- Людмила, мне сегодня никто не звонил? - спросил Тимофей, кое-как поднимаясь с кровати.
- Телефон же всегда рядом с тобой, - недовольно ответила жена. - Ты чего спрашиваешь?
- А чего ты злишься?
- Да потому что ты мне каждый день этот вопрос задаешь. Не надоело?
- Ну и что? – занервничал муж. - Ну и задаю. Вдруг я куда отлучался, и не услышал, как заказчики звонят.
- Да куда ты можешь отлучиться с такой спиной?
- Вот... - недовольно застонал Тимофей, пытаясь размять больную поясницу. - Муж заболел, а она злорадствует.
- Да ну тебя, - психанула жена и пошла к двери. - Опять начинается... Пойду я, лучше, на огород…
- Стой! Погоди! А ко мне никто не приходил? Может, мужики из бригады заходили, чего спрашивали?
- Да с чего они вдруг зайдут? Сейчас же лето, самый разгар строительства. Ты же знаешь, они сейчас все при делах. Разъехались по своим объектам, и строят.
- Вот-вот, - заворчал обиженно Тимофей. - Всё строители при делах, а про меня забыли. Как будто я уже умер. Стоило у лучшего столяра спине заболеть, как все его бросили.
- Да, при чем здесь твоя спина? - Жена посмотрела на него как на ребёнка. - Тебе же почти семьдесят лет. Ну, какой из тебя теперь работник, сам подумай.
- Что? - Тимофей резко дёрнулся, и завопили от боли. - О-о-о... Да если бы не этот проклятый радикулит, да я бы... Я же любого молодого плотника и столяра за пояс заткну. Ты что, забыла, сколько я домов за всю мою жизнь построил? Не сосчитать этих домов. Понятно тебе?
- Ну, что-то на меня кричишь? Ничего я не забыла, - уже добродушно ответила жена. - Но годы своё берут, Тимоша. Смирись уже, наконец. Какой из тебя строитель в семьдесят лет, да ещё и с такой спиной?
- Мне всего шестьдесят девять! - со злостью воскликнул Тимофей. - Ну, ничего, вот спина пройдёт, я им всем покажу. Ко мне бригадир ещё на коленях приползет, будет звать обратно. Я вот заказ возьму на какую-нибудь баньку, и один, без напарника, как раньше, такую красоту сваяю. И не задорого сделаю. Помнишь, как я нашу баню одной бензопилой смастрячил? А? До сих пор ведь стоит как новенькая!
- Угомонись, Тимоша. Ты теперь и бревна-то не поднимешь, в всё туда же... Вон, во дворе возле забора бревно валяется. Ты когда его привез? Так до сих пор и лежит. Сгниет скоро.
- Не скоро он сгниет, потому что это дуб. - Тимофей вдруг задумался. - Да... Хорошо, что ты про это бревно напомнила. Я ведь его чего привез-то? Я же хотел твой бюст вырезать.
- Бюст? Какой ещё бюст?
- Да не тот, про который ты подумала. А бюст такой, какой скульпторы делают всяким великим людям. Я же, всё-таки, в молодости художественную школу в райцентре закончил. Даже мечтал скульптором стать. Это потом меня уже строительство увлекло. Но я всегда хотел твоей скульптурой украсить наш двор, или ещё что-нибудь.
- Мечтать, это хорошо, - усмехнулась жена. - Особенно в молодости.
- В молодости, говоришь. А я вот сейчас пойду, посмотрю на бревно, и подумаю...
Весь день Тимофей ходил задумчивый, всё смотрел на свою Людмилу, и чего-то в уме прикидывал. А вечером взял листок бумаги, карандаш, стал на нём чиркать.
Когда Людмила подходила к столу, он скорее закрывал лист рукой и строго говорил:
- Не смотри сюда. Нельзя.
Жена только улыбалась, пожимала плечами и молча отходила.
А на другое утро Тимофей, сдерживая стон из-за боли в спине, поднялся с кровати, и сразу пошёл во двор. Скоро завелась бензопила, и жена поняла, что муж принялся за работу.
Работал Тимофей быстро. Сначала отпилил от бревна чурбан нужной длины, кое-как, охая да вздыхая, поставил его на попа на доски, и началось творчество. Душа его от работы запела. Отхватив той же пилой от чурбана всё лишнее, он взялся за долото и стамески.
