Жила – была одна деревня. Обычная для Средней полосы России. Много таких разбросано тогда было по торговым трактам между большими поселениями. Наша от других может тем отличалась, что первые жители деревни особенность имели: между передними верхними зубами щель имели – щербинку. Говорят, что у кого такая щель есть, счастливым будет. Обзывали этих людей щербатыми, а деревню Щербино звали.
Место для своей деревни люди эти счастливые выбрали красивое, между двумя речками. По берегу речки Поймина бани выстроили, а в Здериновке (или Сдериновке) вода чистая, родниковая была: из нее воду для питья брали. Столь необычно речку звали потому, что ногой в нее нельзя вступить было: вода ледяная. Вот и задирали ногу, перешагивали ее. На этой речке потом колодец поставили, но это уже после того, как несколько человек в речку упали, воду набирая.
А между речками избы деревянные, добротные. Лес рядом – грех дом плохой иметь. Да и плотниками щербатые были знатными: на промысел со своим искусством плотницким летом ходили. Наличники на свои окна резные делали: каждый на свой лад, но с розеткой обязательно. Розеткой счастье в дом притягивали. Сейчас такие редко найдешь. Ушла традиция.
Дома заброшенные гниют, заваливаются, устали хозяев ждать, а наличники жить продолжают – надежду на возвращение людей не потеряли.
Кто не ленился, хорошо в деревне тогда жил. Еда всегда на столе была. Лес грибы да ягоды давал, а рыбу ловили не в своих речках, а в реке, до которой пешего ходу полчаса было. Огородик имели и скотинку держали. Сыроварня в соседней деревне была. И держал ее обычный крестьянин. Молоко туда носили – сыр кушали. Хлеб выращивали – блины и пироги всегда на столе были. Всем сами себя обеспечивали.
А потом, во времена Хрущева, покосы частные все колхозу отошли, и косить траву на свою корову можно было лишь после того, как колхоз заготовку сена завершит. К тому времени осень уж наступала. Вот и вставали мои родители в три ночи и шли тайком косить. Хорошо помню, как ругались из-за покосов: не хватало их.
Слава богу, о пчелах ничего в хрущевском указе не было. Многие в нашей деревне ульи имели. Моих прадедов Ульевыми звали, хотя фамилия у нас совсем другая была. Пчелы помогли моей семье и в последующие голодные годы выжить.
Печь русская посреди дома стояла, вокруг нее жизнь крестьянская строилась. И накормит, и обогреет, и вылечит. Придут детишки с мороза промокшие да замершие – на печку, спина у мужика заболела – на печку, баб вот деревенских я на печке редко видела: некогда им было на печке лежать. А вы суп и каши из печи пробовали? А молоко топленое? Нет – жизнь зря прожили!
Сейчас редко у кого в деревне печка русская стоит. К городу поспешили ближе стать и разобрали печь. Многие жалеют об этом.
В большой комнате, передней, обязательно угол с иконами был. По праздникам украшали угол вышитыми полотенцами и лампаду зажигали.
Я, дитя 60х двадцатого века, все это застала. Вот сколько старые традиции держались.
Потом все разрушили – сейчас возвращаем.
В 1872 году деревня 18 дворов насчитывала, больше ста человек было. Детей тогда рожали, в каждой семье если не семеро по лавкам сидело, то двое – трое обязательно. А как без детишек! Прирастала ими деревня, через тридцать лет уже больше полторы сотни переписчики щербатых насчитали, а к 1907 году две сотни баб и мужиков в списки попали.
К этому году деревня уже Щербинино звалась, видно, все меньше людей с щелью в передних зубах рождалось, вот и подзабыли, в честь кого ранее поселение свое назвали.
Помещики свои появились: усадьба Пушкино прямо в середине деревни расположилась, вокруг нее большой яблоневый сад. Не припомню, чтоб кто-то из старшего поколения о них плохо говорил. И про эксплуатацию крестьян этими помещиками тоже не слышала. Сказу скажу, что вряд ли хозяева усадьбы родственниками поэта Пушкина были. Иначе другая бы судьба была у деревни.
Ко времени моего детства от усадьбы заколоченный дом остался и сад, где все деревенские яблоками на зиму запасались. Людей уже в живых нет, а дом стоит, сад плодоносит. Вот оно как: дерево дольше нас живет.
Знаете, в чем беда наших деревень сегодня. Избы разрушенные стоят. Хозяева у них есть, которые, может, и не помнят об этом доме. Разобрать бы развалюху и дом новый построить. А нельзя. Прознает хозяин – в суд подаст. Такие истории уже были.
Сейчас в Щербинино никто не живет. Поросла бурьяном.
Я уехала учиться в 1976 году, деревня жива была: 25 домов обитаемых. Крепкий колхоз. При средней зарплате 150-160 рублей, председатель предложил мне стипендию в 150 рублей. Механик ему был нужен.
Когда же началось разрушение нашей деревни? На мой взгляд, в 1930 году. Разрушили церковь. Эту историю я обязательно расскажу. Школу закрыли, медпункт, почту – это все после моего отъезда, где-то в 20-х годах уже нашего века.
Перестала деревня быть счастливой. Жила больше 150 лет, а исчезла меньше чем 20 лет.
Как только уклад патриархальный ушел, разрушили заведенный века назад порядок, и все. Перестала быть деревня мирком душевным, где каждый друг друга знает, где дом соседу всем миром строили, картошку вместе сажали и убирали, где здоровались со всеми, кто по пути встречался. Замок повешен там, где все было нараспашку. Некому в этом году урожай убирать и «замолотную» праздновать. Вместе с деревней и слова красивые исчезают. Грустно!
#пустующие деревни, старые дома, наличники, русская печка, патриархальный уклад деревни
