Наш автор, предпочитающий пока псевдоним Н.Ратенов, предложил каналу очередную главу своей пока не опубликованной книги о Карле XII. Н.Ратенов - дипломатический работник в отставке, долгое время работавший в странах Скандинавии и Северной Европы, по роду службы свободно владеет соответствующими языками и имеет обширные связи в кругу тамошних журналистов и историков.
Предыдущая глава, напомним читателю, закончилась описанием побоища в Бендерах, в ходе которого турки пытались силой выпроводить со своей территории порядком надоевшего им Карла с остатками его воинств аи свиты. Все же уважение к венценосным особам в то время было велико и просто прирезать Карла, сославшись на неустановленных лиц, слуги султана не могли - за этим бы последовал грандиозный скандал с казнями и пытками всех причастных по турецкому обычаю.
Про турецкую эпопею Карла см. тут:
Или тут в максимально сокращенном варианте:
А мы публикуем уже без всяких спорных и скользких аналогий просто очередную главу, точнее ее половину (вторая следом в Продолжении).
Получив тумаков и осознав, что никакого войска ему султан не даст, с небольшим конвоем Карл отправился наконец домой, после пятилетнего сидения в Турции. Следом за ним ехало 29 семейств его местных кредиторов, которые справедливо рассудили, что получить с короля долг и проценты лучше побыстрее и непосредственно, а то можно и вовсе пролететь. Подданные Карла оказались большими мастерами в деле получения кредитов, обеспечив своему королю средства на жизнь и дорогу домой.
ШТРАЛЬЗУНД
Я сгораю от нетерпения оттого, что не могу выполнить задуманное.
(Карл XIIв письме Ульрике Элеоноре от 2 мая 1715 года)
Наконец Карл понял, что пришло время покинуть Турцию. Ждать здесь было больше нечего. Он теперь был уверен, что никогда не вернется домой верхом на коне во главе хотя бы какого-нибудь турецко-татарского войска.
27 апреля 1714 года в письме госсовету он писал, что в скором времени отправится в Штральзунд. Но к тому времени у него и бывших с ним в Турции шведов оставалось еще много нерешенных проблем, прежде всего, денежных. На какое-либо финансирование от султана уже нельзя было рассчитывать, и поэтому займы следовало искать в других местах. И здесь снова пригодились умение и возможности Гротхюсена (про которого говорили, что это единственный в мире половник, отлично разбирающейся в финансах) добывать столь необходимые долговые обязательства. Но, как бы там не было, по завершению лета все было готово к отъезду.
Поначалу путь из Турции проходил в очень спокойном темпе. Карл и его свита численностью в 130 человек, сопровождаемые турецким военным эскортом, выехали из Демотики в 10 часов утра 20 сентября 1714 года. Остальные шведы пока оставались в Бендерах и должны были присоединиться к своему королю позже. Вдоль дороги собрались толпы любопытных, многие из которых слышали о шведском короле, но только сейчас могли увидеть его вживую. Толпа удивлялась его простоте: перед ними проезжал властитель без обычной для Востока роскоши, в скромной военной форме на просто оседланном коне. Это было и впрямь удивительно.
Отъезжающие сделали первый привал у замка Тимурташ, где султан в торжественной обстановке вручил Карлу прощальные подарки. Среди прочего, король получил несколько замечательных шатров, одиннадцать богато оседланных лошадей и украшенную драгоценными камнями саблю. Но, надо сказать, турецкое руководство вовсе не испытывало горечи расставания при отъезде Карла XII. Великий визирь Али-паша был вообще очень доволен, что наконец-то расстается с ним. За пятилетнее пребывание шведского короля в Турции империя сменила семь великих визирей, двух крымских ханов и четырех бендерских пашей. В беседе с Гротхюсеном накануне отъезда Али-паша прямо сказал ему следующее: «Все мои предшественники попали в немилость и вы, шведы, были тому причиной. Сейчас, возможно, меня минует их участь. Но я настоятельно советую вам уезжать. Или оставайтесь, если в этом есть необходимость, но вам это на пользу не пойдет».
У местечка Питешти (ныне румынский город), недалеко от границы с Австрией, турецкий эскорт покинул шведов. Здесь Карл теперь ожидал остальных соотечественников, которые оставались в Бендерах после стычки с турецкой армией. Через два дня они прибыли, возглавляемые Акселем Спарре. Среди шведского воинства были также немцы, поляки и казаки, состоящие на службе у короля.
