ужасная, богохульная мысль закралась ей в голову, и она не стала ее выгонять. - Если ты вообще там есть”.
-Аннин?
Она посмотрела на Рована, чьи разговоры склонили ее и Джонаса на сторону Генриха. Рован, несомненно, поможет ей. Даже если на это уйдет целая жизнь, Вулфрит узнает, какую боль перенес ее брат. Только его смерть может утолить её жажду мести.
***
Это было необходимо. И все же Гарр Вулфрит чувствовал на себе отпечаток смерти юного Джонаса.
Он потянулся к рукояти своего мизерикорда и слишком поздно понял, что больше им не владеет. Хотя, не было необходимости дарить свой кинжал.
Ругая себя за глупый жест, он поднес руку к щеке, где строптивая сестра Джонаса поцарапала его плоть. Итак, девочка, которая выглядела и вела себя как мальчик, тоже превратилась в сторонницу Генриха. Хотя Артур Бретанн оставался верен Стефану, каким-то образом дети его брата были преданы Генриху. Из-за этого Джонас теперь был мертв. И вряд ли это была почетная смерть.
Вспомнив, что он сделал в то утро, когда нашел своего оруженосца подвешенным на дереве, он сказал себе, что будет лучше, если правда о предательстве умрет вместе с предателем. Ни одна семья не должна страдать от такого бесчестия, даже семья, в которой выросло такое недоразумение как Аннин Бретанн. Таким образом, он сфальсифицировал достойную смерть и теперь испытал на себе всю тяжесть Божьего неудовольствия.
"Спаси меня, Господи, от лживых уст и коварных языков", - процитировала бы его мать, если бы знала, что натворил ее первенец.
Ради искупления Гарр проводил часы в раскаянии и молился, чтобы эта единственная ложь не расплодилась, как это часто бывает, чтобы после этого дня он больше не сожалел о том, что солгал.
Дорогие читатели, если нашли ошибку укажите, пожалуйста, я исправлю. Благодарю за корректность, с уважением.
