Пожалуй, единственное, что в моей работе дарит ни с чем не сравнимое чувство удовлетворение, так это видеть, как бывшие подопечные «встают на ноги». В конце концов, такая цель у Лебедевой: не содержать этих людей, а именно дать толчок, старт или возможность к самостоятельной и более-менее обеспеченной жизни.
Сегодня, спустя десять дней после нашего с Аллой ужина, я ехал в аэропорт, чтобы там встретить и привезти семью Асад, родителей Ахмеда к Даше. Оказалось, что связь с ними она потеряла, а найти их номер телефона и адрес у неё просто не вышло. Она сходила несколько раз в посольство, но там лишь кормили завтраками. Позже ей уже просто некогда было бегать по инстанциям, и девушка полостью погрузилась совсем в другие заботы, направленные на то, чтобы выжить.
Я ехал с лёгким предвкушением, что сегодня счастливо закончится ещё одно дело Валентины Лебедевой. Даша боялась одна встречаться с родителями человека, которых видела всего один раз и при довольно печальных обстоятельствах. Девушка опасалась (в чём сама мне тихонько призналась), что те начнут обвинять её в смерти сына и по нашим разговорам я понял, что она и сама себя винит.
Ранним утром, когда дороги ещё не так загружены спешащими в разные концы города машинами, ехать одно удовольствие. И я был бы абсолютно счастливым человеком, если бы не тот инцидент с Лерой. У нас с Аллой только устанавливался контакт, но после появления Леры та как-то отстранилась. За десять дней мы всего раз поговорили с Аллой и то по телефону. Она разговаривала со мной так же, как и раньше. Словно мы и не были толком знакомы! Было обидно, из нас получилась бы отличная пара.
Кроме того, Лера так и не удовлетворилась лёгкой ироничной сценой, устроенной в ресторане. Она атаковала меня звонками и сообщениями. Стоило мне заблокировать один номер, как она тут же названивала с другого. Вся моя жизнь так устроена, что я с каждым днём узнаю людей больше, анализирую их поведение и характеры. Возможно, это отпечаток, который наложила на меня работа, но всех людей в своей жизни я невольно начинаю разбирать на атомы, стараясь не смотреть на ярлыки, которые повесило на них общество.
Пока мы с Лерой были вместе, она была почти идеальной: милая, спокойная, умная, нежная и добрая. Сейчас она показывала себя совсем с другой стороны: истеричная, взбалмошная и, уж не думал, что применю это слово по самому прямому смыслу, но дура. Словно резко поглупела до низшего уровня.
Телефон снова тренькнул. Я заблокировал последний номер, с которого мне писала Лера ночью, а сейчас часы показывают шесть утра. Когда она успевает покупать сим-карты? Или запаслась впрок?
«Нужно сменить номер телефона, – подумал я, не отвлекаясь от дороги. – Она мне жить спокойно точно не даст!»
И мысленно переключился на более радостные мысли. В конце концов, у меня сегодня ответственная миссия и можно пока не думать о Лере. Потом с ней разберусь.
Я знал, что Валентина Васильевна Дашу не бросит, но не ожидал, что её привычное размышление несколько дней вдруг сменится моментальными активными действиями.
- Ты когда столько успел на неё нарыть? – удивлённо произнесла Лебедева, когда я закончил с отчётом.
- Это не я, это Алла.
- Вот как? – Валентина смерила меня внимательным взглядом. – Что это с ней?
- Прониклась историей.
И снова внимательный взгляд, но больше Лебедева не задала ни одного вопроса. Она удивительная женщина! Мне всегда казалось, что она видит меня насквозь, и сейчас я подумал, что она поняла о моей симпатии.
- Съезди завтра к Даше, – произнесла Валентина, снова включаясь в работу. – Мы с Родей кое-что купим ей в подарок. Оставь свой номер и скажи, что мы поможем закрыть кредиты. И ещё… Завтра… Нет, сегодня я лично свяжусь с родителями Ахмеда. Где-то я видела их имена и контактные данные, – пробормотала Лебедева, быстро просматривая мой отчёт. А я смотрел на неё с удивлением. НИКОГДА она лично ни с кем не разговаривала, но история Даши её как-то задела. Расспрашивать её о причинах такого решения и самостоятельного вмешательства в дело, я не стал: захочет, сама расскажет. Может, поэтому Лебедевых устраивала моя кандидатура, как помощника: я вообще редко задаю лишние вопросы. Зачем? Это их жизнь. Ничем противозаконным меня заниматься не заставляют, а в личное лезть как-то некрасиво.