Карл внимательно следил за тем, чтобы никто из его людей не говорил плохо о Турции и турецком народе. В одном из приказов, обращенном к отъезжающим домой, он подчеркивал, что никто не должен «своими речами наносить ущерб туркам, но, напротив, выказывать удовлетворение тем гостеприимством, которым все время пользовались шведы, и не возлагать ответственность на всю нацию за ошибки незначительного меньшинства». Он указывал также на то, что все должны проявлять вежливость и оказывать содействие тем местным жителям, которые сопровождают их до дома. Ведь пребывание в Турции по большей части финансировалось за счет займов и для того, чтобы гарантировать их выплату и получение ренты, 29 заимодателей с семьями и слугами - всего около 60 человек - решили сопроводить короля до его северной страны.
Долгое время переговоры о возвращении Карла XII домой велись с Карлом VII, габсбургским императором в Вене. Императору, вероятно, было весьма любопытно посмотреть на знаменитого шведского короля и, пообщавшись, создать собственное представление о нем. Но только лишь одним любопытством нельзя объяснить ту настойчивость, с которой императорский двор в Вене работал над организацией встречи двух регентов. Само собой, за этим крылись определенные политические причины.
Вопросы многолетнего отсутствия мира в Западной Европе, испанская война за престолонаследие были тогда весьма актуальны, но одновременно шла игра и вокруг других, не менее жгучих интересов. Соперничество между давними враждующими странами - Францией и Австрией - никуда не делось. Благосклонность императора по отношению к Карлу XII основывалась на стремлении ограничить с его помощью влияние северонемецких княжеств. Поэтому в интересах Австрии было бы удержание Швецией за собой ее немецких провинций: Померании, Бремена-Вердена и Висмара.
Затем был и еще один «больной» вопрос: о титулах. Подписанием мирного договора в Раштатте осенью 1714 года была завершена часть испанской войны за престолонаследие между германской империей (главой ее был габсбургский император) и Францией. Из этой войны Карл VII извлек большие выгоды. За счет многочисленных мирных соглашений он заполучил в период 1713-14 гг. Нидерланды, Сардинию, Милан и Неаполь. Но все же он был не доволен: ему хотелось еще получить и Испанию. Он много лет жил в Барселоне и, по-прежнему, рассматривал Испанию как «свою» и поэтому предъявлял притязания на Испанию, где официально царствовал Филип V из французской династии Бурбонов. Император, конечно, мог бы титуловать себя только лишь католическим королем Испании, но он желал заполучить «весь» испанский королевский титул. С этого времени император отказывался принимать адресованные ему письма и послания, если там не упоминался именно этот титул. Карл XII, будучи не в курсе того, что император принял на себя испанский титул, был крайне не доволен, узнав об этом наглом требовании венского регента. Кроме того, шведский монарх еще в 1700 году признал Филипа V в качестве испанского короля. И поэтому сейчас Карл отказался пойти навстречу габсбургскому императору. Была и еще одна загвоздка: если бы Карл признал испанский титул императора, то тогда ущемленными могли бы почувствовать себя французы. А он совершенно не хотел ссориться с ними - французы были единственными, которые не разочаровывали его в последние годы. Упорство Карла XII, в свою очередь, возмутило императора: шведскому королю следует быть послушным, поскольку владение землями в Германии, полагал он, делает этого северного регента всего лишь немецким князем и, тем самым, ставит его ниже императора.
Вот для решения этой проблемы император и хотел, чтобы Карл XII совершил официальный визит в Вену или, по крайней мере, согласился на официальное посещение его представителем императора. Карл, как обычно, хотел избежать какого-либо вмешательства со своей стороны и поэтому отклонил все эти предложения.
Он потребовал, чтобы его поездка из Турции проходила инкогнито. А если будет отказ, то, пригрозил он, путешествие продолжится морем на борту французского судна. Он совершенно не собирался влезать в какую-то «торговлю», когда его путь домой будет обменен на испанский титул. Это было ниже его достоинства. Император уступил. Он снял свое требование о титуле и позволил Карлу XII проехать инкогнито через имперскую территорию. Но он хотел осуществлять контроль над его свитой и самому определить пути следования шведов по своей земле. Свите он, в частности, не разрешил ехать через протестантскую Шлезию (Силезию). Кроме того, маршрут был проложен так, что большие города оставались в стороне, поскольку там тоже жили протестанты. КарлуXII нельзя было ни при каких обстоятельствах вступать в контакт с проживающими в этих городах недовольными элементами. Иначе вскоре там могли начаться выступления против императора.
