Весна пришла в город поздно, морозы не отпускали весь март. Снега в декабре столько не было, как в начале апреля, а потом резко потеплело. Оттепель началась. И потекли грязные ручьи по унылым измученными холодами улицам. Кучи землистого снега на клумбах постепенно плавились, дворники скалывали последний лёд в самых дальних закоулках, между домами и подъездами.
Оле тоже приходилось нелегко на работе, это вам не сельский ДК на 100 человек, мероприятие за мероприятием: концерты, собрания, лекции, фестивали, репетиции. Трое их в штате Дома Культуры, но всё равно зашивались.
Только отгремел Международный женский день, с размахом, мимозы для работниц железной дороги ящиками заносили в клуб через чёрный ход, потом веточками, букетами из основного зала, через вестибюль, по лестнице несли счастливые дамы ароматные цветы домой. Везде натоптано, листья, ветки, мусор. Олю тоже поздравили, как и всех женщин, но к концу рабочего дня её это уже не радовало. Устали технички.
На очереди, следующие сборища, дети тучками носились туда – обратно, туда-обратно.
Еле ноги уносила Оля с работы по вечерам, но всё равно радовалась, ведь она видела всё ещё до премьер, слушала репетиции ребят за дверью, удивлялась выдержке педагогов-наставников, изумительные номера получались в итоге, взрослые, обдуманные.
Профессор какой-то приезжает, будет читать лекции три дня. Значит, студенты стадами повалят.
Так и вышло. Они хоть поаккуратнее, не носились по всему зданию, выпуская пар, ожидали либо на входе, либо у дверей большого зала, когда начнётся.
Оля намывала лестницу, чтобы потом не таскаться с тяжёлыми вёдрами. В тёмно-синем халате, в косынке беленькой, с железным ведром и шваброй она натирала ступеньки – скорее бы эти три дня закончились. Время пришло, лекция окончена, студенты кучками, по одному не торопясь покидали Дом Культуры Железнодорожников, что-то обсуждали, спорили между собой, изображая умников, другие откровенно зевали – скучно. Сейчас бы у кого-нибудь собраться, послушать пластинки или кассеты, вина выпить, потанцевать.
- Оля?!
Она выпрямилась, оторвавшись от мокрой тряпки на мраморных ступеньках, увидев перед собой растоптанные, потёртые на носках ботинки. Тыльной стороной ладони поправила платок на голове.
- А ты как здесь? – улыбался Дима. Он будто искал её много лет и вот нашёл.
- Привет. Работаю, - спрятала она руки в карманы.
- А я на лекции был, всю группу загнали, чуть не уснул. О вреде…
- Знаю, третий день ходят после шести, - устало вздохнула Оля и обернулась на входную дверь – немного осталось и домой. Халат рабочий свободен, в плечах большеват, но бугорок в районе живота просматривался.
- Давай помогу, - взволнованно схватился за ведро Митя, - какие тяжести! Неужели другой работы не нашлось.
- Да не надо, - смеялась над ним Оля, - это нормальная работа, зато на курсы успеваю, отпускают, если требуется. Я же не собираюсь всю жизнь поломойкой работать.
- Умница! Рад за тебя! – воскликнул Дима.
После той встречи с ней и её мужем на дороге он переживал, что ей достанется, и не зря переживал. Но она как-то быстро исчезла из посёлка, а родители ничего не говорили куда, к кому уехала - молчали. Никаких адресов, контактов не давали, не объяснили и почему исчезла. Но слухи по селу быстро расползлись и Дима узнал почему сбежала Оля. А после праздников начались разбирательства с Тихоном.
Его сняли с трактора, вернули на ферму в скотники, подняли остальные его проделки, нашлись и те, кто точил зуб на него. Марфа высказалась на общем собрании, первая, Тихон хоть и ехидничал в её адрес, но сильно не распалялся, такая и зубы выбить может. Портрет его сняли с доски почёта, дали срок на исправление, требовали вернуть жену, восстановить ячейку общества, но Тишка загулял!
Оля всё это знала от родителей.
