Фанфики на произведения и биографию Франца Кафки.
Творчество Франца Кафки всегда привлекало внимание писателей. Интересен он им был и поисками в области формальной (Кафка — модернист), и идейным содержанием произведений (cтрах жизни, тупик мысли, шаткость положения человека, раздвоенность души, ощущение безнадежности и др.), и яркими, запоминающимися персонажами (Йозеф К, Варавва, Охотник Гракх, Грегор Замза, Георг Бендеман, Голодарь, Сельский врач и др.)
Безусловно, завораживал продолжателей и стиль его повествования, способы изображения действительности. Определяя стиль коротких рассказов Кафки и даже больших его романов, Набоков писал: «Ясность речи, точная и строгая интонация разительно контрастируют с кошмарным содержанием рассказа. Его резкое, черно-белое письмо не украшено никакими поэтическими метафорами. Прозрачность его языка подчеркивает сумрачное богатство его фантазии». Мы не будем подробно останавливаться на самой манере письма скажем только, что такая манера была чрезвычайно близка довольно значительной части классиков литературы 20-21 веков: Г. Гессе, И. Кальвино, Т. Бернхарду, Х. Борхесу, П. Хандке, Э. Юнгеру, М. Фришу.
Итак, начнем с фанфика (здесь следует уточнить, что фанфик — это продолженная история, осовремененный сюжет текста или персонаж в новых условиях и новом времени. Синонимами определения этого жанра могли бы стать: вариации на тему, текст по мотивам, история с продолжением, ремейк, фантазия в стиле того или иного автора, образный пересказ, рассказ со сменой нарратора и так далее), который, безусловно, является уникальным, поскольку был создан еще при жизни Кафки. Речь о рассказе немецкого автора К. Брандта. Нельзя сказать, что Франц Кафка в 10-20-е годы 20 века был как прозаик никому не известен, это не совсем так. Именно в эти годы ближайший друг писателя Брод создаёт первые наброски биографии друга, делает его прототипом персонажа одного из своих романов, отмечает в записях его манеру говорить или способ передвигаться по улице. Именно тогда молодой чешский музыкант Густав Яноух делает, по сути, точную запись разговоров с писателем. Эта знаменитая книга, по отзывам ближайших друзей, носящая печать безусловной подлинности, называется «Разговоры с Кафкой» и издана гораздо позднее — в 1948 году. Все это, тем не менее, говорит только о том, что Кафка поражал своих знакомых не только своим творчеством, но и способом существования. Замкнутость, глубина погружения в себя, подчеркнутая холодность, отсутствие самовосхвалений делали Кафку авторитетом не только творческим, но и моральным, почти религиозным.
Однако вернемся к фанфику Брандта. Когда в 1915 году австрийский классик опубликовал «Превращение», рассказ произвел настолько сильное впечатление на публику, что молодой литератор Карл Брандт решил написал его продолжение. Его работа вышла в следующем, 1916 году, и называлась «Обратное превращение Грегора Замзы». Как можно догадаться из названия, главный герой возвращается в человеческий облик — возвращается, чтобы отомстить. Отомстить отцу, обществу, да и всему роду человеческому. Очень интересная, хотя и далекая от глубинного понимания основных эмоций и философем самого Кафки попытка. И все-таки она — первая.
Следующий фанфик создал яркий и самобытный итальянский писатель Томмазо Ландольфи. Рассказ написан в 1942 году и называется «Отец Кафки». По сюжету Ландольфи представляет отца Кафки в образе паука, который досаждает обитателям старинного замка, а в конце гибнет от руки собственного сына. Безусловно, атмосфера произведения кафкианская. Ирония также очевидна. Реальная боязнь отца, малодушие, нерешительность Кафки представлены в рассказе в гротескной форме, и здесь писатель оказывается в ином мире, в том, который создавал сам: он живет в старом замке, со своими страхами и одиночеством, с ужасом ожидая появления отца, человека-паука. Ландольфи, изображая эту странную реальность, пронизанную фантастикой, представляет самого Кафку как непосредственного участника действия. Он как бы заставляет писателя пережить свой рассказ, ведь образ отца Кафки контоминирован из двух образов — реального человека Германа Кафки и главного героя рассказа «Превращение» Грегора Замзы.
