20 июня 1605 года Лжедмитрий въехал в Москву, где его почтительно встречали бояре и радостно приветствовала толпа. Неужели все верили, что это действительно царевич Дмитрий? Вряд ли. А многие и знали, что это не так. Но все уже устали от хаоса и надеялись, что царь, кто бы он ни был, наведет порядок. И он начал наводить. Одним из первых его дел было раскрытие заговора боярина Шуйского.
Заговор Василия Шуйского
Уже через три дня, 23 июня, был раскрыт заговор против «царевича Дмитрия». По доносу одного купца открылось, что знатный боярин распространяет по Москве слухи, будто царевич вовсе не является царевичем Дмитрием, что это поп-расстрига Гришка Отрепьев, который замышляет разрушить церкви и искоренить православную веру.
И этим боярином был Василий Шуйский. Что было странным. Ведь именно Шуйский в свое время возглавлял комиссию по расследованию смерти царевича Дмитрия и признал, что это был несчастный случай. А потом 1 июня 1605 года, при подходе Лжедмитрия, прилюдно заявил, что в Угличе была попытка убийства, но вместо царевича Дмитрия убили попова сына, которым подменили царевича. И 3 июня князь Василий Шуйский с делегацией бояр встречал Лжедмитрия I в Серпухове. И вдруг, всего через 20 дней, он заговорщик и распространитель слухов?
Шуйского схватили, и его судьбу «царь Дмитрий» поручил решать Земскому собору. Правда, предварительно он выступил с красноречивой речью, в которой уличал Шуйского во лжи. После такой речи собор приговорил заговорщика к смертной казни, а его братьев к ссылке. Уже 25 июля Василия Шуйского вывели на Красную площадь и возвели на эшафот. Площадь заполнила толпа горожан. Зачитали приговор, в котором были перечислены преступления боярина. Шуйский положил голову на плаху. И тут из кремлевских ворот выехал гонец и объявил, что царь Димитрий помиловал осужденного. Смертная казнь была заменена на ссылку в его имении в Вятке. Знал бы Лжедмитрий, чем обернется ему это помилование.
Интересно другое – зачем самозванец устроил эту явную провокацию? Неужели для устрашения бояр, а особенно, самого Василия Шуйского – ведь он был первым претендентом на трон.
Встреча Лжедмитрия I с «матерью» Марией Нагой
Приближенные торопили самозванца с венчанием на царство, но тот не спешил. Он решил сначала встретиться с «матерью», Марией Нагой, чтобы развеять последние сомнения тех, кто еще сомневался в том, что он истинный царевич.
За инокиней Марфой, кем теперь стала Мария Нагая, отправили посла - князя Михаила Васильевича Скопина-Шуйского. Не только для сопровождения и придания торжественности, но и для проведения разъяснительной беседы.
Встреча «матери» и «сына» состоялась 17 июля на подъезде к Москве, в селе Тайнинском, и была хорошо срежиссирована. В открытом поле собралось несколько тысяч людей. На глазах у народа «мать» и «сын», обливаясь слезами, заключили друг друга в объятиях, ведь «в разлуке» прошло 14 лет. Показав всем свою радость от встречи, парочка направилась в шатер, где в течение некоторого времени что-то обсуждали наедине. Закончив беседу, они вышли из шатра. «Царица» села в карету, и та медленно направилась к Москве. «Сын» шел рядом с каретой, почтительно сопровождая «мать». Ночь они провели во дворце у стен столицы, торжественный въезд в Москву состоялся на следующий день.
Мария Нагая, а точнее, инокиня Марфа, поселилась в Вознесенском монастыре московского Кремля. Здесь ее практически каждый день навещал «любящий сын».
После приезда «матери» и был назначен день коронации — 30 июля 1605 года, которая прошла с большим размахом.
Коронация Лжедмитрия I
По обычаю, перед коронацией царский дворец был наряжен, а дорогу по площади к Успенскому собору застелили золототканым бархатом. Зато сама коронация сильно отличалась от традиционной для Руси церемонии: коронация Лжедмитрия I была тройной.
Сначала прошла традиционная коронация в Успенском соборе. Здесь Лжедмитрий произнес пламенную речь, как он «чудесным образом» спасся от убийц Годунова. После этого на него надели бармы, или оплечья, которые были обязательным атрибутом облачения русских царей при венчании на царство, а патриарх Игнатий, которым самозванец заменил прежнего патриарха Иова, возложил на голову «царевича» царский венец московских государей - шапку Мономаха. Бояре вручили царю скипетр и державу.
