Я как-то уже задавал этот вопрос.
Почему сразу три бездетных брака последних представителей династии Калиты были связаны с боярами Сабуровыми-Годуновыми? Отец Ивана Грозного и два его сына с упорством, заслуживающим сильно лучшего применения, наступили на одни и те же грабли. Три свадьбы, два развода, конец династии. В случае Василия III и Ивана Ивановича была еще и симуляция конкурса красоты по византийским канонам – 1000 красавиц в первом туре, 200 – во втором, 10 в финале с придирчивым осмотром врачей и повитух, но даже он не помог. Чтобы вы максимально прониклись моей растерянностью – второй конкурс проводился на фоне дымящихся развалин свежесожженной Девлет-Гиреем (ой не факт, что им) Москвы. 24 мая бушует тот самый ужасающий пожар и 26 июня завершился конкурс невест, на котором победила боярышня Сабурова. Не Рюриковичи, например Шуйские или Воротынские, не Гедиминовичи типа Трубецких или Голицыных. Только Сабуровы-Годуновы, только бездетность.
Так кто вы, бояре Годуновы, презлым ответившие на предобрейшее, захотевшие сами царствовать и всем править?
Версия Карамзина, основанная на позднем «Сказании о мурзе Чете», вам, наверное, известна. Безвестный ордынский мурза Чет бежал в Кострому, изнасиловал там первую красавицу, но затем перешел в православие и женился на ней же, опасаясь гнева местных.
Его потомки перешли (вместе с Костромой) под руку князя московского и были совершенно заурядными костромскими помещиками с очень красивыми дочерями, на которых регулярно льстились неразборчивые московские князья.
Пользуясь родственными связями, они (в лице самого демонизированного из всех Бориса Годунова) истребили законных наследников Рюриковичей, оттеснили от трона законных наследников Романовых, да и сели на него самостоятельно. Но не по Сеньке Бориске оказалась шапка, жизнь всё расставила по местам. Досыпьте к этому кровавых мальчиков в глазах пушкинского изобретения и портрет будет полон.
Но к истории он будет иметь очень опосредованное отношение.
Хотите расскажу правду? Конечно, хотите. Стали бы вы читать, если б не хотели.
Никакого мурзы Чета, собственно, в природе не было. Единственный ордынский царевич (мурза – неправящий принц рода Чингизидов), переселившийся во Владимирское княжество в конце XIII века (когда там появились предки Годунова) – Петр Ордынский. Личность легендарная. Правнук Чингисхана, племянник Батыя, соратник и названный брат ростовского князя Бориса действительно поехал на исцеление в Ростов, принял там православие и почитался святым после смерти (общероссийским святым стал на соборах 1540-х при митрополите Макарии). Еще раз, Петр Ордынский/Ростовский – действительно пример мурзы, эмигрировавшего из Орды на Русь. Но пример единственный до 1320-х. Статус мурзы де-факто равен княжескому, такого эмигранта не пропустили бы.
Вторым ляпом, разваливающим «сказание», является факт крещения мурзы Чета ровесником его внуков митрополитом Петром Ратенским. Тут отразилась действительно существенная волна иноверных ордынцев на Русь в начале правления хана Узбека. Предка Годуновых можно было бы поискать среди них, но они к тому времени вполне себе широко известны в узких кругах боярства Великого княжества Владимирского с привязкой к Костроме. Великим князем Владимирским в 1272-76 годах был костромской князь Василий Ярославович, младший брат Александра Невского и Ярослава Тверского.
Именно в это время появляется основатель рода Годуновых боярин по прозвищу Чет. В семье через поколение чередуются клички Зерно и Чет, наводящие на мысли о том, что ребята действительно на северо-запад понаехали. Вот только не из Орды.
Достоверных записей не сохранилось (они по статусу всё же не князья), но появились они в Костроме около 1280 года. Появились вместе с митрополитом Кириллом, выходцем из Галицкого княжества.