Шведы были поделены на пять групп, каждая выезжала с интервалом в один день. В целом количество тех, кто направлялся домой из Турции, было совсем немалое. Это были военные, слуги и канцелярский персонал - в общей сложности порядка 168 человек. Кроме того, у них насчитывалось 1625 лошадей и 147 различных повозок. Скорость передвижения, следовательно, была не высокой. Карла все это утомило и он решил отделиться от сопровождающих, задумав самостоятельно двигаться в сторону Штральзунда, им были выбраны лишь двое его сопровождающих - подполковник Отто Фредрик фон Дюринг и генерал-адъютант Густаф Фредрик фон Русен. 26-летний фон Русен находился при короле, начиная с 1705 года, в то время как 20-летний Дюринг был довольно неопытным офицером. Они должны были двигаться впереди трех других офицеров, заказывать лошадей для них и создавать вид своей относительной незначимости, чтобы никто не догадался, что через Европу проезжает шведский король. После них ехали генерал-адъютант Туре Габриель Биелке, генерал Станислав Понятовски и полковник Жан Луи Буске (Bousquet). Биелке должен был изображать короля и для этого одел королевские одежды и навесил его шпагу. Карл хотел всеми возможными способами избежать узнаваемости. Потому что, во-первых, в наследных габсбургских землях проживали протестанты, чьи возможные просьбы о помощи могут поставить под вопрос его отношение к императору. Во-вторых, был риск того, что с русской, польской или саксонской стороны могут быть предприняты попытки его похищения. Поэтому королю были нужны новые документы и новое имя. В сфабрикованном для него паспорте стояло имя капитана Петера Фриска (Peter Frisck).
Другой проблемой была его внешность. Ведь благодаря бесчисленным листовкам, публикациям, гравюрам, портретным изображениям, медалям и, не в меньшей степени, слухам его внешний вид был известен во многих местах Европы.
Нужна была также подходящая одежда для маскировки. Фабриц, гольштинский дипломат, нашел решение и этого вопроса. Он в шутку предложил королю одеть на себя один из чёрных париков Гротхюсена, раздобыть ночной колпак и ночной халат, в каждом городе всегда останавливаться в лучших гостиницах, тотчас же заказывать вино, пить много, флиртовать с хозяйкой и прислужницами - если они не дурны и молоды, - приказывать стаскивать с себя сапоги, напяливать ночной халат и тапочки, а также, поскольку он переел и перепил, идти в постель и спать до обеда. И если он будет делать все это, то никто во всем свете не узнает его. Карл слегка улыбнулся и сказал: «Хорошо, я последую вашему совету по крайней мере в нескольких его пунктах, но не во всем». Так оно и было. Во время поездки он носил чёрный парик, обшитую золоченным позументом шляпу и коричневый плащ с белой подкладкой. Кроме того он позволил коротко постричь себя.
Для того, чтобы подготовиться к остающейся части нелегкого пути домой, Карл XII покинул всю большую группу сопровождающих. Со свитой в 24 человека он укрылся в винограднике в получасе езды от Питешти. Там в течение двух дней он и его офицеры, выполняя различные приемы верховой езды, тренировались перед предстоящей дорогой. Например, на полном ходу нужно было подобрать с земли перчатку. То, что при этом часто происходило падение с лошади, только веселило короля. Или нужно было проскакать через узкие ворота - два столба с поперечной балкой сверху: такие нашлись на винограднике. По мере того, как офицеры один за другим выбывали из игры, выбирались все более узкие ворота. Несмотря на то, что Карл провел последние годы в относительной физической бездеятельности в Турции, он был по-прежнему весьма искусен в таких играх. Один из участников этих соревнований отмечал, однако, с определенным удовольствием, что король однажды все-таки настолько сильно застрял в таких воротах, что пришлось срубать верхнюю балку для того, чтобы высвободить его.
Между тем, вскоре наступило время для серьезных дел.