В суды не являлся, за что участковый его всё-таки привлёк и отвёз в город. Там с ним проводили беседы, воспитывали, обещали пятнадцать суток, если не явится в суд и силой всё равно привести на заседание. Он явился на последнее заседание, доказывал судье, что молодая жена у него обычная пот@скуха, вон и пузо растёт неизвестно от кого. Оле всё равно, пусть что хочет говорит, только бы поскорее закончилось и не видеть его никогда больше. Сама Юлия Игоревна была вместе с племянницей, ожидала в коридоре. Эта маленькая женщина так осадила деревенского гориллу, он не посмел даже ответить, нахлобучив меховую шапку, поехал отмечать вольную жизнь. Вот таким героем оказался Тихон.
- Оль, а есть ещё швабра и тряпка, вдвоём мы сейчас, мигом, - Митя не мог остановиться, хотел хоть чем-нибудь помочь. – До свидания, - кивнул он проходящему по лестнице мужчине, - ребят идите, - крикнул он компании у дверей, - я догоню.
- Иди, Митя не придумывай, неужели полы будешь со мной мыть? – улыбалась ему Оля, она тоже рада его видеть.
- Буду, а что в этом такого?
- Ничего, ты же говорил распределение, уедешь… Почему до сих пор здесь?
- В мае сдаёмся и по местам. У меня самое лучшее распределение на курсе, - гордился он собой, - в новый посёлок, в Б…. области, лет через 10 город будет стоять на том месте, вот посмотришь!
- Посмотрю, если увижу.
- Оль, давай поскорее, я тебя провожу.
- Да не надо Митя, что ты переполошился весь?
- Просто обрадовался, думал, на край света тебя родители увезли, а ты рядом. Я же ни один концерт в ДК не пропустил, а тебя ни разу не видел.
- А я там, - махнула она рукой куда-то в сторону, - в кабинетах, в гримёрных убирала, здесь Ирина Ивановна, она сейчас на больничном.
Не удалось Оле отделаться от Дмитрия, она и не старалась. Надоели ей за эти месяцы вечно зудящие коллеги с вёдрами и тряпками. Ни в городе, не в общежитии приятелей не было, одна Тереза Львовна навещала её, когда дежурила на вахте. Хорошо на курсах были молодые девчата, есть о чём поговорить, посмеяться. Но курсы вечерние, какие там разговоры, домой бы или в кино, хотя бы на последний сеанс. Олю один раз пригласили, она отказалась – не затем она в город приехала чтобы развлекаться.
Старик сторож рано сегодня пришёл, косился на высокого, худощавого парня крутится тут, на улицу прогнал, пусть там ждёт.
- Ты смотри Олюшка этим усачам лишь бы повеселиться. Видно же – скользкий, белобрысый.
- Не волнуйтесь так, дядя Петя, - хлопала его по плечу Оля, уходя, - односельчане мы из одного села, в одной школе учились. Давно не виделись, - дружелюбно улыбалась она. Усталость её куда-то делась, настроение поднялось.
Митя проводил её до общежития, всю дорогу говорили, не переставая. Вспоминали школьные годы, Дима с энтузиазмом рассказывал об учёбе, работе. Он тоже работал, посменно, со второго курса. По специальности разрешалось, тем более, по учёбе хвостов у парня не было.
- А я-то деловая… - посмеивалась над собой Оля, - помнишь, как с тобой разговаривала? А, ну, телятницей в колхозе работаю - звезда, помнишь? – смеялась она, такой глупой сейчас себе казалась, повзрослела, наверное.
- Ты из-за своего мужа не видела никого вокруг. С Машей дружить перестала почему?
- Тихон был против.
- А-а-а-а.
- А ты так никого и не встретил в городе? Такой добрый… - Оля хотела ещё что-то добавить, но пока ничего не находила. Не красавец, спортивным телосложением тоже не отличался, разговаривал невпопад, а может, они мало общались.
- Была у меня девушка на втором курсе, три месяца встречались, славная, красивая, из соседнего города.
- А где она сейчас? – удивилась Оля.
- Замужем?
- Так…
- Нет, - усмехнулся Дима, вышагивая по тротуару, - она за моего друга вышла. В Подмосковье живут сейчас, сынишка родился.
- Ты так говоришь, будто общаешься с ними до сих пор, - Оля немного шокирована его простотой.