- Что-то мне подсказывает: дедушка и бабушка не в курсе, что в России у них растёт внучка, – задумчиво проговорила Валентина Васильевна. – Может, конечно, меня интуиция подводит, но… Ладно, чего гадать? Сегодня уже всё узнаем.
И она оказалась права. Те не знали, а узнав такую новость, обрадовались и тут же начали собраться в дорогу. И теперь мне предстояло их встретить.
***
Даша открыла дверь, едва я успел нажать на звонок. Её губы были растянуты в улыбке, но в глазах застыла настороженность. Из-за её спины высовывалась Катюша, не скрывая своего интереса. Она не была стеснительным ребёнком, и бабушку с дедушкой разглядывала, наклоняя голову то вправо, то влево. Подробности встречи я упущу. Мне не хватит слов описать, насколько трогательным получилось знакомство, потому что я привык держать все эмоции где-то глубоко внутри меня. Валентина Васильевна называет меня чёрствым. Возможно, но по-другому работать с ней у меня бы просто не получилось.
Я пробыл с ними недолго. Когда понял, что Даша успокоилась и расслабилась, тихонько покинул их, шепнув, чтобы та звонила мне, если что, а внутри радуясь, что очередная история подошла к концу.
Но нет.
***
- Привет, – произнесла Алла, как только я ответил на звонок. Я уже приехал в офис и успел погрузиться в работу.
- Привет.
- Я… В общем, эти Журавлёвы не шли у меня из головы.
- Забудь о них, Валентина Васильевна, естественно, им помогать не собирается. Они вполне себе обеспеченные.
- Я не о том, – возразила Алла. Я услышал в трубке вздох, а потом осторожное:
- Можно я к тебе заеду? В офис. Думаю, тёте тоже нужно это услышать. Минут через пятнадцать нормально будет?
Не могу сказать, что мне стало интересно. Соприкасаться снова с Журавлёвыми мне не хотелось. Противно. Они как пиявки на теле общества. Хотя нет, и пиявки могут быть полезными, а они лишь паразитируют на доброте людей, дискредитируя нормальные многодетные семьи, которым можно было бы оказать поддержку, и подрывая доверие к людям. Однако, увидеть Аллочку мне хотелось. Дважды я приглашал её на ужин, и оба раза она отказалась. Может, хоть так мне удастся с ней поговорить? А что, возможность хорошая.
- Приезжай. Могу за тобой заехать.
- Не стоит, – ответила та. – Прекрасно доеду на такси.
Я направился в кабинет к Лебедевой и сообщил той, что её племянница направляется к нам с какой-то информацией. К моему удивлению, Валентина снова окинула меня тем же внимательным взглядом, как когда я сообщил, что информацию о Даше и Журавлёвых мне помогла собрать Алла. Она ничего не сказала, а я вышел в приёмную, чтобы спокойно посидеть здесь и собраться с мыслями.
Спокойно посидеть не удавалось. Я то и дело вскакивал, ходил, снова садился, чем вызвал удивление на милом лице секретарши Валентины Яны. А когда она сама выглянула из кабинета, то не удержалась и ехидно заметила:
- Ты словно школьник, ожидающий свидания с возлюбленной! Признайся, Аллочка тебе пришлась по душе!
- Очень смешно, – дёрнул я шеей и снова плюхнулся в кресло, закинув ногу на ногу и твёрдо решив, больше не двигаться, пока Алла не придёт. Мне сорок лет! Что я, действительно, веду себя, как мальчишка? «Ключевое слово здесь влюблённый», – непроизвольно подумал я.
Алла появилась, и хотелось бы сказать, что она затмила весь мир своей необычной красотой, но нет. Если говорить без эмоций, то выглядела сегодня она так себе: простая блузка, юбка, туфли на низком каблуке. На лице не видно косметики, зато заметны круги под глазами. Но почему, понимая умом, что в ней нет сейчас ничего ослепительного, моё сердце всё равно бьётся быстрее, а губы непроизвольно растягиваются в улыбке? Впрочем, сама Аллочка мне только кивнула и спросила, указав на дверь Валентины:
- У себя?
Я кивнул.
- Тётя! – воскликнула Алла, влетая в кабинет. Она быстро чмокнула женщину в щёку и села. Я сел рядом ожидая, какие ещё новости могли привести сюда Аллу.
