Выдающимся творением древнерусской литературы стало Слово о полку Игореве, Игоря, сына Святославова, внука Олегова написанное безвестным автором в связи с трагическим походом северского князя Игоря на половцев в 1185 году.
Анализируя в Слове образ легендарного сказителя Вещего Бояна, Н.М. Карамзин заметил, что к несчастью «песни Бояновы и, конечно, многих иных стихотворцев исчезли в пространстве семи или восьми веков».[1] С.А. Гедеонов пишет, что автор Слова «Подражает Бояну, соловью старого времени, как в языке, так и в складе, в понятиях и картинах своей песни. Он поет старыми словесами, то есть тем самым языком, которым певали княжеские песнетворцы старого времени; которым говорили варяго-русские князья Владимир и Ярослав».[2]
Слово - это произведение неувядаемой художественной силы «бессмертного творения древнерусской литературы».[3] Слово совмещает в себе жанры ораторского произведения, исторической повести и героической песни: «В пустыне веков, где камня на камне не осталось после войн, пожаров и лютого истребления, стоит этот одинокий, ни на что не похожий собор нашей древней славы…. Все в нем полно особой нежной дикости, иной, не нашей мерой измерил его художник».[4] А.Х. Востоков считал автора Слова даровитой поэтической индивидуальностью, подобием русского Данте.[5]
В.Г. Белинский отметил проблемы понимания Слова, вызванные сложным символическим языком произведения, допускающим не однозначный перевод, и наличием в тексте позднейших вставок монахов-компиляторов. [6]
Известны многие натянутые литературные попытки подражания Слову («Сказание о Мамаевом побоище», «Задонщина»): «То, что было в Слове непосредственным внушением поэтической фантазии и чувства в сказаниях XIV-XV вв. становится безжизненной фразой: позднейшие книжники часто совсем не понимали поэтического образа, применяли его нескладно, или фальшиво, вещий Боян «Слова» превратился в «вещего боярина, горазного певца во Киеве»; слова: «о Русь, за шеломянем еси (за горой) получили следующий вид: «русская земля, то первое еси есть за царем за Соломоном побывала», то есть совершенно потеряли смысл».[7]
Автор Слова славит князя и дружину, решивших «поборая за христианы на поганые полки».[8] Но, Слово написано «без сомненья мирянином: ибо монах не дозволил бы себе говорить о богах языческих и приписывать им действия естественные».[9]
Анализ Слова показывает, что, несмотря на 200 летнюю духовную экспансию христианства, миропонимание русских людей, названных автором Слова «детьми Дажбога»,[10] осталось языческим, отличаясь живым созерцанием реального мира. В Слове нет моральных христианских сентенций, почтительных библейских цитат, призывов к покаянию и упований на помощь Бога. При почти полном отсутствии христианских образов, безвестный автор Слова широко использовал красочную языческую символику, явив нам много образных и загадочных сравнений: «босой волк», «хиновские стрелы», «синее вино», «мечи харалужные [11]»…
Личность автора Слова пронизана языческим миропониманием, органической связью со всем живым миром, с природой вообще. Полноправными «действующими лицами» поэмы являются солнце, земля и небо, явления природы, звери и птицы. Языческая символика Слова очевидна в неразрывной связи мира природы и мира людей. Природа принимает активное участие, дружественное или враждебное, в описываемых автором событиях. Игорь, уходя из плена от половецкой погони, обращается со словами благодарности к реке Донец «лелевшего князя на своих волнах».
Языческая образная насыщенность Слова даёт повод историкам для смелых предположений. Так, биологический анализ поведения изображенных в поэме животных и птиц рисует их неестественную картину поведения: галки не летают в это время года «стадами», лисицы никогда не «брешут» на людей, а волки в середине мая (во время похода Игоря) не собираются в стаи и не воют. Объясняя эти обстоятельства, Г.В. Сумаруков предположил, что многие животные и птицы в поэме символизируют не реальных живых существ, а тотемы половецких родов. [12] Их поведение характеризует собой отношение различных кочевых половецких орд к действиям дружины князя Игоря. Известно, что некоторые половецкие роды считали своими прародителями и покровителями (тотемами) волка, лебедя, змея и других зверей.