Американский писатель и филолог Гай Давенпорт посвятил творчеству Кафки несколько своих работ — на грани эссеистики и художественной литературы, но нас прежде всего интересует текст «Аэропланы в Брешии» (1970 г.), который представляет собой фанфик на газетный репортаж Кафки, имеющий то же название. История путешествия Кафки с его другом Максом Бродом осмысливается Давенпортом через призму эмоций самого писателя. К тому же, американский писатель делает очень широкое допущение: на соревнованиях самолетов на озере Рива встречаются два гения 20 века — писатель Франц Кафка и философ Людвиг Витгенштейн. Ясно, что перед нами фанфик-предположение — что было бы, если бы два великих человека встретились в Брешии? Интересно и место встречи: казалось бы, самолеты — чудо, перед ними результат явного прогресса человечества, которое наконец добилось возможности летать, но ни Кафку, ни Виттгенштейна это не радует. Виттгенштейн всё время массирует левое запястье, как будто оно болит, а Кафка даже плачет в поезде, удивляя своего друга Макса Брода. Что ж, по Давенпорту, оба гения, обе эти «независимые личности», видимо, не могли радоваться «тучной доброте мира». Персонажу этой полудокументальной, но и все-таки фантастической новеллы Давенпорта не по себе на празднике летательных машин, покоряющих природу. Концовка рассказа выглядит так:
«Ружье ещё летал, когда поезд тронулся. Ancora la! Аппарат его зудел над ними, точно оса под конец долгого дня сбора урожая, хмельная от собственного существования и тучной доброты мира.
— Франц! — окликнул Макс, не успев толком сообразить, зачем он это говорит. — Почему у тебя на глазах слёзы?
— Я не знаю, — сказал Кафка. — Я не знаю»
Среди серьезных европейских художников 20 века, писавших продолжения историй Кафки, следует назвать и немецкого писателя Винфрида Георга Зебальда, чей роман «Головокружения» (1990 г.) — замечательная попытка проникнуть в душу писателя, изобразить его сложную и многоуровневую внутреннюю жизнь. Роман состоит из 4-х новелл, связанных темой путешествия. В одной из них — «Доктор К. едет в Риву, на воды» —рассказывается о некоем докторе, который прибывает всего на несколько дней в Триест, Венецию и Верону. Зебальд бережно восстанавливает возможный маршрут Кафки по улицам Венеции, представляя, как Франц Кафка заходит в кинотеатр, гуляет по набережной, разговаривает со слугами в отеле. Наш современник дает практически по часам картину небольшого путешествия, перерастающего из физического плана в духовный. Зебальд чрезвычайно психологичен, он проникает во внутренний мир писателя, пытаясь понять, что думал или что испытывал Кафка, проходя по улицам того или иного европейского города. В итоге получился замечательный текст с очень глубоким погружением.
В США также пишут фанфики на Кафку. В 1989 году активистка и общественный деятель Нина Пеликан Штраус написала феминистскую интерпретацию «Превращения», выдвинув на первый план Грету и показав с новой стороны семью главного героя, в частности, душевные муки и вынужденное предательство младшей сестры. По мнению Штраус, критики «Превращения» недооценили тот факт, что история повествует не только о Грегоре, но и о его семье и особенно о метаморфозе Греты, поскольку именно от Греты, как женщины, дочери и сестры, зависят социальные и психоаналитические резонансы текста.
Еще одну довольно дерзкую психоаналитическую попытку интерпретации рассказа Кафки сделал американский писатель Ленс Ольсен в романе «Тревожные удовольствия» (2007 г.) В этом фанфике-пересказе сюжет текста Кафки значительно преобразован. Роман этот постмодернистский, игровой, можно сказать, что это развлекательная конструкция, а можно предположить, что перед нами интересная и неожиданная интерпретация характера Грегора Замзы. Суть «Тревожных удовольствий» сводится к перестановке рассказчика и персонажа, и двойственность сюжета лишь подчеркивает смещение смыслов в сторону обсуждения роли членов семьи (отец Замзы, мать и сестра) в судьбе несчастного коммивояжера.
Валерий Нугатов, современный российский прозаик и поэт, по-своему преобразует возможную биографию Франца Кафки. Рассказ называется «Жизнь Франца Кафки» и опубликован в 2002 году. Допущение, которое делает Нугатов, очень неожиданное — Кафка не умер в 1924 году, а остался жить в Праге. Действие рассказа происходит весной 1938 года, Кафка знаменит, о нем пишут газеты, узнают на улице. Сюжет таков: Кафку зовут выступить на чтениях, на что он неохотно соглашается, но забывает время начала мероприятия и потому опаздывает. И что же он видит, наконец оказавшись на месте? Литературный вечер в разгаре, многочисленная публика с упоением слушает чтение нового произведения писателя Франтишека Кафки… Франц уходит и счастливо бредет домой по улочкам Праги. Смысл всего этого фанфика-фантазии довольно очевиден — этот персонаж вовсе не писатель, вовсе не реальный Кафка. У настоящего австрийского писателя не было: жены, сына, успеха, публичных выступлений. Это другой Кафка, что подсказывается Нугатовым в транскрипции имени (Франтишек — чешское имя, означающее «весельчак» или «балагур»). Какой же Франц Кафка балагур? Вот именно.