27 октября вечером в 11 часов Карл и двое выбранных им сопровождающих из свиты - Дюринг и фон Русен под вымышленными именами капитан Эрик фон Унгерн и капитан Юхан Пальм - отправились в дорогу. В высоком темпе они проскакали от равнин Валахии до трансильванских гор, затем въехали в Зибенбюрген (Семиградье - историческая область в Трансильвании), где дороги петляли между горными вершинами. Никакого проводника у них не было - король отверг все такие предложения. Более того, он с охотой поехал проселочными дорогами через лесные массивы вместо того, чтобы следовать вдоль реки. На этом этапе пути нужно было найти проход через горы там, где находилась крепость Ротентурм (Rothenthurm, Красная башня). Но вскоре они сбились с пути. Однако, к счастью, вскоре наткнулись на одинокую избушку в дикой местности, где им подсказали, как выбраться на нужную дорогу. Но наступила ночь, и для того, чтобы вновь не заблудиться, они пошли пешком, ведя лошадей в поводу. Однако лучше не стало, поскольку они сошли с тропинки и, действуя на авось, продолжали блуждать в темноте. Через несколько часов увидели огонь. Было три часа ночи 29 октября. У костра спал пастух, смотрящий за свиньями. Его разбудили и владеющий языком фон Русен разузнал, что они оказались довольно далеко от дороги, ведущей в Ротентурм. Свинопас согласился за вознаграждение вывести заблудившихся на нужную дорогу. Так и случилось. На следующий день они вышли к Кайнину, маленькой деревушке, где остановились для отдыха. В полночь Карл и Дюринг вновь собрались в путь с двумя новыми проводниками. Фон Русен был оставлен с приказом двигаться в путь через четыре часа. Несмотря на предупреждения, они, ведомые в темноте проводниками, пошли вверх по крутой и опасной дороге, завершающейся с одной стороны головокружительным обрывом.
Утром следующего дня путники достигли древней крепости Ротентурм. Там поменяли лошадей и без спешки двинулись дальше вместе с двумя почтальонами в качестве проводников к следующей остановке, Херманнштадту. Но и там они не дали себе никакого отдыха. Путь был продолжен в компании с двумя новыми почтальонами. Однако высокий темп передвижения был слишком труден для молодого Дюринга. По дороге к следующей остановке он вдруг «рухнул, как мертвый, с коня». Король и почтальоны, которые, очевидно, не имели и понятия о том, что они сопровождают короля, привели Дюринга в чувство, спрыснув водой из небольшой лужи поблизости. Его состояние показалось настолько серьезным, что Карл решил оставить его с наиболее опытным из письмоносцев. Дюринг, однако, быстро пришел в себя и, когда добрался до согласованного места встречи, то к своему удивлению обнаружил, что короля там еще нет и только лишь через некоторое время король все-таки прибыл туда. Как оказалось, Карл и его менее опытный письмоносец просто-напросто заблудились в темноте.
Дальше путь шел через Зибенбюрген и вскоре они оказались в Венгрии. Была уже поздняя осень и погода временами оборачивалась то дождем, то ветром. К великой досаде Карла на этом отрезке пути не хватало сменных верховых лошадей и они были вынуждены ехать и трястись в повозке, что король ненавидел.
Поздним вечером 1 ноября на дороге им повстречался один из императорских посланников, фельдмаршал Велчек. Император, конечно, дал согласие на то, чтобы Карл XII ехал инкогнито, но все же послал Велчека, задача которого состояла в том, чтобы найти короля, достойно его поприветствовать и проконтролировать, чтобы об его людях хорошо позаботились. Помимо всего, сам фельдмаршал хотел попытаться всеми доступными способами отсоветовать шведскому королю ехать здесь с небольшим эскортом, поскольку район, через который он сейчас следовал, был «переполнен разбойниками». Велчека снабдили описанием внешности короля: Карл XII - рослый мужчина с узкой талией и «собственными» зачесанными вверх волосами; несколько хромает при ходьбе и пьет вино с добавлением большого количества воды.
И вот они встретились. Немного поговорили, но из-за необычной одежды Карла и спустившейся темноты Велчек не узнал короля. Когда тот же фельдмаршал через несколько дней наткнулся на сопровождающую компанию в лице Биелке, Понятовского и Буске, он заподозрил, что Биелке и есть король. А Биелке, который выдавал себя за короля, продолжал играть спектакль: носил характерную для короля военную форму и его длинную шпагу. Каких-либо других подтверждающих данных о личности короля императорский посланник не имел.