Астрономией доказано, что действительно, 1 мая 1185 года, как это описывается в Слове, произошло солнечное затмение. А.Н. Робинсон [13] высказал предположение, что лично для Игоря затмение значило нечто большее, чем просто тревожное предзнаменование. В роду князя Игоря солнечной символике предавалось особое значение, в частности, солнечное затмение, предупреждало о возможности близкой смерти одного из членов рода. Игорь, решивший начать поход на половцев, вопреки грозному знамению, тем самым, во имя интересов защиты Русской земли, гордо бросил вызов всемогущему року.
Развитие темы «солнечного знамения» в контексте Слова (лучше быть убитым, чем полоненным) в русле языческих представлений, о том, что смерть в плену, означает неминуемое вечное рабство «на том свете», еще более подчеркивает личное мужество князя Игоря, решившего несмотря ни та что, выступить против врага.
Содержание Слово зримо свидетельствует о личности своего автора. [14] Поэма, очевидно, написана образованным и знатным человеком, которому мудрость прожитых лет дала право оценивать действия, и, даже поучать князей. По названию Слово посвящено именно полку, но не лично князю Игорю, или русским князьям вообще. Очевидно, что автор Слова имел какое-то товарищеское отношение к дружине князя Игоря, особой горечью звучат его слова: «А Игорева храброго полку не воскресить!».[15]
Князь Игорь, бежав из плена, вернулся к плачущей Ярославне и вновь обрел славу и почет. Сын Игоря, князь Владимир, возвратился из Орды с молодой половецкой женой – дочерью «поганого» хана Кончака. А храбрый полк Игоря, погибнув, остался лежать не погребенным в далеких половецких степях.
Слово воспевает не смирение и благочестие, но мужество защитников Русской земли. Автор Слова обозначает свою повесть-песню как произведение, прежде всего историческое, и в этом ценнейшее значение Слова.
В поэме говорится о трех временах в истории древней Руси – праславянской эпохе, о времени княжении киевских Ярославичей и Всеслава Полоцкого, и, описание обстоятельств похода князя Игоря на половцев.
Христианство, подавляя язычество, уничтожило тысячелетнюю народную славянскую культуру, стерло напрочь историческую память о многих событиях. Так, собственно реальная историческая память Нестора не идет глубже VI века.
Безвестный автор Слова, опускается в глубины прошлого славян, упоминая о века Траяних и время Бусово, о тех временах, о которых никто из древнерусских летописцев никогда не писал и не имел никакого представления.
По мнению Б.А. Рыбакова, века Траяних значат историческую эпоху, связанную с римским императором Траяном /†117/ г., [16] обожествленным при жизни. Праславянская культура и экономика усилились от торговли с Римом, были введены в оборот римские серебряные деньги. В это время римские легионы не заходили на земли славян, а римские города кормились славянским хлебом.
Славянская родовая знать ценила драгоценную римскую утварь и украшения, накапливала денежные сокровища. Три века связи с Римом, окончившиеся с нашествием гуннов /350-70 гг./, были для праславянских племен Киевщины и Волыни веками благоденствия, получив эпическое имя века Траяних.
Говоря о время Бусовом - возможно, что это годы правления последнего, перед нашествием гуннов, князя антов Боза. Князь Боз, упомянут готским историком Иорданом, в связи с нашествием гуннов в 370 гг. Обращаясь к своим современникам, автор Слова, свободно, без всяких пояснений, напоминает им о время Бусовым, как о чем-то им хорошо известном.
Б. А. Рыбаков замечает, [17] что автор Слова очевидно «знал также еще более ранние песни-плачи о трагической судьбе славянского князя IV века Буса, плененного в битве с готами и мучительно [18] убитого ими».
