Вечером 30 августа 1918 г. в Москве у проходной завода Михельсона едва не оборвалась жизнь главы Советского государства В.И. Ленина. Ранее, утром того же дня в северной столице был убит председатель Петроградской ЧК М. Урицкий. Оба покушавшихся принадлежали к партии эсеров. У которой был хороший опыт в ликвидации не симпатичных им лиц.
Молодой поэт Леонид Каннегисер, состоявший в партии народных социалистов, с утра поджидал Урицкого в вестибюле бывшего Главного штаба на Дворцовой площади. Там теперь размещалось сразу несколько советских ведомств, в том числе ЧК.
- Товарищ Урицкий ещё не принимает? - спросил молодой человек в кожаной куртке и шофёрском кепи у швейцара.
- Ещё не приезжали.
Молодой человек кивнул и остался ждать в вестибюле. Для нашего времени это какой-то сюр! А между тем сам Урицкий, как только заступил на должность, распорядился снять внешнюю охрану административного здания. Мол, сотрудников и так не хватает, а двери советских учреждений должны быть открыты для всех! Начинался последний день недолгой романтической эпохи нового государства - неудачной попытки уйти от бюрократизма и рутины прежнего аппарата.
Автомобиль Урицкого подъехал к парадному минут через десять. Руководитель петроградских чекистов вошёл в подъезд и направился к лифту, мельком мазнув взглядом по молодому человеку, переминающемуся с ноги на ногу в передней.
"Пора! По приказу этой сволочи расстреливали офицеров, юнкеров. Изменники революции! Примазавшиеся негодяи, растоптавшие идеалы Февраля, уничтожившие самое великое революционное завоевание - Свободу!".
Каннегисер вытажил из внутреннего кармана браунинг. Урицкий стоял спиной, ожидая лифта. Всё! Как дальше будет - неизвестно, но возврата к прошлой жизни уже не будет... И Леонид, мгновенно прицелившись, выстрелил главному чекисту в спину и в затылок.
Отсутствие охраны на улице едва не спасло стрелка. Выскочив из подъезда, он вскочил на оставленный там велосипед и помчался прочь. Но затеряться не получилось. Выбежавшие из здания чекисты успели засечь, в каком направлении скрылся террорист, на машине уже остывающего Урицкого бросились в погоню. Каннегисер, понимая, что велосипед автомобилю не конкурент, заскочил во двор на Миллионной, бросился в подъезд. Удача - дверь в одну из квартир открыта! Оттолкнув чью-то перепуганную горничную, Леонид схватил с вешалки первое попавшееся пальто и, укутавшись в него, осторожно спусился вниз. В дворе вроде пусто... Он вышел из парадной. И тут же с двух сторон повисли два чекиста, заламывая руки...
Не прошло и двух часов, как председатель ВЧК Ф.Э. Дзержинский выехал из Москвы в Петроград допрашивать пойманного убийцу Урицкого. Но ещё по дороге на станции в вагон вбежал бледный телеграфист:
- Товарищ Дзержинский! В Москве только что стреляли в Ленина!...
Принято считать, что это не были согласованные теракты. Личным мотивом ликвидировать Урицкого для Каннегисера стал расстрел друга - участника заговора бывших юнкеров Михайловского училища. Но по последним данным это не совсем так. Двоюродным братом Леонида был Максимилиан Филоненко, тоже эсер, соратник Л.Г. Корнилова. Осуществлял связь между офицерами и правыми эсерами. В эту цепочу входили также Б. Савинков и Г. Семёнов. А накануне, 29 августа один из членов организации пришёл в гостиницу "Астория" и добивался встречи с Г. Зиновьевым. При задержании изъят револьвер. Не говоря уж об убийстве Володарского в июне того же года. Тогда Зиновьев по мнению Ленина проявлял ненужный либерализм и выступал против массовых репрессий в отношении "враждебных классов". Но почувствовав дыхание смерти на собственном затылке, Григорий Евсеевич кардинально изменил своё мнение...