Еще одну российскую вариацию на текст Кафки создала Лариса Сонина из Екатеринбурга. Сонина — поэт, писатель и критик. В 2005 году появилась ее повесть «Продолжая Замок». Это замечательное произведение, пожалуй, наиболее аутентичное авторскому тексту Кафки, то есть воспроизводит ряд особенностей авторской манеры писателя практически один в один. Лексико-грамматический строй данного фанфика передает речь персонажей и сюжетику произведения австрийского писателя практически безупречно. Это, по сути, одна стилистика, один текст. Сравните, вот это фрагмент из «Замка» Кафки:
«Они сели втроем у маленького столика в зале и молча стали пить пиво. К. сидел посредине, оба помощника — справа и слева. В зале, как и вчера вечером, только еще за одним столом сидели крестьяне. “Трудно мне будет с вами, — сказал К., все время сравнивая лица своих помощников, — ну как мне вас отличать? Ведь вы только именами и отличаетесь, а вообще похожи, как… — Он запнулся и нечаянно добавил: — Похожи, как две змеи”. Помощники усмехнулись. |Обычно нас легко различают”, — как бы оправдываясь, сказал один. “Верю, — сказал К., – сам был тому свидетелем, но у меня-то глаза свои, а мне вас никак не различить. Буду обращаться с вами как с одним человеком и звать обоих буду Артур, одного из вас ведь так и зовут, тебя, что ли?” “Нет, — сказал тот, — меня звать Иеремия”. “Не важно, — сказал К., — все равно буду обоих звать Артур. Пошлю куда-нибудь Артура — вы оба и пойдете, поручу Артуру работу — оба за нее возьметесь, конечно, мне очень невыгодно, что я не могу вас использовать на разных работах, но зато удобно: за все, что я вам поручу, будете нести ответственность вместе, нераздельно”».
А это текст Сониной:
«Фрида, испытывая одновременно отчаянье и вдохновение, спросила:
— Разве господин Кламм ничего не говорил обо мне?
— А что он должен был о вас говорить?
— Видите ли, мы с ним хорошие знакомые, и господин Кламм обещал дать мне рекомендацию…
— Нет, никакого разговора не было.
Юноша углубился в бумаги: Фридино отчаянное вранье не помогло. Во всех отделах, куда приходила Фрида, продолжалось то же самое: чиновники смотрели поверх ее головы и сквозь зубы цедили хорошо выверенную фразу об отсутствии мест в Замке. Некоторые вслед ей произносили:
— Тянет же их в Замок, думают, служба здесь — мед!.. Эх, милая, крестьяночкам-то лучше живется, чем барской обслуге!.. Чего вам у себя в Деревне не сидится?!»
К убедительному и тонкому воспроизведению стилистической манеры Кафки в повести Ларисы Сониной добавляется и интересное сюжетное продолжение. Землемеру сообщают, что граф, владелец Замка, приехал. К. ждет приглашения со дня на день, а оно все не поступает. Амалия кончает жизнь самоубийством, не выдержав унижений и приставаний местного чиновника Сортини. Наконец, К. удостаивается аудиенции. Но на первой встрече с чиновником из Замка К. дают понять, что в его услугах не нуждаются. Тем не менее, состоялась и вторая встреча, из которой К. с удивлением и ужасом узнает, что управляющий Замком Кламм, всемогущий до этого момента, уволен, а К. предлагают занять его место. Землемер соглашается и рьяно берется за работу, однако буквально через неделю из-за интриг других чиновников Замка его неожиданно увольняют. К. собирает свои пожитки и уходит из города, полагая найти себя новую должность в незнакомом городе.
Согласимся, что такая концовка романа — психологически точный и крайне убедительный возможный финал романа «Замок». Каким он должен был стать у Франца Кафки, мы никогда не узнаем.