Важное место в историческом мировоззрении автора Слова занимает идеал княжения в виде образа князя Всеслава Полоцкого. Почему же именно ему автор отдает первенство в исторической плеяде знаменитых русских князей, ставя Всеслава выше Владимира-Святого, Ярослава Мудрого и Владимира Мономаха?
Автор Слова считал бедой государства княжеские раздоры, не способность князей защитить страну от угрозы набегов кочевников с юга. Он проводит историческую ассоциативную связь между нашествием гуннов на славян в 370 гг. и современным ему нашествием половцев на Русь, используя двойное иносказание «половцы-гунны». В.О. Ключевский пишет: «Русь истощалась в средствах борьбы с варварами. Никакими мирами и договорами нельзя было сдержать их хищничества, бывшего их привычным промыслом. Мономах заключил с ними 19 миров, передавал им множество платья и скота, - и всё напрасно. С той же целью князья женились на ханских дочерях; но тесть по-прежнему грабил область своего русского зятя без всякого внимания к свойству». [19]
Историческое миропонимание автора Слова привело его к выводу, что геополитическая основа древнерусского государства по оси Новгород-Киев явно слаба. Новгород находился на северо-западе страны, торговал и обогащался, новгородцев волновали свои, но, не общерусские интересы. Киев же, имел южные незащищенные границы, находясь в состоянии непрерывных войн с Великой степью - печенегами и половцами.
Усиление безопасности русского государства было возможно при появлении нового третьего властного центра, с перенесением в него столицы Руси, с подчинением ему Киева и Новгорода.
Так как экономическим хребтом Руси был варяжский путь с севера на юг, то новая столица Руси, относительно варяжского пути, могла бы возникнуть или западнее, или восточнее от него.
Сторонниками юго-западной европейской централизации Руси были древнерусские князья и полководцы - Святослав Игоревич и Даниил Романович Галицкий. Нестор пишет: «В 969 год сказал Святослав матери своей (киевской княгине Ольге) и боярам своим: «Не любо мне сидеть в Киеве, хочу жить в Переяславце на Дунае – там середина земли моей, туда стекаются все блага: из Греческой земли, из Чехии и из Венгрии… из Руси».[20]
Восточный вариант централизации Руси связан с деятельностью князя Андрея Боголюбского. В 1169 г. он подчинил себе Киев, взяв его штурмом. Затем двинулся на Новгород, и вскоре, новгородцы признали власть князя Андрея.
Зримо стали складываться контуры новой владимиро-суздальской Руси, имевшей выгодное положение относительно варяжского и волжского мировых торговых путей, с центром, защищенным от набегов кочевников. Н.И. Костомаров пишет: «Вместо Киева южного явился на востоке другой Киев – Владимир; по всему видно, - существовала мысль создать его другим Киевом, перенести Киев на новое место. Там явились патрональная церковь святой Богородицы Златоверхой и Золотые Ворота, явились названия киевских урочищ: Печорский город, река Лыбедь».[21]
Вероломное убийство Андрея Боголюбского в 1174 г. не позволило реализовать его величественные планы, воплощенные в жизнь, спустя века, в эпоху становления Московской Руси.
Н.М. Карамзин, описывая деяния и личность Боголюбского, отмечает, что он был «одним из мудрейших князей российских в рассуждении политики, или той науки, которая утверждает могущество государственное… Боголюбский скорей бы достиг своей цели, если бы укрепил свою власть в Киеве, на велико-княжеском престоле, но ослепленный пристрастием к северо-восточному краю, он хотел лучше основать там новое сильное государство, нежели восстановить могущество древнего на юге». [22]
В своей оценке Боголюбского, Н.М. Карамзин не прав. В XII веке заметен упадок киевской Руси, не только из-за княжеских раздоров и набегов половцев, но и по причинам экономического характера. В эпоху крестовых походов, восстанавливается средиземноморский мировой торговый путь из Европы на Восток. Варяжский путь по Руси стал окраинным для Европы, по этой причине возрождение былой киевской Руси перешло в область несбыточных фантазий. В летописях понятие варяги к середине XI века исчезает навсегда.