Людмила несколько раз звала его к столу, поесть чего-нибудь, но он недовольно отмахивался:
- Не мешай пока, у меня процесс!
Уже к обеду на грубо обтесанном чурбане уже заметно просматривался образ Людмилы. Из окна веранды жена слышала, как муж во дворе то и дело радостно смеялся, и бормотал:
- А ведь могу, ещё!.. Не разучился я!.. Эх, хорошо-то как... Хорошо...
- В два часа дня он вошёл в избу довольный, совершенно позабывший про свою больную спину.
- Корми меня скорее, Людмила, и я опять пойду. Нужно сегодня же мне всё доделать, пока вдохновение в душе горит!
- Ну, и хорошо, что оно горит, - радостно ответила жена. - Вот и нашёл ты себе занятие.
- Ага. Вот сваяю твой бюст, и успокоюсь. А ты говоришь, мечтать только в молодости хорошо. Иногда мечты молодости только в старости и осуществляются. Так сказать - лебединая песня.
- Что значит - лебединая песня? – замерла Людмила. - На этом у тебя всё и закончится, что ли?
- Скорее всего, так и будет. Мне ведь больше ничьих скульптур делать не хочется. Только твою.
Вдруг они услышали, как во дворе скрипнули ворота, потом незнакомый мужской голос крикнул:
- Хозяева, вы дома?
Тимофей тут же высунулся в окно, выходящее во двор, и увидел мужчину с пустой пластиковой бутылкой в руке.
Увидев Тимофея, человек обрадовался.
- Слышь, хозяин, можно у тебя воды набрать? Мы тут мимо едем, на машине. Дочка пить хочет, а я у вас колонку с водой нигде найти не могу. Их все убрали, что ли?
- Заходи, в дом, набирай, - тут же отозвался Тимофей. – Колонка на другой улице.
Уходя с полной бутылкой воды, гость вдруг заметил во дворе незаконченный деревянный бюст Людмилы.
- А это что? - мужчина замер, и стал долго разглядывать работу. - Это чьё творчество? Ваше, что ли?
- Ну, да, моё... - скромно признался Тимофей. - Не совсем закончена, правда. Ещё надо поработать чуток…
- Но это же голова вашей жены! Я её только что в избе видел. Вы, что, профессионал?
- Какой я профессионал?.. - опять застеснялся хозяин. - Так, развлекаюсь немного. Вроде, как, лебединая песня...
- Ничего себе, развлечение. Послушайте, а я ведь, как раз, ищу хорошего резчика по дереву. Я директор городского парка, и мне нужно этот парк украсить. Вы очень сильно заняты?
- Что? - не понял Тимофей.
- Ну, у вас ещё заказы есть?
- Да вроде, нет... Я же, говорю, для себя я этим занимаюсь.
- А для людей, что, не сможете заниматься? Чтобы люди приходили в парк и радовались? И за это ещё вам и заплатят.
- Ну, если чтобы люди радовались, тогда, наверное, смогу, - заулыбался хозяин. – Для этого я, вообще-то, и живу.
- Тогда по рукам?
- Что - по рукам?
- Я за вами машину в понедельник присылаю? С утра. Приедете ко мне, всё обговорим, и начнёте.
- Так сразу?
- А чего тянуть-то? У вам инструмент есть?
- Ну, этого добра у меня - ещё на одну жизнь хватит! – В сердце Тимофея вдруг запели птицы.
- Ну, тогда договорились?
- Договорились! - воскликнул Тимофей.
Муж вошёл домой, и радостно объявил:
- Эх, Людмила! Оказывается, точно, это у меня не лебединая песня! Придётся мне ещё много в этой жизни песен спеть!
- Слышала я всё, - почему-то, обеспокоенно ответила жена. – Прежде чем радоваться, лучше подумай, Тимоша, ты со своей спиной работать долго сможешь? Там ведь, наверное, не одну скульптуру придётся строгать.
- Строгать? - захохотал Тимофей. – Это называется не строгать, а резать! Эх, ты, жена скульптора, а не знаешь!
И прямо с понедельника у Тимофея началась новая жизнь.