Еще одну очень неожиданную попытку продолжить произведение Кафки предпринял известный японский писатель Харуки Мураками. В его рассказе «Влюбленный Замза» из сборника «Мужчины без женщин» (2014 г.) Грегор Замза из тела жука вновь возвращается в человеческое тело. Правда, в Праге все изменилось, город в осаде, слышны выстрелы, на улицах танки и солдаты. Но это все не так важно существу, которое пытается припомнить – как есть пищу, носить одежду, ходить? Мураками фактически переворачивает ситуацию рассказа Кафки — Замза не только превращается в обычного человека, но и влюбляется в горбатую некрасивую девушку, которая случайно зашла в его дом. Японский писатель ставит жесткий психологический эксперимент, как бы говоря — в кого может влюбиться существо, которое совсем недавно было чудовищем?
Завершая вовсе не полную галерею произведений-фанфиков на биографию и творчество Франца Кафки, расскажем о произведении выдающегося румынского писателя Матея Вишняка. В сборнике рассказов «Последние дни Запада», который вышел в 2018 году, встречается рассказ «Экскурсия по статуе Свободы». Это фанфик на роман Франца Кафки «Америка». Сюжет: Карл, который, как мы знаем, оказывается в Америке и кое-как сводит концы с концами, отправляется на «бесплатную» экскурсию внутрь статуи Свободы. В одном из эпизодов он встречает знакомую девушку Клару, которая рассказывает страшную историю — прямо во время экскурсии арестовали ее жениха. «Но как же так? — восклицает Карл, — разве можно арестовать кого-то в таком месте? Это ведь Статуя Свободы!» Ирония автора очевидна. Демократия и свободолюбие порой очень легко уживаются с насилием, жесткими законами и запретами. Персонаж Вишняка выписан довольно правдоподобно, но не без некоторого налета абсурда и черного юмора. Что ж, такой яркий и оригинальный фанфик — редкая жемчужина для любого коллекционера.
Что же все-таки заставляет современных писателей вновь и вновь обращаться к творчеству Франца Кафки? Дело, конечно, в своеобразной манере, близкой к притче, аллегоризме, пронизывающему ткань произведений, в недосказанности и недописанности его романов. Данные свойства прозы Кафки заставили еще в 40-х годах 20 века писателя Альбера Камю сформулировать: «Все искусство Кафки состоит в том, чтобы заставить читателя перечитать. Его концовки или отсутствие концовок предполагают объяснения, которые, однако, не раскрываются ясным языком, но требуют перечитывания истории с другой точки зрения. Иногда существует двойная возможность интерпретации, откуда возникает необходимость в двух прочтениях». Из такой открытой структуры, как рассказ, дневник или роман Кафки и вырастают опыты многочисленных продолжений в 20-21 веках. Авторы последних 100 лет как бы соревнуются в яркости или необычности фанфиков, текстов-фантазий.
Итак, подводя итог, можно сказать, что новелла «Превращение» — абсолютный лидер по количеству продолжений или переписываний. Романы «Замок» и «Америка», миниатюры и заметки также находят своих поклонников-продолжателей. Интересно также и постоянное стремление современных авторов понять личность писателя, домыслить биографию Кафки, найти в ней скрытые смыслы и дополнительные возможнсти восприятия: отношения писателя с отцом, боязнь женщин, переписка с Фелицией Бауэр, страх публичных выступлений, попытки жить в одиночестве.
По каким еще причинам авторы продолжают размышлять о короткой жизни Кафки или переписывать заново его произведения? Один из авторов проанализированных нами текстов Лариса Сонина так объясняет свое обращение к тексту романа «Замок»: «Я просто поняла, что пойдет за последней оборванной фразой романа: «но то, что она говорила». Поняла, что дальше должна быть какая-то драматическая история, но как бы понарошку, пересказ чужих слов, в то же время с налетом порочности эпохи модерна. Но словами это не формулировалось: просто хотелось сесть и писать про то, что будет в романе дальше».
Думается, что основным побуждением авторов фанфиков могло бы стать именно такая мотивация. Однако это всего лишь один из мотивов популярности историй-продолжений и историй-интерпретаций вообще и на Кафку в частности. Сегодня Кафку интерпретируют в художественной прозе в ироническом, лирическом, драматическом, психоаналитическом и метафизическом планах. Это означает лишь, что писатель Франц Кафка накануне очередного своего юбилея (3 июля 2023 года во всем мире отмечается 140-летие со дня его рождения) — актуальный автор с огромной читательской аудиторией. Его персонажи и сюжеты вызывают живой интерес и постоянно присутствуют в силовом поле современной культуры.
Сергей Сумин