Автор Слова, глубоко понимая проблемы своего времени, был современником Андрея Боголюбского, но придерживался иной идеи западно-полоцкой централизации Руси. Полоцкая земля находилась на важном европейском ответвлении варяжского мирового торгового пути по Западной Двине к Европе. Полоцкая династия князей издавна враждовала с киевскими, считая себя законной наследницей великокняжеской власти. Автор Слова в этом плане поделил всех русских князей на два неравных лагеря – «Ярославлих внуков» и «Всеславлих внуков».
Своего расцвета полоцкое княжение достигло при князе Всеславе Брячиславовиче /1044-1101/, названным Вещим. В Полоцке, как одном из древнерусских центров, подобно Новгороду и Киеву, в XI веке был воздвигнут храм Софии. В 1066 году князь Всеслав взял приступом Новгород и снял с его Софийского собора колокола, своё место они нашли на звоннице Софии Полоцкой.
Затем, Всеслав начал борьбу с киевскими Ярославовичами. Перед решающей битвой на берегу Днепра, они коварством заманили на мирные переговоры Всеслава, пригласив его переплыть в лодке на свой берег. Как гарантию безопасности, на виду обеих армий, братья Ярославичи целовали крест. Всеслав, появившись на другом берегу Днепра, был вероломно пленен. Затем, его с семьей доставили в Киев и заточили в темницу.
Но, «Провидение наказало вероломных».[23] Князья Ярославичи вскоре были разбиты в сражении с половцами на реке Альте и с позором вернулись в Киев. Горожане восстали, освободили Всеслава из темницы, и объявили его своим князем. Всеслава поддержал святой Антоний – основатель Киево-Печерской обители, ставший другом князя. [24]
Спустя столетие, в понимании автора Слова, личность и деятельность Всеслава приняли вид идеала общерусского княжения. Всеслав выгодно отличался от Андрея Боголюбского родовитостью происхождения, добровольным признанием своей власти киевлянами, был отличен праведным судом среди князей и народа. Народность князя Всеслава-Вещего, имевшего «вещую душу в храбром теле»,[25] подчеркивалась и его летописно легендарным рождением от волхвования, то есть близостью князя к славянской языческой вере.
Личность и деятельность Всеслава были так значительны, что, помимо Слова о полку Игоревом, отразились в народном эпосе. Б.А. Рыбаков, говоря о былинах киевского цикла, отмечает былины о царе Кудреване, [26] с пленением Всеслава, освобожденным из погреба. Всеслав, в даль-нейшем, обрел былинные черты богатырей Вольги (Волха Всеславьича), и защитника русской земли Ильи Муромца.
Былина «Илья Муромец в ссоре с князем Владимиром», оканчивающаяся вероломным пленением Ильи, по приказу Владимира, заваленного в «погребах глубоких дубьем-колодьем» - имела реальное историческое продолжение – освобождение Ильи-Всеслава, восставшими киевлянами, и провозглашение его «народным князем». Киевляне нуждались в Всеславе, как справедливом князе и полководце способном справиться с набегами половцев. После удачного похода Всеслава на Тмутаракань, Киевское княжество получило свободный выход к Чёрному морю.
В семимесячном пребывании Всеслава на великом княжении, автор Слова отмечает его суд по правде, умиротворение княжеских усобиц в стране и таинственный поход через всю половецкую степь на юг. Возможно, что этот поход означал участие Всеслава в разгроме половцев в 1068 году, в результате которого половцы на десятилетие оставили в покое Русь.
Князю Всеславу реально удалось объединить Русскую Землю. Это было столь грандиозно, что автор Слова наделил Всеслава таинственной силой волшебства, как Вещего, мудрого, вездесущего князя, способного за ночь переноситься, подобно «синей туче», на огромные расстояния от Черного моря до Балтики.