- Конечно, - важно заявил Дима, - почему нет. Ванька хороший парень и Иринка замечательная. А мне, когда было жениться? – посмотрел он на Олю, будто в космос в то время летал, - я об учёбе думал. Вот и додумался! Совет да любовь ребятам, пусть будут счастливы!
- Значит, не любил ты её никогда, - задумчиво сказала Оля, идя рядом, в широком плаще, беретик на голове, в туфельках без каблуков, по-прежнему симпатичная, притягательная, светлые волосы распущены, глаза блестят в свете фонарей.
Митя ничего не ответил.
- Вот мы и пришли, - грустно произнесла Оля.
- Это же фабричное общежитие? – опять удивился Митя, - я думал ты у родственников.
- Первое время да, раны зализывала у тёти, а потом сама. Ладно, спасибо тебе огромное за прекрасный вечер, а ты, кстати, знаешь, что я из-за тебя курсы сегодня пропустила? – кокетничала Оля, стараясь разбудить у парня чувство вины.
- Я не знал…
- Да ладно, сама виновата, - рассмеялась Оля. Она сегодня много смеялась.
- На кого учишься?
- Секретарь.
- Замечательная профессия – молодец! – похвалил её Дима.
- Ну, я пойду, - смотрела на него Оля печально. Мимо проходили люди, пары, родители с детьми торопились в свои уютные, жилые коробочки, с сумками, дипломатами, один мужчина торжественно нёс перед собой три гвоздики в руках, кивком поздоровался с Олей.
- Оль?
- Что?
- Может, завтра в кино сходим?
- Не могу, у меня курсы.
- Так после них.
Оля задумалась – кто же завтра дежурит на вахте? Вроде не хозяйка комнаты, значит, можно. Тереза Львовна и так чуть не прогнала её, когда начала замечать живот. Оля во всех подробностях описала ей свою недолгую семейную жизнь, из-за чего и сбежала она в город. Пожилая женщина посочувствовала девушке, к тому времени она уже была знакома с её родителями. Разве можно было сомневаться в её порядочности – прекрасные люди, образованные, воспитанные, очень вежливые. Оставила, конечно, девчонку, но присматривать стала за ней как строгая бабушка.
- А можно, - ответила, наконец, Оля.
- Тогда до завтра, - обрадовался Дима, бодро пожал руку Оле и хотел уходить.
- Дима?
- Что? – обернулся он.
- Ты не спросил во сколько, - улыбалась она.
- А зачем? Я тебя встречу с работы.
- У меня курсы, два часа ждать.
- Ну и что… подожду. Пока. До завтра.
Митя встретил её на следующий день, проводил до ПТУ, дождался, потом сходили в кино. На следующий день гуляли в парке, прохладно ещё, деревья голые, безлюдно, но им было хорошо вдвоём в одиноком вечернем парке.
Они виделись почти каждый день, гуляли, ходили в кино, на некоторые ленты повторно, Оля сама просила, ей нравилось бродить по городу, и днём, и вечером. В кафетерий сходили раз, Оля от души наелась мороженого, думала заболеет, но обошлось. На электричке ездили в соседний город на выступление молодёжной группы. Оля на всё соглашалась, ей интересно, с Димкой легко и безопасно, а ещё он много знает. Он делал вид, что не замечает её растущего живота. Фрукты приносил, не сетками, но по яблоку или груше ежедневно.
И Оле хорошо с ним, никто не косился на неё - она с парнем. Он много говорил о работе, о будущем переезде. Ни разу не спросил про будущего ребёнка и о его отце не упоминал, для него существовала Оля, с животом или без неважно. Зато она ночами в своей милой комнатушке уже не гладила себя любя по животику, представляя мамой доченьки, а прижимала его посильнее, перед зеркалом пыталась втянуть – бесполезно, всё равно растёт.
Опять пожалела Оля, что не послушалась взрослых, тётю Юлю, других. С началом новой жизни Оля ни разу не вспоминала свою ненормальную первую любовь. Ночные постельные сцены в спальне с мужем представлялись ей постановками – это не с ней было! Она хотела искоренить из памяти поскорее эпизод с замужеством, с мужчиной намного старше себя, но живот рос и напоминал обо всём.