- Мне эти Журавлёвы совершенно не давали покоя, – начала она. – Ну не могу просто взять и выкинуть их из головы! Не знаю, как вы с ними всеми, этими малообеспеченными работаете! Ты, тёть Валь как-то говорила, что каждый третий при проверке оказывается вполне себе обеспеченным человеком! И что, никого, кроме меня, не смущает, что эти люди тянут деньги, лишая возможности кого-то реально нуждающегося получить помощь?
Она выпалила эту тираду и уставилась на тётю. На меня Алла не смотрела, словно специально избегала встречаться со мной взглядом. Валентина молча смотрела на племянницу, и та продолжила:
- Меня просто давит это чувство несправедливости! Есть же такие, как Даша, которым помощь нужнее, а по итогу всё получаю эти бездельники! Лентяи!
Она захлебнулась от собственного возмущения.
- Ко мне-то ты зачем пришла? – удивилась Валентина. – Ты же работаешь в системе МВД, посоветуйся со специалистами, узнай, что сделать можно.
- Ай, – отмахнулась Алла. – Никто ничего делать не будет. Мы же не социальная служба! Я не затем пришла. Раз они мне покоя не дают, я решила ещё информации на них собрать, и что же я узнала?
- Что? – спросил я. Алла чуть вздрогнула. Она была взбудоражена и, видимо, даже позабыла, что я сижу совсем рядом.
- Вчера они оказались в сводке происшествий. Татьяна сбежала!
- Как?! – в один голос воскликнули мы с Валентиной. – А дети? – спросила Лебедева.
- Пока в приюте, – сказала она. – Всех забрали из дома сразу, как только стало известно, что мать с ними не живёт. Как я поняла, её нет уже несколько дней. С Фёдором детей оставить не могут. Официально он не муж и не отец. Если он признает их своими детьми, тогда, может быть, их вернут домой. Но пока он безработный инвалид, без всяких прав на детей! Короче, не знаю, как будет выкручиваться.
- А Татьяна? – спросил я. – Неужели так сложно её найти?
- Её объявили в розыск, – кивнула Алла, по-прежнему не глядя на меня, – но прошло мало времени. Хотя моё мнение – никто её не найдёт. Хотела бы вернуться, уже вернулась бы.
- А вдруг она не сбежала, а с ней что-то случилось? Мы знаем неприятный факт из их жизни, что оба, по сути, аферисты, и живут за счёт детей. Но что мы знаем о Фёдоре и Татьяне как о муже и жене? Вдруг в их семье процветало насилие? Может, Федя всё это время бил свою жену? Заставлял рожать, чтобы получать выплаты и материнский капитал? Какая мать бросит пятерых детей, один из которых ещё младенец? – задумчиво спросила Валентина Васильевна. – Вот что, – она хлопнула по столу. – Олег, съезди к Фёдору и всё у него узнай. Мне нужны подробности этой истории.
- Зачем нам снова вмешиваться в их семью? – нахмурился я. – Мы что, надзорные органы? Если Татьяна терпела насилие в семье, чем мы ей поможем? Только она сможет написать заявление в полицию.
- Разве ты не понимаешь? – тихо спросила Валентина. – Мы должны понять, что случилось в их семье только ради детей!
- Даже не знаю, – покачал я головой. – Иногда, мне кажется, что им будет лучше в детском доме, чем среди этой фальши. Как они себя почувствуют в собственной семье, когда однажды поймут, что они не просто дети, а бизнес их не очень умных родителей?
Алла и Валентина уставились на меня с укоризной во взгляде. Я в ответ лишь пожал плечами и махнул рукой. Мол, делайте, что хотите.
- Готова ему помочь… не деньгами, конечно. Поддерживать паразитический образ жизни я никогда не буду. Помогу устроиться на работу, если он признает детей.
- Но почему? – не выдержал и уже с раздражением спросил я, не узнавая Валентину. Она никогда не шла на попятную. Если решила не помогать, то уже и не будет.
- Если Фёдор не признает детей, то их распределят по детским домам, – произнесла она тихо. – Сразу, как только Татьяну лишат родительских прав. Поверь мне на слово, лучше они будут все вместе с Федей, чем в детском доме. Так у них хотя бы будет семья.
Я посмотрел на Аллу, ища поддержки, но та лишь грустно вздохнула и попросила:
- Возьми меня с собой.
Закатив глаза и поняв, что меня здесь никто не поддержит, я кивнул, и мы отправились в путь.
Продолжение 👇 Спасибо вам за ваши лайки и комментарии!