После этого патриарх Игнатий возложил на голову Лжедмитрия и австрийскую корону.
Но и этого самозванцу было мало. Чтобы подчеркнуть свое родство с Рюриковичами, Лжедмитрий велел короновать себя еще один раз – на этот раз в Архангельском соборе у «гроба предков» - в приделе, где похоронены Иван Грозный и Фёдор Иоаннович. Там патриарх возложил на самозванца еще один «царский венец» - шапку Казанскую. Так самозванец надеялся всех убедить в том, что его венчание на царство – это возрождение законной династии Рюриковичей.
Что интересно, часть из коронационных регалий была привезены в Москву еще в 1604 году по заказу Бориса Годунова – он их готовил для коронации сына, Федора Годунова, которого самозванец велел убить. А австрийская корона была прислана австрийским императором Рудольфом II еще Ивану Грозному, и она была практически идентична цесарской короне. Эта корона утеряна, вероятнее всего, ее вывезли из Москвы поляки.
Царские милости
Как и положено, после коронации царь награждал приближенных. Первым делом, естественно, были награждены поляки, а затем и бояре. Так, Федор Мстиславский добавил к своим владения вотчину в Веневе, Василий Шуйский был полностью прощен и даже получил волость Чаронду, Богдану Бельскому вернули те его вотчины, которые когда-то были конфискованы Борисом Годуновым. Вернули из ссылок бояр и князей, которые при Борисе Годунове попали в опалу, им также вернули конфискованные земли.
Особое внимание царь Дмитрий уделил своим «родственникам». Так, брат «матери», Михаил Нагой, получил боярство, был пожалован чином конюшего и стал владельцем подмосковных вотчин Годуновых. Всякими милостями была осыпана «мать», инокиня Марфа. Больше всех получили Романовы. Федор Романов, в постриге Филарет, из простого инока стал сразу Ростовским митрополитом. Все его родственники были прощены, возвращены в Москву и награждены.
При этом для настоящей родни воцарение Дмитрия обернулось бедой – их удалили из Москвы подальше, а родного дядю даже отправили в Сибирь. Ходили разговоры, что почему-то в Чудовом монастыре вдруг были убиты несколько монахов. И почему это?
Себя новоиспеченный царь тоже не забыл. Помимо материальных благ, он, за сто лет до Петра, решил принять императорский титул. Теперь официально он именовал себя так:
«Мы, наияснейший и непобедимый самодержец, великий государь Цесарь».
Или так:
«Мы, непобедимейший монарх божьей милостью император и великий князь всея России и многих земель государь и царь самодержец и прочая, и прочая, и прочая».
Этот титул он получил с благословления Папы Римского Павла V.
Разорение могилы царевича Дмитрия
Принародное признание «матери» и ее благословение «сына Дмитрия» произвело на москвичей огромный эффект, и после коронации самозванец решил устроить еще одно «показательное шоу». Ведь действительно, ситуация сложилась странная. В Москве на царском троне сидит царь Димитрий Иванович, сын Ивана IV. А в Угличе, всего в трехстах верстах от Москвы, в Спасо-Преображенский собор стекаются толпы людей помолиться над могилой Димитрия Ивановича, сына Ивана IV. Это может вызвать у людей опасные вопросы. Поэтому останки мальчика следовало перезахоронить – на каком-нибудь небольшом кладбище, как и подобает поповскому сыну, которым, якобы, заменили настоящего царевича.
Но с этим решением «сына» царица Мария Нагая была решительно не согласна – она устроила настоящую истерику, кричала, что не допустит надругательства над прахом сына. Царь Дмитрий был неумолим, и тогда она кинулась искать помощи у бояр. Само собой, они делали вид, что ничего не понимают – какая могила сына, какой попович? Но на этот раз Мария Нагая не стала предавать память сына, она стояла на своем. Пришлось Шуйскому и Голицыну обещать ей уговорить царя не разорять могилу в Угличе. Правда, за это Марии Нагой пришлось рассказать все шведскому дипломату Петру Петрею. В декабре 1605 г. дипломат отправился в Польшу, там он тайно был принят королем Сигизмундом III. Петрей рассказал королю о признании царицы Марии, а также высказал свое мнение о московских боярах. Для Сигизмунда это не было новостью, просто еще одно подтверждение.
О том, каким царем был Дмитрий I, в следующей публикации.
Другие статьи по теме:
