Старуха наконец-то нашла себе крышу над головой. Это был покосившийся на одну сторону домишко крытый соломой. Она его сразу присмотрела. Далеко от людей, близко к лесу. Самое то, где не потревожит чужой глаз любопытный. Она прошла по заросшей сухой траве покрытой инеем к крыльцу. Покосившиеся перила и сгнившие порожки ее не напугали. Аккуратно переступая подгнившие доски, старуха толкнула двери. Подойдя ближе, она увидела в проем двери темные сенцы и далее комнату. Зайдя во внутрь, старуха осмотрелась.
-- Да вроде ничего, не нагадили паскудники, -- подумала она о жителях деревни.
-- Да и хто бы гадил, эти три калеки, что встретились ей на пути, -- усмехнулась она. Прошла в хату, огляделась, слабый свет проникал в подслеповатые окна. Возле стены стояла русская печь.
-- Ну это уже хорошо, -- подумала Апполинария Карповна.
-- Ничего выживем, да Ядвига? -- Младенец лежал у нее на руках и смотрел своими красивыми черными бусинами глаз.
-- Ничего, выживем, не пропадем. -- Бухтела бабка растапливая облезлую печь. Огонь не разгорался, потом чудом зажёгся, и стал чадить в комнату, тяги в трубе не было.
-- Ах, ты, черт в трубе, -- поругалась бабка.
-- Ну-ка, вылезай рогатый, помоги, -- распорядилась старуха. Огонь тут же вспыхнул ярче. Дым потянулся в верх по трубе и загудело, пламя.
-- Ну сильно так не надо, перестарался, проклятый, -- сказала бабка, и пламя уменьшилось.
Апполинария Карповна прошла по комнате, заглянула во все углы. Возле печки стояли полати, она положила на них ребенка.
-- Полежи милая, пока бабушка приберется, -- сказала она ребенку.
Мефодий после похорон Лидушки пошел в разнос. Он пил так, что на следующий день ничего не помнил. Не помнил, как привез табор цыган, как они лазили у него по комнатам, и прятали за пазухи дорогие вещи. Статуэтки, серебряные вилки, ножи и ложки, оседали в карманах цыган. Пока девушки ублажали горемычного вдовца, из дома уносилось все мало-мальски дорогостоящее и ценное. А наутро Мефодий лежал на том месте, где его свалил зеленый змий с вывернутыми карманами. Певчие гости ободрали его как липку. Слуги покинули его сразу после похорон барыни Лидии Николаевны. Не могли они простить барину того, что он не озаботился о жене. Не защитил жену любимую, и не прогнал змею подколодную бабку свою родную. Пучина горя и страдания все глубже затягивала Мефодия. Если бы не отец Лидушки Николай Янович Каширин, так бы и пропал Мефодий.
На девятый день после похорон Лидушки, к имению подкатил экипаж из трех рысаков. Из него вышел седой старик опирающийся на трость. Он прошел по подъездной дорожке, поглядывая по сторонам и качая головой. Некогда усадьба Елагиных славилась красотой, садами, невиданными доселе цветами. А теперь в каждом уголке имения царило запустение, сорная трава разрасталась и пожирала заморские цветы. Кажется, сам дом умирал вместе с хозяйкой. Штукатурка с красивых некогда балюстрад стала осыпаться, показывая миру облезлые кирпичные стены. Николай Янович шел по дорожке, и рассматривая запустение хмурился еще больше. Хозяина он нашел в невменяемом состоянии в кабинете. Мефодий грязный и заросший бородой, как немощный старик, спал на кушетке. Рядом на полу валялся пистолет.
-- Застрелиться что ль хотел? -- Подумал Каширин.
-- Рано зятек, рано, -- подумал тесть.
-- Ты еще наследника не отыскал. Видно карга твоя старая унесла у тебя из-под носа нашего наследника. Но я не дам тебе загубить себя. Ты будешь искать сына. -- Прошептал Николай Янович. Ему и в голову не преходило, что могла родиться девочка. Они с Мефодием не допускали такой мысли. Сын и только сын.
Ядвиге уже шел месяц. Бабка, учуяв козу, сходила к старику и договорилась насчет молока. Она каждый день приходила за молоком и Ядвига росла и крепла как на дрожах. Это был ребенок очень красивый, похожий на деда Каширина, таких же нерусских кровей. Глаза черные с длинными ресницами наивно и с любовью смотрели на старуху. Розовые щечки и красивый ротик умиляли ее. Со спокойным нравом и улыбчивая, Ядвига, растопила лед черствой души старухи. Апполинария Карповна от всей души полюбила эту девчонку, за нее она могла душу отдать.
-- Хоть одно хорошее дело сделала Лидка ладящая и Мефодька никчемный, родили такое умненькое дитятко. -- Она держала ребенка на руках и тетехкала ее, припевая песенки припевки.
-- "Эх чек чебочек, соленая рыбка,
А кто рыбку насолил Ядвигачка кулибка". -- Пела она. Девочка лежала у нее на руках, внимательно слушала и аккуратно перебирала своими пухленькими руками седые космы старухи.
Николай Янович не уехал в свое имение до тех пор, пока не поговорил с протрезвевшим зятем.
-- Ты, Мефодий, давай-ка, завязывай такой образ жизни. Я тоже в горе и трауре. Я дочь схоронил, а это я тебе скажу больно. -- Каширин поморщился и потер сердце.
-- Ты, давай зять, завязывай, у тебя еще незаконченное дело есть. Ищи, Мефодий, пропавшего сына! -- Прокричал старик и не сдержавшись зарыдал. Долго сидел он приходя в себя.
-- Мне видать недолго осталось, сердце. -- Показал он на грудь.
-- Но я пока буду дышать, буду искать сына моей Лидушки. И ты, давай, ищи свою проклятую бабку. Она это, она зачинщица горю нашему. Мефодий сидел спрятав лицо в ладонях. Он не прерывал своего тестя, и внимательно слушал. Он был согласен с ним.
-- Ну, так как, ты меня понял? -- Спросил Каширин.
-- Понял, Николай Янович. -- Ответил Мефодий отворачивая пухлое от пьянки лицо. Стыдно ему было своего вида.
-- Я вас понял. Жизнь положу, а сына найду...
Продолжение следует...
Спасибо что дочитали историю до конца
Кому понравилась история Ставьте лайки Пишите комментарии Подписывайтесь на канал