Фанни Каплан, бывшая анархистка, осуждена на пожизненную каторгу в 1906 г. Там сблизилась с эсерами. Вопреки устоявшемуся мнению, стрелять умела очень неплохо. Действительно некоторое время была почти слепой - случайный самоподрыв во времена анархистской юности. Но в 1917 году ей сделана операция, и зрение восстановлено. Мотивация тоже налицо: Ленин и большевики предали революцию, заключив Брестский мир, введя продразвёрстку в деревне и разогнав Учредительное собрание.
В этот вечер Ильича уговаривали никуда не ездить. Но выступление на предприятиях по пятницам уже стало традицией. И вождь революции изменять этому порядку не собирался. Митинг на заводе Михельсона у Серпуховской заставы продолжался всего минут двадцать. Рабочий день закончился, на улице сгущались ранние августовские сумерки. Ленин произнёс зажигательную речь, объясняя отличие диктатуры пролетариата от диктатуры буржуазии:
- Взять власть в свои руки и не уступать свернгутым паразитам, заставить их влиться в новое общество или кануть в небытие - вот наша задача! Нас упрекают, что дескать, зажали свободу. А как нам быть, если напирают со всех сторон? Они что нам несут - свободу и процветание? Может ещё и посылки со сдобными булками? Нет, товарищи, несут они нам даже не буржуазную свободу по примеру условной Англии. Несут какого-нибудь русско-немецкого или русско-японского Корнилова! А с ним - 16-часовой рабочий день, осьмушку хлеба за изнуряющий труд и полное бесправие для человека труда! Поэтому здесь никакие колебания решительно невозможны! Победим или умрём!
Удивительно! Мальчик из городской интеллигентной семьи, всю жизнь проработавший к кабинетах и читальных залах, Ленин умел находить общий язык практически с любой аудиторией. Выступление и сейчас было встречено овацией.
Уже на выходе, когда Ленин уходил и уже поставил ногу на подножку своего Рено, женщины-работницы окружили его, забросав вопросами:
- Владимир Ильич, а как же с продуктами-то быть? Неужто из деревни теперь ничего не привезёшь?
Прежде чем Ленин начал отвечать раздались три выстрела. Толпа, охнув, тут же рассеялась, а Ленин опрокинулся набок. Две пули прошили его - одна руку, другая - шею. Третьей легко ранило одну из женщин. Каплан стреляла с близкого расстояния - метров 5-6. Успела добежать до трамвайной остановки. Там её схватил шофёр Ильича Степан Гиль.
Слух, что Ленин убит, тут же прокатился по городам и весям. Если бы одна из пуль уклонилась на пару миллиметров, это уже был бы не слух. Но Ленин выжил. Для кого-то к счастью, а для кого - к сожалению. Самое мрачное последствие всех этих покушений - начало крупномасштабного красного террора. Большевики увидели, что противник не будет с ними церемониться, и призывы гумманистов были отклонены окончательно.
Каплан расстреляют по настоянию Я. Свердлова уже 3 сентября. Буквально силой он заберёт её с Лубянки - Я. Петерс, исполнявший обязанности главы ВЧК, протестовал до последнего - и в тот же день комендант Кремля Мальков лично расстреляет террористку в правительственном гараже. Каннегисер проживёт ещё более полугода, следствие затянется. Но финал будет аналогичный. От наивного социалиста-террориста останутся талантливые, но не менее наивные стихи:
На солнце, сверкая штыками —
Пехота. За ней, в глубине, —
Донцы-казаки. Пред полками —
Керенский на белом коне.
Он поднял усталые веки,
Он речь говорит. Тишина.
О, голос! Запомнить навеки:
Россия. Свобода. Война.
Сердца из огня и железа,
А дух — зеленеющий дуб,
И песня-орёл, Марсельеза,
Летит из серебряных труб.
На битву! — и бесы отпрянут,
И сквозь потемневшую твердь
Архангелы с завистью глянут
На нашу весёлую смерть.
И если, шатаясь от боли,
К тебе припаду я, о, мать,
И буду в покинутом поле
С простреленной грудью лежать —
Тогда у блаженного входа
В предсмертном и радостном сне,
Я вспомню — Россия, Свобода,
Керенский на белом коне.
На сегодня всё, благодарю за внимание, не забывайте подписываться как сюда, так и в Телеграм:
До скорой встречи!
