Сюжет экспозиции, развернутой в Музее азербайджанской живописи XX–XXI веков, связан с исследованием представлений о женщине в искусстве.
В названии выставки, организованной Пространством современного искусства YARAT, слышится противопоставление: розовый цвет традиционно ассоциируется с женским началом, черный – с трауром и агрессией. Вместе с тем во многих культурах черный цвет призван замаскировать проявления женственности. По замыслу куратора, выставка должна обратить внимание на те социальные роли, которые женщины играют в обществе, «несмотря на все существующие предрассудки, ограничения и лишения».
Ключом к пониманию экспозиции служат два перформанса, разыгранных на открытии. Художник Вусал Рагим появлялся на публике в классическом мужском костюме то кричаще розового, то голубого цвета, что уже на старте создало зазор в восприятии: общественное сознание связывает гендерную идентичность не только с униформой, но и с ее цветом. В его работе была затронута тема селективных абортов.
Тема пуповины стала сюжетообразующим стержнем второго перформанса: Нигяр Ибрагимбейли, обвязавшись красной лентой, вступила в диалог с абстрактной женской фигурой – та одновременно являлась и символической матерью, и альтер эго художницы. Так или иначе, первый смысловой уровень экспозиции был раскрыт: испокон веков искусство говорит о рождающем женском начале, с которым связано все живое.
Отсылка к богине-матери, общей прародительнице, вроде бы очевидная, но в контексте актуальной фемповестки звучит несколько иначе. «Неолитические Венеры» – первобытные фигурки, прибывшие на выставку из Азербайджанского национального художественного музея, напоминают зрителям об эпохе матриархата, когда бог был женщиной-матерью.
Архаические формы предпочитает художник абшеронской школы Фазиль Наджафов, работающий с мягким известняком. Его женские фигуры «цементируют» композицию выставки. В спокойных и немного торжественных скульптурах Наджафова нет и намека на суету. Он создает из камня такие образы, что, кажется, его персонажи знают мир с момента его сотворения. По признанию самого Фазиля, любовь к архаике была вдохновлена образами Гобустана: «Мы постепенно добрались до Гобустана, стали изучать его камни: там среди старых глыб чувствуешь себя циклопом, и все, что внизу, – суета, заботы – кажется мелким с такого расстояния».
Представлены на выставке и другие мастера абшеронской школы – Расим Бабаев и Фархад Халилов. Хитроумные дивы Бабаева вовсе не выглядят злодеями – похитителями юных девушек: все вместе – и дивы, и девы – в композициях автора становятся частью какого-то разудалого вселенского карнавала, где девы вовсе не пассивные жертвы, а равноправные участницы веселья. Такое отступление от традиционного прочтения национальной мифологии вообще свойственно художникам азербайджанского модернизма.
В работах Тогрула Нариманбекова женские образы, сплетенные из лунного света, виноградных лоз и цветущего граната, неизменно связаны с весной, Новрузом, пробуждением. У Фархада Халилова цвета лаконичные, сюжеты минималистичные. Женские силуэты на его полотнах выглядят загадочными иероглифами, требующими расшифровки.
Интересны работы основоположника азербайджанской сатирической графики Азима Азимзаде: критика патриархальных нравов, социального и гендерного неравенства – идеи, актуальные для 1930-х годов, вполне органично выглядят и в наши дни. Как логичное продолжение – серия советских плакатов, агитирующих за равноправный труд и воспевающих всеобщее счастливое будущее.
Вообще, традиционные представления о женщинах Востока разбиваются об иконографию азербайджанских художников ХХ века. Ага Мехтиев воспевает женский труд – в поле, в доме, в саду, у костра, на сцене, в больнице и школе. Его полотна написаны яркими чистыми цветами, композиции отсылают к традиционной миниатюре, формируя не отдельный сюжет, а целый космос. Женщина в нем выглядит едва ли не столпом мироздания: без нее не родятся дети, не зреет в поле хлеб, не ткутся ковры, не бродит вино.
Графические листы Алекпера Рзакулиева, ученика Владимира Фаворского, – сцены бакинского быта, новеллы о жизни горожанок, легкие, ироничные, ритмичные. Его же линогравюры – вроде бы «черное», но наполненное движением и светом.
Алтай Гаджиев, классик советской азербайджанской школы, писал: «Женщина – это и начало жизни, и сама жизнь. В то время, когда я изучал особенности черт лица азербайджанской женщины, во внешности своей будущей супруги отчетливо увидел именно эти штрихи настоящей азербайджанской женщины».
На выставке представлена картина Гаджиева «Урожай» – два женских профиля. Их величественная красота, сила и в то же время нежность завораживают.
Логически завершают эту сюжетную линию плакаты и графика Эльмиры Шахтахтинской, которые способны украсить любую выставку современного феминистического искусства, хотя созданы в прошлом веке.
Выставка открыта в Музее азербайджанской живописи XX–XXI веков до 24 сентября 2023 года. Куратор экспозиции – Фарах Алекберли.
Больше о художниках, представленных на выставке:
Роман с камнем: сила и тайна скульптора Фазиля Наджафова
Другие выставки в Баку:
Услышать цвет: выставка Деврима Эрбиля «С любовью из Турции»
Окружающая среда: выставка First Light Рашида Аль Халифы
Текст: Наталия Бабинцева
Фото: Yarat