Пометки на полях
Первый русский митрополит после похода Батыя был поставлен Даниилом Галицким. Ярославичи не имели ни сил, ни желания спорить с могущественным южным князем. Старший из Ярославичей Андрей (на тот момент – князь Владимирский) даже взял в жены дочь Даниила Галицкого Анастасию.
Союз Галича и Владимира получался немного антиордынским, в 1251 Даниил был даже венчан короной из рук папы римского. Это вызвало очевидный разрыв князя Даниила с им же поставленным митрополитом, а также переворот во Владимире. По северо-восточным землям прокатилась неврюева рать, а на Владимирском престоле осел святой и благоверный князь Александр Невский, отнюдь не склонный к компромиссам в вопросах веры. Кирилла похоронили еще в Киеве, формально числившимся центром метрополии, но его преемники грек Максим и волынец Петр (Ратенский) окончательно переместили митрополию сначала во Владимир, а потом и в Москву. С ними переехали их бояре, одними из которых были Зерновы/Чет. Приехали не с пустыми руками, перевезли на новую родину летописи (из них Карамзин потом позаимствует главы о бесконечных княжеских сварах юга Руси, занявших чуть не треть его истории), иконы и традиции зодчества.
Конец пометок на полях
Гипотеза о южнорусском, галицком происхождении Годуновых как-то не приживается в нашей историографии, хотя и подтверждается кучей источников. Здесь и попавший в летописи боярин Зерно, берущий в плен противников галицкого князя Романа (отца Даниила), и передающиеся по наследству летописи с подробным описанием усобиц XII-XIII века на юге Руси, дошедшие до рук историков от потомков Сабуровых по женской линии, и характерная в Киеве и Галиче иконопись. Занимаются Зерновы/Четы в основном строительством монастырей, что еще раз подталкивает к мыслям о митрополитовых боярах. В то время, кстати, вряд ли это было менее почетно, да и вряд ли сильно разделено. Владыка Петр по статусу был явно выше князя Ивана Калиты, с чем тот даже не предполагал спорить.
Этноним «чет», кстати, финно-угорский. Он сохранился, например, одновременно в Закарпатье и в Рязанщине. "Чет" в удмуртском имеет значение «чужбина», с учетом чередования гласных чет/чот можно рассмотреть значение «счеты, счёт». Включив Задорнова на минималках, я получаю специальность. Достоверность никакая (я удмуртский знаю 2 минуты со словарем), но уж очень хорошо ложится в то, чем бояре Зерновы, Годуновы и Сабуровы занимались с упоением. Именно они составили счетные книги московского и новгородского княжества. Во втором случае им деятельно помогали Захарьины (будущие Романовы).
Первым в летописи попал (скорее вляпался) Александр Зерно. В 1304 году в Костроме было бурное обсуждение актуальных вопросов внешней и внутренней политики. Вече осудило бояр Давида Явидовича и Жеребца (да, романовского предка, угадали) и убило Александра Зерно. Годуновы у московского трона появились вполне синхронно с Романовыми.
Легендарный основатель рода «мурза» галицкий эмигрант Чет был отцом убитого.
Пометки на полях
Есть еще и просто костромская версия происхождения рода, объясняющая истории с летописями и иконописью новгородскими веяниями. Она мне нравится исключительно из-за собственных костромских корней, фактов подтверждающих деятельность Четов/Зерновых в XIII веке на Новгородчине или в Костроме нет. Впрочем, источников в принципе – не фонтан. Зато с начала XIV века предки Годуновых - точно костромичи.
Конец пометок на полях.
Первым боярином у московского трона стал внук Чета Дмитрий Зерно. Его отъезд в Москву обычно относят к 1328 году, когда Калита получил в Орде ярлык на Кострому. Он был на первых ролях в московской думе наряду с Фёдором Бяконтом (отцом митрополита Алексея), а вот дети влияния не удержали. Иван, Дмитрий и Константин Шея упоминались в завещаниях детей Калиты как участники регентских советов, но с каждым разом все дальше по очереди.