Центральный образ Слова - образ Русской земли. Он дан автором Слова в единстве ее крайних географических границ: Новгорода на севере и Тмутаракани на юге, Дуная и Волги, Западной Двины и Дона.
Рисуя трагические обстоятельства гибели полка Игорева, автор Слова, тяжело переживал неудачу похода. Половецкие орды, оглушительно вопя и воя, подобно лесу плотно окружили небольшое русское войско. После трехдневной ожесточенной битвы из всей русской рати уцелело лишь 15 воинов. Игорь и три князя были пленены. Никогда еще, по летописям, поражение не было столь тягостным, ни разу еще русские князья не становились пленниками.
Половцы ринулись на Русь, недаром автор Слова писал, что посев Игоря горем взошел на Русской земле. Автор Слова с гневом и болью за судьбу Руси пишет о княжеских междоусобиях. Карл Маркс оценил глубокий патриотизм автора Слова, как «призыв русских князей к единению как раз перед нашествием собственно монгольских полчищ».[27]
[1] Карамзин Н.М. История государства российского. - М., 2004, том III, гл. VIII, с. 245.
[2] Гедеонов С.А. Варяги и Русь. - СПБ., 1876, часть I, с. 326-327.
[3] Гудзий Н.К. История древней русской литературы. - М., 1956, с. 121.
[4] Злато слово. - М., 1986, с. 447-448.
[5] Гедеонов С.А. Варяги и Русь. - СПБ., 1876, часть I, с. 326.
[6] Белинский В.Г. Сочинения в 13 томах. - М., 1953, том II, с. 333-336.
[7] Брокгауз Ф.А. и Ефрон И.А. Энциклопедический словарь: Россия. СПБ., 1898, с. 588.
[8] Греков Б.Д. Киевская Русь. - М., 1949, с. 390.
[9] Карамзин Н.М. История государства российского. - М., 2004, том III, гл. VII, с. 245.
[10] «Злато слово», М., 1986, с. 425.
[11] «Харалуг – западное стальное оружие, харалужный употребляют в смысле франкского оружия, франкской стали…. Славяне мало ковали сами; они получали свои мечи и оружие от Франков-Карлягов; Карл Великий запрещал вывоз их в вендские славянские земли (Гедеонов С.А. Варяги и Русь. - СПБ., 1876, часть I., с. 330.
[12] Злато слово. - М., 1986, с. 25.
[13] Там же.
[14] Версии предположений об авторе Слова (Злато слово. - М., 1986, с. 21).
[15] Там же, с. 426.
[16] Рыбаков Б.А. Русские летописцы и автор Слова о полку Игореве. - М., 1972, с. 431.
[17] Рыбаков Б.А. Киевская Русь и русские княжества XII-XIII вв. - М., 1982, с. 159.
[18] В 375 году готский король Винитар приказал распять на кресте князя Боза, его сыновей и 70 знатных антов – Авт.
[19] Ключевский В.О. Курс русской истории. Лекция XVI. - Пг., 1918, c. 346.
[20] Повесть временных лет. Изборник. - М., 1969, БВЛ, том 15, с. 51.
[21] Костомаров Н.И. Исторические монографии и исследования. - СПБ., 1863, том 1, «Две русские народности», с. 239.
[22] Карамзин Н.М. История государства российского. - М., 2004, том III, гл. I, с. 196.
[23] Там же, том I, гл. IV, с. 110.
[24] Соловьев С.М. Сочинения в 20 томах. - М., 1989, том II, гл. 2, с. 346.
[25] Пчелов Е.В. Рюриковичи (история династии). - М., 2003, c. 136.
[26] Рыбаков Б.А. Русские летописцы и автор Слова о полку Игореве. - М., 1972, с. 449.
[27] Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения в 50 томах. - М., 1962, том XXIX, с. 16.
=====================================================
Полный авторский курс лекций по древнерусской истории можно найти в поисковике по адресу: Яндекс-Дзен-Сергей Михайлов. Там же открыт клуб любителей истории Ленинграда (1924-1991). По каждому году будет представлено 100 уникальных фото.