Карл XII и его спутник Дюринг продолжали свою поездку через широкое венгерское плоскогорье в направление Вены. Они объехали город Прессбург (ныне Братислава), хотя он находился по ходу их следования, так как Карл знал, что там находится император. Средством передвижения у них по-прежнему была неудобная почтовая повозка. Но во всяком случае в Вену, а, точнее, на почтовую станцию у Волльцайла в Старом городе, они прибыли 5 ноября. Здесь путники перекусили и нашли себе верховых лошадей, чем наконец-то завершили свою эпопею с ездой на проклятой повозке. Далее они поехали вдоль Дуная в направлении Регенсбурга. Миновали Линц. И нигде они не давали себе долгого отдыха, проводя день и ночь в седлах. У Регенсбурга они перебрались через Дунай и далее держали путь на север, пересекая германские княжества.
Короткие привалы и смены лошадей в Нюрнберге, Эрлангене, Бамберге, Вюрцбурге и Ремлингене. И опять на север через княжество Гессен, где, как рассказывалось, Дюринг вблизи Франкфурта якобы потерял свой турецкий шерстяной плащ, так называемую хаббу. Нашедшие его, которые очевидно были людьми предприимчивыми, затем продавали куски этого плаща во Франкфурте, утверждая, что он принадлежал Карлу XII. Имя овеянного легендами шведского короля связывалось в Европе с приключениями и вызывало интерес. Даже неудачи шведов за последние годы ничего не изменили. И любой памятный о нем сувенир имел, само собой, большой спрос в определенных кругах.
Следующего в арьергардной группе офицеров Туре Габриеля Биелке постоянно принимали за Карла XII, несмотря на то, что он все время говорил, что это ошибка. В Ганау всех офицеров пригласили отужинать во дворец княгини. Во время ужина к Биелке подошел один французский придворный и начал говорить ему о своем желании перейти на службу к шведскому королю. Биелке ответил по-французски, что он не Карл XII и в качестве доказательства этого сказал, что он сам-то знает французский язык, а вот шведский король им не владеет, и это было общеизвестно. На это француз коротко ответил: «Король Швеции умеет делать всё, что он захочет».
Поток россказней и слухов вокруг следования короля домой полнился уже осенью 1714 года. Всюду по дорогам видели Карла XII. Утверждалось, что он заезжал то к одному, то к другому местному властителю. Многие гостиницы и до сих пор щеголяют тем, что они, якобы, принимали у себя за столом короля). Но, если бы он и вправду заезжал во все эти места, то его поездка затянулась бы на несколько месяцев. Причиной всех этих слухов было то, что Карл ехал инкогнито. Поэтому офицеры из замыкающей его передвижение группы - то один, то другой - совершенно запросто принимались за короля. Иной причиной этого было, конечно, то, что некоторые личности для того, чтобы как-то выделить себя, утверждали, что они встречались с Карлом XII.
Следующая остановка была на почтовой станции в Касселе. Там чуть было не была раскрыта личность короля. Его безопасность более уже не подвергалась какой-либо угрозе, но Карл по-прежнему хотел избегать всего препятствующего его спешке, что могло бы случиться, будь он раскрытым. Тогда бы ему пришлось участвовать в более или менее официальных обедах; немецкий князь, ландграф Касселя, чей сын Фредрик проявлял интерес к женитьбе на сестрах Карла, не мог упустить такую возможность и не встретиться со шведским королем. Для этого был послан находящийся на службе у лантграфа офицер шведского происхождения по фамилии Кагг. Вскоре он что-то начал подозревать. Упомянутый выше капитан Фриск (то есть в действительности Карл XII) показался ему каким-то образом знакомым. Каггу, видимо, привиделись в нем что-то королевское и поэтому он общался с ним настолько почтительно, что это вызывало беспокойство и тревогу. Дюринг пытался спасти ситуацию, шутливо разговаривая с королем и даже переча ему. Но когда потом «Фриск» к тому же не стал пить вино за обеденным столом, Кагг поинтересовался, а как же, мол, относительно «питейных» привычек короля. Король не обязан был ему отвечать, но все же взял полный бокал вина и, отвечая на скептицизм Кагга, провозгласил тост за лантграфа земли Гессен-Кассель. Историк тех времен Йоран Нурдберг утверждает, что когда король сел в седло, чтобы продолжить путь, то он, якобы, на прощанье прокричал по-шведски: «Прощай, мой милый Кагг, и кланяйся от меня лантграфу!»
Когда через некоторое время Кагг приехал в Штральзунд, то утверждал, что сразу же узнал тогда короля, но не хотел этого показывать.
Через Мекленбург Карл и Дюринг въехали в Шведскую Померанию. Цель их поездки была уже близка.
11 ноября 1714 года в два часа ночи в городские ворота Штральзунда - Трибзеетор - громко постучали. Охранник посмотрел через небольшое окошко и различил три незнакомых для него фигуры. Длинный, небритый офицер в коричневом плаще и черном с длинными локонами парике утверждал, что он курьер и имеет срочное сообщение для коменданта города, генерала Карла Густава Дюкера. Дело, мол, особой важности и поэтому его следует впустить как можно скорее. И пока различные принимающие решения ответственные лица в военной иерархии консультировались о возможности разбудить коменданта, «курьеры» были вынуждены порядочное время ждать у запертых городских ворот.
Лишь через два часа появился капрал с разрешением от генерала Дюкера. Их впустили в город и они направились к дому коменданта. Только что разбуженный генерал был явно заинтересован - он знал, что король был на пути в Штральзунд - и встретил посетителей у входа в дом. При свете луны он быстро узнал Карла XII, несмотря на то, что тот был переодет. Он низко поклонился и пригласил короля и Дюринга войти в дом. Карл дал проводнику пригоршню дукатов и попрощался с ним. Затем смертельно уставший король, еле волоча ноги, пошел в баню. Там он сел, положил руки и голову на столешницу и тотчас же заснул. Через четверть часа он проснулся, чувствуя себя отвратительно. Сапоги, которые король, вероятно, не снимал с себя уже шестеро суток со времени остановки в Вене, жутко натерли ноги. К тому же разуть его было невозможно - ноги очень отекли и распухли. Был вызван фельдшер, которому пришлось разрезать сапоги короля. Раны обработали и Карл лег спать. Следующий день он провел в доме, где только ел, пил и писал письма. Пришел портной и снял с него мерки, чтобы пошить новую форму - Карл не хотел показываться без своего обычного синего сюртука и желтых кожаных панталон. Но в целом он был спокоен. Хороший отдых был все-таки необходим. За четырнадцать дней и три часа он проехал в общей сложности свыше двух тысяч километров в седле и трясущейся повозке. Без сомнения, это был чуть ли не подвиг, на который нельзя не обратить внимания.
Через два дня вслед за королем до Штральзунда добрался фон Русен. Еще через два дня прибыли Биелке, Понятовский и Буске. И это тоже хорошее достижение. Остальные пять групп, вышедшие из Турции, появились здесь не ранее марта 1715 года.
Слух о прибытии Карла XII домой распространился по Европе со скоростью огня. Император Карл VII продолжал различными способами способствовать облегчению проезда остальных шведов домой из Турции. Он, в частности, предусмотрел, чтобы в специально отведенных местах они могли найти себе еду и фураж для лошадей. В Вене все еще надеялись, что в ответ Карл займет подобающую позицию на большом мирном конгрессе в Брауншвейге, где бы решался, в том числе и вопрос об окончании войны в Северной Европе. Среди врагов Карла его прибытие домой вызвало беспокойство - что сейчас следует ожидать от шведского короля?
Дома, в самой Швеции с радостью приветствовали новость о прибытии Карла XII в Штральзунд. Король впервые после вторжения в Курляндию в 1701 году вступил сейчас на шведскую землю. В церквях служили благодарственные службы, а в столице произвели салют из 150 орудий и устроили «всеобщие праздничные гуляния» на берегах и водах стокгольмских заливов и каналов. Существовало общее понимание того, что пребывание Карла в Штральзунде будет кратким и он вскоре отправится домой в столицу. И определенно многие полагали, что вот теперь-то наступят лучшие времена.
Но отъезд домой затягивался, и в Стокгольме начали недоумевать. Влиятельный член госсовета Арвид Хурн, как только он узнал о прибытии Карла XII в Штральзунд, обратился к нему с письмом, в котором с характерным подобострастием просил короля приехать домой в столицу:
Я не смею давать Вашему Королевскому Величеству какой-либо совет, но внутренне я хотел бы, чтобы всемогущий Господь Бог внушил Вашему Королевскому Величеству мысль о том, что, если Ваше Королевское Величество завершило все важнейшие дела на той стороне, то тогда Ваше Королевское Величество могло бы соблаговолить сделать еще один шаг на эту сторону.
Пожелание Хурна было оставлено без внимания. Карл принял решение оставаться еще некоторое время в Штральзунде.
К концу 1714 года шведские дела шли плохо. Очень плохо.
Многие из провинций были заняты врагом. Датчане оккупировали Бремен и Верден. Торговый город Штеттин и острова Узедом и Воллин (Волин) находились под прусской «защитой»; Пруссия пока еще не стала врагом, но не скрывала холодного расчета на то, чтобы вскоре забрать эти территории навсегда. Финляндия перешла в руки русского царя (кроме крепости Кайанеборг в Северной Финляндии) и, казалось, уже было близко дальнейшее продвижение русских собственно в саму Швецию. На юге Дания готовила новое вторжение в шведскую провинцию Сконе. Ресурсы Швеции, как людские, так и финансовые, были на исходе. Потеря балтийских провинций означала прежде всего потерю экспортных доходов от продажи зерна. Страна столкнулась бы с большими проблемами в противостоянии вторжению; не говоря уж о том, что могло случиться, если бы нападение началось с двух направлений - сомнительно, что Швеция тогда сумела бы выжить как самостоятельное государство.
Август Сильный находился в Польше, где он вновь был королем с 1710 года. Он по-прежнему находился в состоянии войны с Карлом XII, но на его влияние на ход военных действий можно было не обращать внимания. Август был доволен и удовлетворен тем, что опять сидит на троне и не хотел терять свою корону в каких-нибудь рискованных предприятиях, связанных с войной.
Первое время Карл XII располагался в доме Дюкера, у него он же и столовался. За это комендант по приказу короля должен был получать щедрое возмещение. Однако проблемой для Дюкера было то, что касса была постоянно пуста. Через несколько месяцев Карл перебрался в другой дом поблизости.
Штральзунд, по свидетельствам современников, был очень укрепленный город, в который было трудно проникнуть. В нем проживало около 8 тысяч человек и он был окружен высокими крепостными валами. С цитадели открывалось хороший обзор на случай приближения врага. Осаждающих город здесь бы ожидала нелегкая задача.
В Штральзунд для встречи с Карлом XII начали приезжать разные важные персоны.
Многие из них были высокопоставленными шведскими чиновниками, которые годами не видели короля. Другие были зарубежными посланниками, приезжающими для переговоров. Одним из таких посетителей был Георг Хайнрих фон Гёртц (Georg Heinrich von Görtz), сыгравший в будущем решающую роль в жизни Карла XII и истории Швеции.
Карл раньше - в 1702 и 1707 годах - мимолетом встречался с Гёртцем. Этот барон и представитель герцога Кристиана Августа Гольштейн-Готторпского, опекуна пятнадцатилетнего Карла Фредрика, племянника Карла XII, приехал в Штральзунд через несколько недель после прибытия сюда короля. Со своими величественными замашками и ростом, своим вставным эмалевым глазом, который он потерял в молодости на дуэли, барон был личностью, вызывающей интерес.
Гёртц приехал за поддержкой короля. Дания оккупировала Гольштейн-Готторп и представители герцогства обратились за помощью к русским. В этих переговорах всплыл вопрос о шведском престолонаследии - должен ли гольштейн-готторпский юный Карл Фредрик наследовать трон за Карлом XII? В таком случае очень вероятно, что царь и представители герцогства могли бы выйти на хорошее решение вопроса. Это возмутило шведский госсовет: вдруг появляются представители герцогства и пытаются влезать в дела шведского престолонаследия! Между советом в Стокгольме и гольштейн-готторпским правительством в изгнании возникло очень большое напряжение. Поэтому члены совета, узнав, что Гёртц во многом достиг согласия с королем, отреагировали на это с огромным удивлением и, одновременно, раздражением.
Но Карл нашел в нем человека, точно отвечающего его вкусам: Гёртц был умен, находчив и имел по большинству вопросов позитивный взгляд - для него ничего не было невозможного и всегда из даже самых трудных ситуаций, полагал он, можно было найти выход. Король ценил такую позицию. Особенно во времена, какими они были тогда, когда многие чиновники и высокопоставленные военные в основном видели только трудности и проблемы. А то что Гёртц, по слухам, был весьма придирчивым человеком, Карла не волновало. Как обычно, он придавал мало значения суждениям и оценкам других. Он предпочитал создавать собственное мнение об интересующей его личности. И вскоре гольштейнский барон стал ближайшим человеком короля.
Но почему Карл XII оставался в Штральзунде? И почему он не поехал далее в Стокгольм? Причин было несколько. Во-первых, он хотел лично возглавить оборону Штральзунда - важнейшего шведского плацдарма на южном побережье Балтийского моря. Другим мотивом была шведская честь. Для Карла крайне важно было возродить подмоченную репутацию шведской армии. В письме Ульрике Элеоноре он пишет, что Швеция «со шпагой в руке должна прежде всего улучшить перед врагом свой имидж, по сравнению с тем, который мы имеем сейчас». Это должно будет произойти благодаря сильной обороне Шведской Померании. Далее он хотел, переместив Штральзунд в центр событий, отвлечь внимание от собственно самой Швеции. Для него было также ясно, что вся система шведской обороны в Северной Германии тоже требует реорганизации. И поэтому с привычной для него энергией он взялся за дело.
Карл не страдал от отсутствия возможностей выбора. И его никто не вынуждал оставаться в Штральзунде. Не удалась и попытка Фредрика Гессенского уговорить его перебраться в Швецию. «Тогда, - писал ему Фредрик, обосновывая свое предложение, - можно было бы произвести высадку в Лифляндии, вытеснить оттуда московитов и вернуть эти земли, а также и Финляндию». Карл не проявил к этой задумке никакого интереса.
После своего долгого отсутствия он наконец-то взял на себя командование всеми шведскими сухопутными силами. Это был удар по правящему совету в Стокгольме, который, создав ранее соответствующую комиссию, решал все вопросы обороны страны. Но, в реальности, с лета 1714 года деятельность этой комиссии сошла на нет. Карл XII теперь брал на себя всё больше ответственности, в том числе и даже по такому вопросу, как назначение новых младших офицеров. Передавать кому-то свои полномочия было, как правило, не в его интересах.
Все знали, что в вопросах стратегии Карл XII руководствуется девизом «нападение - лучшая защита». Поэтому Дания и Саксония боялись, что шведский король может начать наступление с целью освобождения шведских владений в Северной Германии. Были ли на самом деле какие-нибудь материальные предпосылки для этого? Вряд ли. Шведские войска в Германии были плохо вооружены и неукомплектованы. В распоряжении Карла XII там было немногим больше 13 тысяч человек, что было явно недостаточно и поэтому он нацеливался прежде всего на подготовку к оборонительным действиям.
И, как обычно, параллельно велись многочисленные дипломатические переговоры. Весной 1715 года был заключен важный договор с Францией, которая пообещала Швеции финансовое содействие в размере 600000 риксдалеров в течение ближайших трех лет. Хвалебные характеристики его личности из уст французского посла графа de Croissy, обещанные субсидии и тот факт, что Карл XII пользовался большим почетом и уважением во французских офицерских кругах, приводили к тому, что многие французы вербовались в шведскую армию.
Французский посол, который провел в 1715 году полгода в Штральзунде, был в хороших отношениях с Карлом XII и неоднократно встречался с ним. Шведский король произвел на него очень сильное впечатление и его восхищение Карлом не знало границ. В письме своему брату он пишет о своем новом герое:
Как вы знаете, король Швеции высокого роста и со своей фигурой мог бы служить моделью для самых искусных скульпторов. Его лицо бесконечно очаровательно, чем показывает его портрет; взгляд мягкий, а манеры, возможно, еще мягче. Он очень любит дарить подарки и ненавидит, когда его благодарят за это. Поэтому он обычно носит с собой несколько мешочков с дукатами, которые кладет под подушку; он предлагает тому, кого хочет вознаградить, пройти в его комнату и говорит ему: вот, возьми то, что лежит под моей подушкой. И в то же самое время уходит из комнаты, чтобы избежать благодарности.
То, что Карл XII имел сильное влияние на тех, кто его окружал, видно из одного из писем французского посла своему министру иностранных дел:
Говорят, что в глазах своих камердинеров никто не является ни святым, ни героем, но те, кто видят Карла XII вблизи и знают его давно, они как раз и являются теми, кто наиболее восхищаются им. В разговоре он очень любезен; я не чувствую никакого смущения в беседах с ним и кажется, что я скорее разговариваю с философом, чем с королем.
Продолжение следует.