Новый взлет роду обеспечил внук Дмитрия Зерно Фёдор Сабур. В тяжелых 1380-82 Фёдор Сабур поработал ангелом хранителем Дмитрия Донского сначала на Куликовом поле (именно он нашел раненого князя и вынес к своим), а потом и в нашествие Тохтамыша. Семья Дмитрия Донского вместе с глубоко беременной женой нашла убежище от ужасов татарского набега и восставшей Москвы в родовом монастыре Годуновых-Сабуровых. Да, это Ипатьевский монастырь, про который сейчас говорят и пишут, что он романовский. Место молитвы князя Дмитрия (вымолившего себе сына Андрея) долго почиталось как святыня, а после Смуты и Раскола стало называться царевым местом и ассоциироваться с Михаилом Романовым. Впрочем, может и Михаилу позволили там молиться, кто знает. А может просто переписали на себя чужую историю. Годуновы смуту не пережили, возражать было физически некому.
Фёдор Сабур вновь влетел в ряд ближайших бояр Донского, подтянув для компании брата Ивана Годуна. Тяжелые времена для рода настали с вокняжением Василия Дмитриевича. Тот на высшие должности продвигал своих литовских фаворитов Патрикеевых (прародителей большинства русских Гедиминовичей). Летописи даже сохранили ехидное определение Патрикеевичей, данное всё тем же постаревшим Фёдором Сабуром – «Бог в кике». Кика – предмет женского свадебного наряда, на всякий случай. Боевой командир жестко противопоставляет себя выскочкам, пролезшим к трону через свадьбы на княжеских сестрах.
Вражда не прошла и в следующем поколении. Годуновы и Сабуровы в большинстве своем были преданными сторонниками Дмитрия Шемяки и его отца Юрия Дмитриевича. Амнистированы после поражения Шемяки, но из элиты вылетели. Михаил Фёдорович Сабуров на пике своей карьеры был московским дворецким, но кончил свои дни безвестным монахом, раздавшим владения церкви и родственникам великого князя.
Есть еще один штришок на тему тогдашнего местничества и великих и ужасных Рюриковичей. Единственная дочь Михаила Федоровича стала супругой Ярослава Васильевича Оболенского, псковского наместника. Так вот – их дети в местнических спорах регулярно ссылались на родство по матери. Почему? А потому, что с точки зрения канонов тогдашнего местничества безродные бояре Сабуровы были выше статусом, чем стопроцентные Рюриковичи Оболенские. Живите с этим.
В разборках конца XV века Сабуровы-Годуновы однозначно приняли сторону Софьи Палеолог и ее сыновей против Дмитрия Внука, Елены Волошанки и Патрикеевых. Союз был скреплен браком родственника Софьи Михаила Ангелова с одной из боярынь Сабуровых. Единственный сын этого брака Адриан Ангелов был выдающимся церковным деятелем и верным сподвижником митрополита Макария. Большая часть его жизни посвящена Троице. Ключевую роль в восхождении на трон Василия III сыграл новгородский дворецкий (наместник) Юрий Константинович Сабуров с верными новгородскими ратями. Ах как невероятно удивительно, что именно его дочь выбрал на смотре невест великий князь Василий III.
Соломония Сабурова была прекрасной женой великого князя во всем кроме деторождения. Случившийся в 1525 году развод описывается двояко. В русских источниках пишут о добровольном постриге по просьбе самой княгини, иностранцы описывают картины прямого насилия над ней (и кто бы их пустил подсматривать в суровой патриархальной Москве?). Протестовали против развода нестяжатели во главе с Вассианом Патрикеевым (очевидно не желавшим добра Василию III после собственного недобровольного пострига), а еще в Москве проводили дознание родственников княгини. Ее постригли в ноябре 1525 года, а уже в апреле-мае следующего года по столице поползли слухи о рождении у монахини сына Юрия. Был ли мальчик? Бог его знает, на самом деле. В 1533 после смерти мужа Соломония была переведена из Суздаля в Каргополь, но в 1538 году Шуйские вернули старицу обратно в Суздаль, где она вскоре умерла и была прославлена как святая. История с ее якобы существовавшим сыном породила истории про атамана Кудеяра, предтечи Лжедмитриев.
На могилку к Софии (экс-Соломонии) замаливать родовые грехи ездили и сам Грозный, и его сын Иван Иванович, и царица Мария (2 -я жена), и Владимир Андреевич Старицкий. В тот же суздальский монастырь царевич Иван в лихие 1570-е отправил на постриг двух первых жен.
Первой из них стала Евдокия Сабурова, супруга Ивана Ивановича в 1571-72. История про три свадебки на пожарище стоит своей статьи (она будет следующей), пока же просто констатирую факт. На фоне сгоревшей Москвы и зверских расправ очередных якобы «опричников» над двором наследника (тоже якобы «опричниками») проходит свадебная вакханалия, на которой главный приз взяли именно Сабуровы. Иван Иванович молод, полон сил, в поганых отношениях с отцом, уже очевидно сдавшим. Чем не повторение коллизии начала 1500-х со взлетом рода, думали видимо Богдан Сабуров и его многочисленная родня.
Как боярин и воевода царский тесть активно участвует в 1572-73 в войне в Поволжье, а вот после нее (и развода дочери с Иваном Ивановичем) прозябает далеко от столицы в должностях Чебоксарского, Свияжского и Казанского воеводы. Это ссылка, в Казань Иван Грозный посылал на воеводство исключительно в наказание. Но даже там Сабуров времени зря не терял. Именно при нем происходит обретение и прославление Казанской иконы Божьей матери.
Вообще 1573 год становится четким водоразделом, после которого власть в стране забирает астраханский клан во главе с Мстиславским и ордынскими царевичами. Их отношения с Годуновыми/Сабуровыми (и детьми Грозного) резко враждебны.
В 1584 году Богдан Сабуров возвращается ко двору уже царя Фёдора и помогает тому в нелегкой борьбе с Шуйскими. В пожароопасный 1587 Сабуров стал воеводой очень прошуйского Смоленска и вполне справился с удержанием города в покорности. Жена царя на тот момент – его дальняя родственница Ирина Годунова.
Ну и про нее. У нее не было пышных выборов и свадьбы (Фёдор был на момент свадьбы удельным князем Ярославским и Суздальским), но она стала венчанной московской царицей вместе с мужем, наверное лучшим из наших царей XVI века. Непосредственно наследником ее брат был провозглашен после провалившегося путча 1591, и провозглашен абсолютно легитимно. То, что он не справился, не делает его ни подлецом, ни убийцей. Всё могло обернуться совершенно иначе.
Годуновы, официально вымершие к 1704 году, в реальности Смуты толком не пережили. Последнего значимого представителя этого рода казнил Дмитрий Угличский (Лжедмитрий II) в пору своих калужских неистовств конца 1610, но основной удар за несколько лет до этого нанесли ордынцы Симеоновичи со своими Лжедмитрием, Лжефедором и Лжепетром (в основном, конечно, первый). Истории про ордынские корни самих Годуновых на этом фоне кажутся и вовсе какой-то несмешной шуткой.
Уже в правление Алексея Михайловича Романовы, мстя за обиды дедов, разорили могилы Сабуровых-Годуновых в Ипатьевском и Покровском Суздальском монастырях. Цвета времени менялись, царство перерождалось в империю и старые смыслы можно было заменить на новые, только физически уничтожив. Но читать об этом почему-то больно почти на физическом уровне.
История бояр и царей Годуновых-Сабуровых уходила в прошлое вместе с историей православных подвижников, уходивших на далекий север ради спасения чистой истинной веры от Ордынских и польских нехристей и не щадивших ради нее своих и чужих. История хранителей Дмитрия Донского и Софьи Палеолог, борцов с нестяжательскими и гностическими ересями и самыми неудачливыми царскими тестями, подарившими России Ипатьевский монастырь и икону Казанской Божьей Матери. Одними из истинных творцов пресловутого Третьего Рима – Святой Руси, с таким трудом пережившей свою великую Смуту. Правда всего на полвека.