Оля регулярно ходила на приём в консультацию, выполняла все предписания, беременность проходила прекрасно, несмотря на тридцать три несчастья, через которые прошла будущая мать.
«Будущая мама» - это тоже не про неё, она уже не представляла себя таковой. Ей хотелось ходить в кино, на выставки, окончить курсы и пойти на работу, поступить заочно, получить полное образование. Съездить куда-нибудь, Дима так много рассказывал о студенческих отрядах, о городах в которых побывал, и она так хотела! Хотела, как другие, веселиться, учиться, любить и расставаться, общаться и дружить с другими ребятами, а не пелёнки стирать и каши готовить ночами. Щуплый, узкоплечий, высокий, некрасивый, конопатый Митя показал ей другой мир, приоткрыл немного, сам-то он уже через всё прошёл и скоро уедет. Оля сейчас переживала об этом, а не о будущих родах.
Чем ближе май, вот и он, тем сильнее ругала себя Оля, иногда прямо била по животу. Маме страшно признаться, она же сама так решила сохранить, быть матерью –одиночкой, страдать и быть несчастной всю жизнь. Каждый вечер боялась услышать: прощай, завтра я уезжаю. Но рано или поздно он скажет, а она с каждым днём становилась всё неповоротливее и объёмнее, а он всё ходил и носил свои яблоки, где он их только брал – злилась Оля.
- Всё, Дима, не ходи ко мне больше, - заявила она однажды вечером, числа пятнадцатого мая. Она считала дни, каждое утро смотрела на календарь и ненавидела себя.
- Почему? – удивился он. Сегодня он принёс большой, оранжевый апельсин и гранат, ребята поездом передали с Юга.
- Ты уедешь, а мне потом, как? Что обо мне будут говорить? Развелась с одним, гуляла с другим, а ребёнок ничейный. Понимаешь? Хорошего обо мне не скажут.
- Здесь не деревня, - усмехнулся Митя, - какая разница что скажут.
- Зато подумают. Всё Митя, я так решила.
- А больше ты ничего не решила?
- Ты о чём?
- Я же тебя давно звал с собой, - наклонив голову сказал Митя, - а ты… муж… муж…
- Но… - встрепенулась Оля, такой жар поднялся внутри. Он просто ждал от неё бесценных слов, а она... так и не поняла.
- Что "но"? Если ты про ребёнка, - отвернулся Митя, лицо сделалось серьёзным, светлые брови выпрямились, - так кто знать будет, что это не мой?
- Ты… - шепнула Оля.
- И что? Я и сейчас знаю, что ты была замужем, беременна от другого, но я всё равно прихожу.
- Так ты что… - прикрыла ладонью рот Оля, - любишь… меня? – пробормотала она невнятно.
- Нет, просто так хожу! – обиделся Димка, неужели непонятно, - ладно, я пойду, - погладил он свой подбородок с прозрачной редкой щетиной, - всё равно не дождусь. Надо собираться.
Он развернулся и зашагал по дорожке через сквер, размахивая длинными руками, отчего рукава на жакете казались маленькими, короткими. Оля несколько секунд стояла, не понимая, чего он от неё ждал.
- Дима! – крикнула она через весь сквер, когда он уже был большим серым пятном вдалеке. Двое прохожих обернулись на неё, пенсионерки на скамейке с любопытством посмотрели в сторону, кому она там кричит.
Он обернулся.
- Дима, я поеду с тобой, - опять выкрикнула она и пошла ему навстречу. Так хотелось бежать, но этот живот не позволял, да и люди смотрят.
Не этих слов ждал Митя ещё со школьной скамьи, когда засматривался на миленькую Олю, а она не замечала скромного парня.
Но не ушёл, дождался, взял её за руку, они вместе вышли на тротуар из сквера, затем через пешеходный переход перешли через дорогу на остановку, держась за руки, сели в автобус, чтобы доехать на конечную, до фабричного общежития.
Митя сегодня оставит её на вахте в общежитии, но уже завтра днём приедет и заберёт навсегда.
Продолжение ______________
Присоединяйтесь к моему каналу, буду рада видеть Вас в Телеграм
Моя книга У меня так никогда не будет на всех ресурсах:
Литрес Amazon WB Оzon . Печатная версия по предзаказу на Ридеро
